Влад Костромин - Лаптепанк

– Говорят, Марья ведьма? – спросил Витек без всякой задней мысли, просто чтобы что-то спросить.

– Еще какая. Еще какая. Вот помню… – Михалыч замолчал и остановился.

– Ты чего? – оглянулся на него Витек.

– Там… – Михалыч тыкал пальцем в небо.

Витек опять оглянулся и попятился: по небу летели ступы!

– Шабаш! – парень аж присел. – К бабке Марье ведьмы слетаются!

– Какие ведьмы? – Михалыч быстро пришел в себя.

– В ступах…

– Это не ступы, это бочки. Эти, как их? Вспомнил! Пепелацы!

– Так что получается? Братья по разуму прилетели?

– Ну, – Михалыч закурил самокрутку, – получается.

– А чего не в Белый дом? – обычно не курящий на трезвую голову Витек протянул руку.

– Так в Америке же этот, кризис, Обама с Трампом устроили. Вот и прилетели инопланетники к нам, – Михалыч охотно поделился самокруткой и дал спички.

– Почему же тогда не в Кремль?

– Видать, бабки Марьи капуста и у инопланетян ценится. Все ж таки, братья по разуму.

Приятели переглянулись, чувствуя небывалый прилив гордости за малую родину и способную односельчанку.

– Вот оно как, вишь, решили поддержать отечественного производителя.

Витек закашлялся и вместе с дымом, проникшим в легкие, в мысли его проник червячок сомнения.

– Слышь, Михалыч, а если это вторжение?

– Ты чего? Какое еще вторжение? Кому надо в нашу глушь вторгаться?

– А если они уже всех захватили, а до нас только теперь добрались?

– Не знаю, – Михалыч задумчиво прикурил следующую самокрутку, – сомнительно как-то. Если бы было вторжение, то была бы паника, пожары там… – замолчал, глядя в сторону Крюкова.

Виталий посмотрел туда – в небо поднимались черные дымные столбы.

– Крюково горит?

– По ходу, да, – Михалыч затушил окурок о березовый ствол. – горит… Значит, – он решительно посмотрел на Витька, – вторжение. Что будем делать?

– Ты беги назад, народ поднимай, а я поближе подползу, рекогносцировку проведу.

Михалыч растворился в жухнущих березовых листьях, а Витек, вспомнив пригодившиеся армейские навыки, начал осторожно красться вперед. Двор бабки Марьи стоял на поляне, где обычно паслась вредная коза Машка. Сейчас поляна была заставлена бочками. Когда пепелацы висели в воздухе, размер был непонятен – не с чем прикинуть масштаб, но сейчас Витек оценил размер – самые натуральные бочки, только большие. Не утерпев, подкрался к крайней и колупнул – деревянная клепка. Может, бабка выставила под дождь? Может, ничего страшного? Но как она в одиночку такие громадины ворочала?

– Чего шаришься, примат? – грубо прошелестело сверху.

Витек резко задрал голову и замер. На бочке сидел крупный кочан и смотрел на человека злыми зелеными глазками. Помимо глазок говорящий кочан имел тонкие ручки и заложенные одна на другую ножки в ботиночках. По диагонали его пересекала на манер перевязи золотая лента из какой-то ткани. Витек сглотнул, почему-то вспомнив Шалтая-Болтая из книжки про Алису.

– Чего пялишься, обезьяна?

– Это вы мне? – прохрипел пересохшим горлом парень.

– Тут есть другие обезьяны, кроме тебя?

– Э-э-э…

– Чего мекаешь, баран?

Витек на барана обиделся, но решил пока виду не подавать.

– Это вы того?.. – обвел рукой бочки. – К нам в гости прилетели?

– Мы прилетели к себе домой, а вас, квартирантов теплокровных, козлов безрогих, загоним обратно в стойла. Загадили тут все за тысячи лет.

– Ты это, насчет стойла, – в Витьке начала закипать злость, – базар фильтруй. А то… – договорить он не успел.

Правая рука сама собой врезалась в лицо, в кровь разбив губы и нос.

– Сам фильтруй, обезьяна!

Из-за бочек юркими колобками выкатились еще несколько кочанов.

– Шовинист неполноценный, – охарактеризовал одноплеменникам Витька Шалтай-Болтай и вальяжно махнул ножкой, – тупиковая ветвь эволюции. Надо тебя разделать как проклятую старуху.

Ноги против воли понесли Витька к дому. Парень замер перед крыльцом, вдыхая кровоточащим носом резкий запах бойни, не в силах отвести взгляд или закрыть глаза от страшной картины: распятого на деревянных ступенях крыльца искромсанного в лохмотья тела бабки Марьи. Рядом лежало изломанное тело козы.

– За что? – оказывается, язык Витьку еще подчинялся.

– Она заплатила за свои преступления против нашего народа, – Шалтай-Болтай повис в воздухе на уровне лица Витька.

– А коза?! – закричал парень.

– Она пожирала части тел наших собратьев! И заплатила за это! И вы, вы все заплатите!!!

– Какие преступления?!

– Старая тварь убивала и квасила наших собратьев, потерявших на Земле способность к речи и движению. Но они все! Все чувствовали!

– Так все капусту едят, – прогундосил Витек и сразу же поплатился, крепко отвесив сам себе плюху.

– За тысячи лет вы, наши рабы, взбунтовались! Вы, обезьяны, превратили капустный Рай на Земле в капустный Ад, загнав наших собратьев в резервации – огороды и устроив геноцид! Массовое пожирание! Вы забыли, кто дал вам разум! Неблагодарные теплокровные твари!!!

– Вы дали нам разум?! – казалось, после говорящего кочана Витька уже ничем не удивить, но оказалось, что еще можно.

– А ты что же думал, обезьяна облысевшая, что вы сами поумнели? – пафосный кочан верещал, будто заживо затягиваемая в мясорубку крыса.

– А как эта… эволюция? – Витек напрягся, вспоминая школьные уроки. – Дарвин?.. естественный отбор… все дела?..

Вот и пригодились нежданно-негаданно школьные уроки.

– Эволюция, Дарвин, естественный отбор, все дела! – передразнил Витька противный кочан, напомнив парню любимого бабкой Витька юмориста Юрия Гальцева. – Какая эволюция?!! Какой естественный отбор?!! Ты себя в зеркале видел?! Какая эволюция тебя может разумным сделать?!! О мой лист! Да скорее бы произошла эволюция палки-копалки! Мы, все это мы! Мы привезли вас, козлов безрогих, на эту планету! Мы, мы, пустили вас пастись в этот благословенный огород! Даже в ваших сказках наш мудрый образ остался под видом Колобка. Без нас бы вы до сих пор скакали по джунглям. И как вы нам отплатили? Во что вы выродили наши похоронные церемонии? В квашение с последующим пожиранием тел!!! А священный ритуал гол-у-бэц извратили в мерзкие голубцы!!!

– Мы же не знали, – ноги предательски подломились, и Витек оказался позорно стоящим перед наглым овощем на коленях.

Настолько убедительно звучали слова кочана, будто тяжелыми кирпичами падая в оголенный и беззащитный перед пришельцем (или Хозяином) мозг Витька, что казалось, как ни противно, что кочан прав.

– Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение! – гремел кочан-обличитель. – Теперь мы вас самих заквасим!!!

Кочан разорвало в клочья, из рощи запоздало прилетел звук ружейного выстрела. Путы чужой воли исчезли и Витек, подхватив скользкий от крови бабки Марьи старый источенный нож, торчащий из ступеньки, вскочил на ноги и, не рассуждая, воткнул его в ближайший кочан. Дальше закружилась свистопляска: гремели выстрелы, картечь рвала капусту, сверкали ножи и топоры в крепких мозолистых руках, мычали очумелые коровы. Витек рубил направо и налево, кроша инопланетную капусту «в капусту». Хлопнуло и полыхнуло, чадно занялась от импровизированного «коктейля Молотова» одна из летающих бочек, за ней другая. Растерявшие спесь кочаны в панике метались вокруг, крутились под ногами, попадая под тяжелые от налипшей грязи сапоги. Потом в голову Витька с хрустом прилетело литое капустное ядро и парень потерял сознание, опрокинувшись на грязную землю.