Сергей Чечнёв - Капкан для германского короля

Он достал из подмышки папку, развязал аккуратный узелок и вынул из нее другую – пухлую и потертую. «Совершенно секретно. Допуск: майор Ю. С. Санин, генерал В. П. Нехода. Личное дело Дронова П. Е. Оперативный псевдоним Казак.» Санин заметил, как Чабан буквально поедал папку глазами. Он протянул ее на вытянутой руке: «Вот, Петр Евгеньевич. Как договаривались.»

Чабан медленно вытянул папку из рук Санина, включил салонный свет, открыл ее и стал перекладывать находившиеся внутри листы бумаги. Расписка о сотрудничестве, первое письменное «сообщение», фотографии… Долистав до конца, Чабан поднял на Санина тревожный взгляд: «Что-то мало.»

Санин откинулся назад: «Петр Евгеньевич, да Господь с вами! Вот, взгляните: это ваше последнее сообщение, от 20 декабря прошлого года. Не-ет, здесь все. Все, что я официально подшивал в дело.» Возникла пауза. Чабан сверлил Санина глазами, словно пытаясь вычислить подвох. «Я всегда говорил вам, что в нашей конторе не может быть путаницы, а в нашем уговоре – обмана, – спокойно проговорил Санин. – По-моему, у вас никогда не было повода обвинять меня в неискренности. И потом, в ваших руках главное – оригинал расписки. Без нее все мыслимые и немыслимые обвинения не более чем фикция.» Санин не лукавил. Он действительно отдавал Чабану его оперативное дело без купюр и изъятых документов. Все его «оперативные сообщения», написанные под неусыпным оком Санина во время их встреч в специально оборудованном номере гостиницы «Москва». Все до одного, с того самого момента, как восемь лет назад, во время андроповских чисток, Чабан попался на спекуляции валютой, и начальство предложило тогда еще капитану Санину присмотреться к этому перспективному «кадру», имя которого промелькнуло в гремевшем тогда на весь Союз расследовании Гдляна и Иванова. Чабан, которого Санин навестил в Лефортово, удивительно быстро согласился поменять десятилетнее заключение на коротенькую расписку о сотрудничестве. И все эти восемь лет нисколько не тяготился своими «добровольными обязанностями», особенно когда Санин объяснил ему, сколько таких же вот «помощников» есть у Комитета во всех сферах советского общества и какие широкие перспективы открываются перед ним «в свете последних решений партии и правительства». Чабан позвонил ему три дня назад – в тот самый момент, когда по телевизору передавали пресс-конференцию руководителей ГКЧП. Это было в понедельник. В среду – вчера – Санин позвонил Чабану и назначил сегодняшнюю встречу. Но понял он все еще тогда, понял с полуноты, с полузвука: страна накануне потрясений, которые перевернут весь устоявшийся порядок, и именно сейчас можно застолбить себе место в этом новом мире. В грядущей неразберихе можно легко будет списать пропажу оперативного дела на «новую метлу», которая обязательно придет в органы после того, как эти дрожащие от страха и нерешительные «путчисты», пытающиеся сейчас вещать что-то с экрана, уйдут в небытие. Решение оказалось верным. Пророчество сбывалось…

И вот сейчас, сидя в машине со своим бывшим осведомителем, Санин прекрасно понимал, что роли их стремительно меняются, и что теперь он будет информировать Петра Евгеньевича Дронова, а не наоборот. Но в его голову так прочно забили законы диалектики, что он прекрасно осознавал неизбежность такой перемены и готов был мириться с ней как с «осознанной необходимостью». Он будет полезен этому человеку, который, устранив последнее препятствие, несомненно пойдет ох как далеко!

Во взгляде Чабана появилось спокойствие и уверенность. «Ну, гляди, майор.»

Он полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда ровную банковскую пачку стодолларовых купюр. «Твоя десятка,» сказал он и протянул деньги Санину.

Санин убрал пачку в карман пиджака, даже не взглянув на нее. Чабан, не выпуская папки из рук, откинулся на сиденье. «Благодарю вас,» проговорил Санин удовлетворенным голосом. «Ну что, майор. До встречи,» повеселев, кивнул головой Чабан. «Да-да,» проговорил Санин. «Ты что? – Чабан поморщился. – Что-то не так?»

«Петр Евгеньевич, – начал Санин испытующе, словно неуверенно подбирая слова. – У меня для вас есть еще кое-что…» Санин вытащил из папки второе досье, которое он все это время держал подмышкой. «Что это?» Спросил Чабан с искренним недоумением. «А вот, полюбуйтесь-ка.» И Санин протянул папку Чабану.

Папка была из плотного добротного картона, который пожелтел от времени и обтрепался по краям. Надпись на нем была жирно выведена от руки печатными буквами: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. СОДЕРЖИМОЕ СОСТАВЛЯЕТ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ТАЙНУ СССР. ДОПУСК: И. В. СТАЛИН, Л. П. БЕРИЯ. МАТЕРИАЛЫ РАССЛЕДОВАНИЯ ДЕЛА КАРЛА ВИЛИГУТА. Начата: 10/XII 1941 г.» Чуть ниже стоял небольшого размера штамп: «Сдано в архив,» и приписано химическим карандашом от руки «10.01.1959 г.» Но эту надпись Чабан, судя по всему, уже не читал. Санин следил за его взглядом: как только он, сначала нехотя, начал скользить глазами по буквам, он вдруг в какой-то момент вскинул голову, вопросительно посмотрел на Санина, снова на заголовок, снова на Санина: «Что это еще за хрень, майор?» Чабан говорил растерянно, ничего не понимая.

«А здесь все написано, – спокойно проговорил Санин, глядя Чабану в глаза. – это досье Карла Вилигута.»

«Какого еще Вилигута?» Чабан нахмурил брови.

«Хм, – Санин смотрел Чабану в глаза и медленно декламировал. – Карл Вилигут. Псевдоним в иерархии СС – полковник Вайстор. Первосвященник Третьего Рейха. Создатель нацистской религии. Автор символики и обрядности СС. Проповедник немецкой национальной идеи. Соратник Гиммлера…»

«Слу-ушай, майор, – Чабан мотнул головой и, скривив рот, замахал рукой. – Оставь эту пургу. Мне все это малоинтересно. Зачем мне все это? Что ты еще придумал?»

«Петр Евгеньевич, – укоризненно покачал головой Санин. – Вы меня разочаровываете. Во-первых, если я принес эти материалы на нашу встречу, то сделал это не просто так, и над этим надо как минимум задуматься. Во-вторых, эти материалы имеют для вас очень важное значение, и если я решился предложить их вам, то смею надеяться на вашу заинтересованность, – он сделал паузу. Чабан молчал и выжидающе смотрел на Санина. – дело Вилигута находилось под личным контролем Берии. У меня есть кое-какая информация… Карл Вилигут владел рунными формулами, дающими человеку абсолютную власть. Вы понимаете? Не случай, не борьба, не собственные усилия, а мощная поддержка сил природы, которая без твоего ведома и воли ставит тебя на пьедестал.»

Санин снова замолчал. В глазах Чабана забегали огоньки.

«Я хочу продать вам этот материал, Петр Евгеньевич. Именно вам. Берия серьезно верил в возможности Вилигута. Ему очень нужна была формула абсолютной власти. И он почти ее получил. Почти… Прочтите это. Если вас это заинтересует, я продам вам эту папку за десять тысяч долларов.»