Бертран Лирой - Цикл Швабе

Как много людей не смогли прижиться в «новом-старом» мире? И как много людей захотело вернуться обратно. Для них истинные миры поменялись местами, а тюрьма оказалась теперь снаружи. И как много людей прервали свой путь, не найдя смысла в жизни во вне. Скорее всего, примерно так же чувствует себя генерал, посвятивший всего себя армии и военному времени, но внезапно осознав, что война кончилась, а вместо навыков стратега и тактика новый мир требует от него успехи в маркетинге и коммерческом планировании. Он чувствует себя чужим. Наверное, поэтому Редьярд Киплинг не стал описывать возвращение Маугли в «Человеческую стаю».

«Как думаешь, Эван, какой финал его ожидал? Как они его приняли?»

Вот, например, ты знаешь, что сказать громиле на прогулке, который задел тебя плечом или требует, чтобы ты отдал ему свои сигареты, потому что это уже твоя стихия, твой конёк отвечать таким громилам. Но ты не найдёшь что ответить мужу дочери двоюродной тёти, который спросит тебя на семейном ужине:

«Эй, Эван, скажи, а чем ты занимался последние десять лет? Я очень успешный риелтор и иногда играю на бирже, развлечения ради, ха-ха, даже развлечение должно приносить деньги, а чем занимался ты?

«О, это здорово, ты такой крутой, Френки, но я тоже времени зря не терял, сначала я работал на мафию, затем убил пару-тройку человек, ну а потом отсидел одиннадцать лет, вот на прошлой неделе вышел».

Если хочешь оказаться в этом доме последний раз, то вполне неплохой ответ. А если серьёзно…

«Как бы ты ответил им всем на этот вопрос, Эван? И самый неприятный вопрос, что сковывает все прочие мысли: виновато ли то место, где я сейчас нахожусь в моих страхах? Может быть, я был чужим ещё до того попал сюда? Может быть, именно поэтому я здесь оказался? Может быть, сюда попадают все Маугли? И куда тогда мне предстоит вернуться? К людям? Или В джунгли? А ведь страшнее всего, что самое отчётливое воспоминание из прежней жизни – дождь и окровавленные тела по всему дому

Занятый этими мыслями, Эван дошёл до третьего места. Сев на стул, он внимательно посмотрел в лицо посетителя за стеклом, уже ожидавшего его.

Собеседник улыбнулся.

Дыхание перехватило, а к горлу подступила тошнота, так что Эван смог только выдавить:

– Ты?! Не может быть!

– Не ожидал меня увидеть живым, Кристофер. Так же тебя сейчас зовут? Кристофер Брэдли.

Он как будто попробовал его новое имя на вкус

– Я вот пришёл проверить, как у тебя дела. Слышал, ты скоро выходишь, —внушительная пауза, – одиннадцать долгих лет. Как быстро время летит, не правда ли? Хотя для нас оно тянулось очень медленно. Ты всё это время мечтал о свободе, а я думал о тебе. Все эти грёбаные годы. Каждый чёртов день я думал, как встречу тебя. И вот осталось совсем чуть-чуть. Я долго сопротивлялся этому порыву прийти навестить тебя и вот в итоге не удержался.

Короткий нервный смешок.

– Я думаю, что ты и забыл своего старого друга. И уж тем более не рассчитывал его увидеть живьём. Но друг тебя помнит. А мы ведь когда-то спасли тебе жизнь. И как ты отплатил? Отнял всё! – Ещё одна долгая пауза.

Эван по-прежнему не мог выдавить из себя ни слова. Глаза собеседника сузились, а верхняя губа задрожала.

– Скоро день рождения, Эван. Ты сам знаешь у кого. Придёшь поздравить? Хотя что за вопрос, конечно, придёшь. Вернее, я тебя притащу своими руками. Но сначала зайдём в гости к кое-кому. Не буду раскрывать всех подробностей, а то это будет уже не сюрприз, – он оскалился. – Ладно, я убедился, что ты не сдох здесь за эти одиннадцать лет и дождался меня. Господи, одиннадцать лет, не верится даже!

С этими словами собеседник резко поднялся и зашагал к выходу. Отойдя на несколько шагов от стола с разделительным стеклом, за которым продолжал сидеть онемевший Эван, он обернулся.

– У тебя милая племянница. Хана? Правильно? Может быть, пригласим её тоже? Или, может, сразу всю семью твоего братца? Они же много о тебе не знают, я полагаю. Обидно, когда приходится расплачиваться за чужие ошибки. Но ещё обидней, когда не знаешь за какие.

Мужчина подошёл к двери и постучал в неё. Через мгновение на пороге появился охранник.

– Мы всё, – сказал посетитель и бросил последний взгляд на Эвана, перед тем как скрыться в коридоре.

«Господи… Это о нём говорил Луи».

***

Шёл дождь. Он весь промок и из-за этого было невыносимо холодно. По лицу стекали прохладные струи воды, но заставить себя открыть глаза не получалось. После ощущения холода пришло ощущение боли. Эван не смел пошевелиться, потому что знал, что малейшее движение отзовётся огнём внутри его тела. Дышать тоже было больно

«Неужели сломаны рёбра?»

Он силился хотя бы что-то разобрать с помощью слуха и определить, где находится, но шум ливня заглушал остальные звуки.

«Как долго я тут лежу? Как же херово… Чёрт, как же больно».

Во рту пересохло. Эван облизал мокрые губы, чтобы захватить немного дождевых ручейков, бежавшим по его лицу, но сразу же ощутил металлический привкус крови. Он попытался перевернуться, чтобы быстрее прийти в себя, но вместо этого опять погрузился во тьму.

Из мрака его вытащил звук проезжающей машины.

Остановилась. Сдаёт назад. Хлопок двери. Быстрые шаги. Голос. Мужской. Удары по щеке, которые как будто долетают до него откуда-то издалека. Чьи-то руки подхватывают его. Кто-то ругается прямо под ухом. Ноги не идут, хоть он и хочет помочь.

Падает. Вернее, его роняют, но всё равно не может прийти в чувство. Опять ругань. Его снова поднимают. Они двигаются медленно, видимо, такая ноша, как крупное обмякшее тело Эвана тяжеловата для этого человека. Но вроде они уже у цели.

Кожа салона под щекой. Запах освежителя. Ещё раз хлопок двери. Звук мотора. Опять темнота.

Когда Эван открыл глаза, было светло. Всё тело болело. Он обвёл взглядом потолок незнакомой комнаты.

«Где я? И как здесь оказался?»

С трудом сев на кровати, ощупал своё тело – вроде бы цел. Рёбра оказались тоже в порядке. Встав, Эван походил по комнате в поисках своей одежды, но нашёл только аккуратно сложенный халат, предусмотрительно оставленный у изножья кровати. Запахнувшись в него, Эван помолился про себя, чтобы его оставили специально для него, а не получилось так, что он сразу влез в чужую домашнюю одежду.

В последний раз оглянувшись, он осторожно приоткрыл дверь и вышел в коридор. Эван оказался на втором этаже. Снизу доносились голоса, но слов разобрать было невозможно.

Он преодолел пролёт и замер. Его взору предстала огромная зала с большим столом посередине. За столом завтракали люди – двое мужчин и две женщины, правда одна из женщин была совсем юной. Мужчины тоже отличались возрастом, и Эван предположил, что это семья. Правда, парень помладше ему показался знакомым. Подойдя поближе, но так, чтобы его не заметили, он постарался получше рассмотреть его лицо.