Сергей Чечнёв - Капкан для германского короля

– Сегодня к вам приглашен группенфюрер Вольф, – продолжала Адель. – если твоя матушка попросит его, он не сможет ей отказать. Он может устроить тебя в Мюнхене, и нам не придется расставаться!

– Адель, любовь моя, ты не понимаешь: сейчас, когда наша армия победоносно идет на Восток, я не могу отсиживаться в Мюнхене. И говорю тебе, никакой опасности на фронте нет. Посмотри, что творится в Европе! Гений фюрера за считанные месяцы, да что там месяцы – недели, дни! – покорил Данию, Норвегию, Францию, Польшу! Война закончится, не успев начаться. И я вернусь к тебе героем. Адель… – Франц вдруг на секунду умолк. – Ты что, не веришь фюреру? – Франц произнес это так, словно это было самое нелепое предположение в мире.

В ответ старый садовник услышал только новые всхлипывания.

– Адель!

– Мой дядя вернулся с прошлой войны инвалидом. Он наступил на русскую мину и потерял ногу! Франци, я не хочу, чтобы ты потерял ногу. – и девушка зарыдала пуще прежнего.

Однако Франц как будто не услышал ее плача. Он произнес твердо и серьезно:

– Все мои друзья – и Ганс, и Алоис, и даже Фриц, – все они ушли на Восточный фронт. Через два месяца они с Парадом победы пройдут по улицам Москвы. А я в это время буду просиживать штаны в мюнхенских канцеляриях?! Неужели ты согласишься с таким позором твоего будущего мужа? Адель, неужели ты этого хочешь?

Девушка молчала, лишь изредка всхлипывая. Франц тоже не проронил больше ни слова. Йохан решил, что ему пора вмешаться. Грузно переступая с ноги на ногу и нарочно хрустя ветками, которые он отодвигал рукой, чтобы пройти, садовник показался из-за кустов.

– Та-ак, вот вы где, шалопаи вы эдакие… – сказал он, нарочито хмуря брови.

Франц и Адель сидели на толстом стволе старой ивы прямо у воды. От испуга они сперва прижались друг к другу, а увидев Йохана, Адель вскочила на ноги и бросилась бежать вдоль по берегу к своему дому. Через несколько секунд Франц и Йохан остались вдвоем. Франц смотрел на садовника и не мог вымолвить ни слова.

Йохан покачал головой:

– Негоже, герр Франц, матушка с ног сбилась, ищет вас. Да и девушку, должно быть, хватились? – он кивнул в сторону дома Адель. – И что вам за нужда? Через два часа помолвка. Или уж часу друг без друга не можете? А как же вы на войну собрались?

– Йохан, – начал Франц неуверенно. – Ты ведь не станешь рассказывать матушке, ведь так?

– А на что мне ей рассказывать, у неё и так забот невпроворот. Да только вот что, рассиживаться нам здесь нельзя. Матушка велела срочно вас позвать в дом, очень она волнуется, очень просит. Приведи, говорит, Франца, не то не знаю, что мне и делать.

– А что случилось?

– Пойдемте герр Франц, пойдемте. На разговоры времени нет. Сами все узнаете.

Старый садовник сделал призывный жест рукой и, кряхтя, повернулся назад и стал, тяжело дыша, подниматься вверх по тропинке. Франц соскочил со склонившегося к воде дерева и поспешил за ним.

На улице, когда Йохан чуть отдышался, Франц нарушил их молчание:

– Йохан, ну скажи мне, что за срочность, зачем меня зовет матушка? Ну, Йохан? Ну, будь человеком! Ну, что у тебя за тайна?

Садовник повернул голову чуть назад.

– Да какая тайна? Я только это случайно слышал, самому мне никто об этом не говорил, так что извините, если что навру по-стариковски.

– Ну, Йохан, не тяни!

– Ну, так вот. Матушка ваша будто сказала, что приехал, мол, ваш дядя Карл, ну, полковник, помните, наверное? Ну, вот, дядя ваш непременно хочет вас повидать, а матушка хочет его спровадить, чтоб не попадался он на глаза группенфюреру Вольфу, не то не миновать грозы, группенфюрер, мол, сильно как вашего дядю Карла не жалует.

Садовник остановился перевести дух.

– Вот проклятая старость, совсем уморился, – сказал он, выдыхая через каждое слово. – Вы вот что, – он взял Франца за плечо. – Бегите-ка прямо к матушке, а я уж как-нибудь один доплетусь. Бегите, она ждет.

Франц кивнул, прикрывая глаза в знак согласия, и кинулся вдоль дороги к задней калитке сада.

В голове его одна на другую наскакивали мысли – о несмышленой Адель, о том, как было бы глупо опоздать в армию к взятию Москвы, а еще о дяде Карле. Последний раз они виделись лет пять назад, когда он приезжал к ним в Роттах. Отец Франца принимал своего кузена с большим радушием, много рассказывал сыну о том, какой замечательный человек Карл Вилигут, о том, что он служит в СС у самого рейхсфюрера Гиммлера, о том, что он владеет многими тайнами и за это рейхсфюрер ценит его и уважает. А еще Франц вдруг вспомнил, что, когда два года назад в Польше погиб его отец, мать, стеная от горя, в полубреду повторяла, что во всем виноват кузен Карл, «полковник Вайстор» (Франц понял, что под этим именем он числился в СС), который «вовсе не полковник, а дьявол в человеческом обличье.» Францу было очень жаль отца, но ненависти к дяди он почему-то не испытывал. И вот теперь дядя приехал на его помолвку…

Франц не успел додумать свою мысль, он уже подбегал к дому и почти столкнулся на заднем дворе с экономкой фрау Шнайдер.

– А, вот и вы, мой господин! – экономка оглядела Франца с ног до головы, от бега он слегка запыхался, рубашка выбилась из брюк, волосы были чуть растрепаны ветром. – Приведите себя в порядок и ступайте к вашей матушке, она ждет в столовой.

* * *

Франц на мгновение остановился перед дверью в столовую. Она была неплотно закрыта, из-за нее доносились приглушенные голоса. Франц прислушался. Он узнал голос своей матери: «Карл, я прошу тебя, я заклинаю тебя, не дури мальчику голову. Неужели тебе мало Людвига?» «Магда, Магда! – умоляюще отозвался мужской голос. – К чему эти бесконечные стенания? Что ты опять себе придумала? Я просто хочу поговорить с племянником. Разве я не имею на это права?» «Сжалься хотя бы надо мной! – голос матери был полон отчаяния. – Не отнимай у меня сына. Я знаю, ты снова что-то задумал. Оставь нас в покое. Неужели в тебе нет хоть капли милосердия?» «Ты говоришь вздор, Магда! – твердо отвечал мужской голос. – Я устал повторять тебе: я просто хочу повидаться с племянником.» «Я не верю тебе, Карл.» «Вздор! Вздор! – мужской голос явно терял терпение. – Боже, как же я устал от людской глупости, вы все – где же ваши глаза и уши? Всё! Я не хочу ничего слышать! И прошу тебя мне не мешать!» Ответа не последовало. В следующую секунду Францу показалось, что за дверью раздалось чуть слышное всхлипывание. Мама? Франц занес руку, коротко постучал, и в следующее мгновение он уже стоял на пороге распахнутой двери.

Дядя Карл сидел за столом вполоборота, одетый в серую полевую форму бригадефюрера СС, шинель он не снял, только распахнул ее полы, фражку положил на стол. Мать Франца стояла рядом. Оба устремили на него свои взоры. Глаза его матери едва заметно покраснели и припухли. «Мама! – Франц бросился к ней. – Что случилось?» Фрау Меллендорф постаралась улыбнуться, краем ладони отирая глаза: «Ничего не случилось, Франц! Всё хорошо!»