Влад Костромин - Лаптепанк

– Не боитесь?

– Мы сами по себе, – пожал я плечами. – Вам не мешаем.

– Я мавка!!! – взревела женщина. – Вы должны трепетать передо мной, черви!!!

– Тяжелый случай, – с сожалением вздохнул брат, тоже приоткрывая чехол.

– Можно сказать – клинический, – поддакнул я.

– Да я вас!!! – мавка сорвалась на визг и, угрожающе растопырив руки, медленно пошла на нас.

Я вырвал из спиннингового чехла карабин, Федя – ружье. Выстрелили мы практически одновременно. Картечь смачно шлепнулась в грудь, пуля карабина звонко вошла в череп. Мавка рухнула навзничь. Я, подойдя поближе, влепил контрольную пулю в голову сбоку, повыше уха, подыхающему мифологическому персонажу.

– Вот же дура, – Федя подобрал гильзы моего карабина. – Теперь из-за нее еще одну могилу копать придется.

– Бросим ее вместе с родителями и все дела, – предложил я.

– Думаешь?..

– А что тебя смущает?

– Вроде как они нам родные, а она чужая, – Федя задумчиво почесал затылок. – И вообще, она не человек… Хотя, – махнул рукой, – оно и ладно. Вместе закопаем. А с этим что будем делать? – показал на голову на столбе. – Тоже с ними закопаем?

– Нет, – я покачал головой. – Его же будут искать. Так?

– По идее – да.

– Значит, выкинем голову куда-нибудь подальше, чтобы на нас не подумали, и все дела.

– Ок, давай только сразу закапывать, – брат озабоченно посмотрел на темнеющее небо, – а то к вечеру сильный дождь обещали.

– Дождь – это хорошо, – пряча карабин в чехол, сказал я, – лишние следы смоет.

Брат присел возле убитой и вытащил из кармана нож, открыл его.

– Ты что задумал?

– Платье будем резать.

– Зачем?

– Проверим… – Федя легким движением распустил платье вдоль позвоночника. – Смотри, не соврал дурачок: правда все внутри видно…

– Хорош развлекаться, нам ее еще убирать. Пошли.

Рассказ написан на конкурс фантастики «Квазар» сайта «Квазар»

Витек задумчиво созерцал крупные дождевые капли, неспешно сползающие по экрану оконного стекла. На улице лениво шел дождь, на душе было тоскливо после вчерашнего. Вчера Витек с Михалычем совершили вылазку за восемь километров – в Крюково – на центральную усадьбу и удачно нарезали у местного фермера Евтеича два мешка ядреной, тяжеловесной, как литые гири в ротном спортуголке, капусты. Такая капуста была только у Евтеича.

– Квазар, – объяснял любопытным фермер, – это в космосе штука такая, маленькая и плотная. А у меня капуста плотная и тяжелая, что твой квазар. Сорт такой. Говорят, ее сам Вавилов вместе с Чижевским вывели, но это скорее всего слухи сплетни.

– Так ты не агроном, – смеялся Михалыч, – а астроном.

– Отчасти, – улыбался Евтеич.

Капусту «Квазар» друзья-приятели сбыли бабке Марье, известной на всю округу своей склочностью и умением квасить капусту. Говорят, в прежние, союзные еще времена, аж из самой Москвы белокаменной на черных «волгах» гонцы приезжали, покупали квашеную капусту для членов Политбюро. За то и была назначена бабке Марье персональная пенсия и вручено звание «Ветеран труда». Даже и в нынешние времена ее не забывали, не зарастала к ней народная тропа: в деревне некоторые старухи судачили, что когда снимали фильм «Ширли-Мырли», то капусту купили у Марьи. Но это скорее всего точно были слухи сплетни.

Бабка Марья, хоть и склочня известная, однако же за капусту приятелей отблагодарила, не поскупилась: выставила две бутылки капустного самогон, чистого, как слеза зеленоглазой комсомолки, и на закуску пожертвовала глубокую глиняную миску, полную своей прошлогодней квашеной капустой.

Вот Витек с Михалычем и погуляли чуток с щедрот бабкиных. А так он малый хороший, малопьющий и в характеристике положительно прописан. В армии даже заместителем «комода» был. Просто тоскливо в деревне: из развлечений лишь телевизор, вторую неделю ничего не показывающий (балакали, что это то ли из-за озоновых дыр, то ли из-за санкций, а то ли из-за цифрового телевидения), да субботние танцы в Крюково, с практически непременной незлой дракой с местными. Сегодня как раз суббота, но шлепать восемь кэ-мэ по вонючей липкой грязи желания не было. Глядя на эту грязь сразу становилось понятно, почему в ней в войну застревали и тонули немецкие танки – она их просто жадно и ненасытно пожирала. А трактор гонять – не те нынче времена. Это при Союзе, старики говорят, солярки и прочего ГСМ было хоть залейся, а теперь рынок, и те, кто в него не вписался, вынуждены топливо экономить. Да тут еще и кризис очередной, будь он неладен.

Короче, субботний день, который согласно золотым словам районного батюшки отца Пахома, предназначен для отдыха от трудов праведных, был безнадежно испорчен. Временами Витек жалел, что после срочки не остался в армии на контракт, как старший друган Леха. Тот хоть и потерял в одной из «горячих точек» руку, зато теперь получал пенсию, позволяющую по местным меркам чувствовать себя кумом королю и сватом министру. Вот только и Леха укатил в ветеранский санаторий по бесплатной путевке. Тоска… Летом еще дачники приезжают, городские – купили восемь брошенных изб и живут. При них хоть какое-то развлечение: помочь, где что, послушать рассказы о городской суете, чайку аль кофе неспешно попить. А нынче, осенью…

Дверь деликатно приоткрылась, в горницу проскользнул Михалыч: юркий и говорливый жилистый мужичонка, умеющий и руки применить на любое дело и язык имеющий хорошо подвешенный.

– Здорово, Витек, – Михалыч бесшумно плюхнулся на старый деревянный стул с гнутоклееной спинкой.

Бабушка Праксинья говорила, что стул еще из разграбленной барской усадьбы, но ей мало кто верил.

– Привет, Михалыч.

– Скучаешь?

– Ну так…

– Муторно? – Михалыч был смышлен и догадлив.

– Есть такое, – кивнул Витек.

– На танцы не пойдем? Дождь вроде затих.

Тащиться на танцы, вырывая из цепких объятий грязи усталые ноги и рискуя остаться без резиновых сапог, не улыбалось.

– Да ну их. По такой погоде будем мокрыми, как утки.

– У селезней потенция хорошая, – подмигнул Михалыч. – Как раз придем к крюковским утицам.

– И придем грязными, как свиньи.

– Хорошо, убедил. Тогда есть другое предложение – сходить к бабке Марье за капустной.

– Денег нет, а так не нальет, – вздохнул Витек.

– Нальет, – горячо заговорил Михалыч, – мы же не просто так, а авансом. Сегодня она нам нальет, а завтра мы еще капусты притащим.

– А если не притащим?

– Притащим, у Евтеича еще много «квазара». Ты и сам видел.

– Ладно, – подумав, решил Витек, – телевизор все равно не показывает, пошли к бабке.

Бабка Марья жила в некотором отдалении от деревни, в березовой роще, и хотя небо слегка прояснилось, Витек успел несколько раскаяться в своей скоропалительности, с ног до головы окаченный потоком дождевой воды с неосторожно задетых березок. Хитрый Михалыч предусмотрительно шел вторым и пострадал меньше.