Анастасия Шлейхер - Проклятие фараонов

«Наверняка, они уже заподозрили что-то неладное, – рассуждал Эд. – Готов поспорить, что они попытаются как-то меня припугнуть, чтобы убедиться в том, что я не полицейский и не шпион. Мне нужно быть готовым к любым сюрпризам. Главное – не реагировать слишком бурно. Мне следует выглядеть, как простой обыватель. Они непременно будут за мной наблюдать из-за какой-нибудь картины или портьеры. Пришла пора мне применить все мои актерские таланты в деле».

Войдя в комнату для сеансов, Эдвард был немного разочарован. Помещение, которое он ожидал увидеть весьма зловещим и пугающим, оказалось вполне обычной гостиной, скорее похожей на будуар. Темно-бордовые портьеры закрывали большую часть стен, между ними виднелись слегка истертые панели из черного дуба, а кое-где даже старинная каменная кладка. В отличие от первой гостиной, здесь было очень тепло и уютно: камин горел ярко, а по углам были расставлены столики, на которых было зажжено множество свечей. По центру комнаты располагался круглый стол с шестью стульями. Посреди стола лежала колода гадальных карт. Ничего кроме этой мелочи не намекало на то, что здесь общаются с духами или проводят колдовские обряды.

«В конце концов, что я вообще ожидал тут увидеть? – спрашивал себя Эдвард, прогуливаясь по комнате. – Скелеты, сушеные головы, чучела животных? До чего же я был глуп! Нужно было представить себе место, которое не оттолкнет и не напугает людей, а напротив, внушит им доверие, чтобы они вновь и вновь возвращались сюда. Госпожа Мирела не пытается вызвать в них страх, наоборот, она играет с их чувствами, с их болью, с их надеждой на лучшее. Именно здесь, где так спокойно и комфортно, она обводит вокруг пальца наивных дамочек, делая вид, что их почившие супруги, родители и друзья приходят сюда с того света, чтобы в последний раз поговорить с ними. И сколько таких последних встреч вообще может быть?»

Все это время Эдвард будто бы ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Он был уверен – госпожа Мирела следит за ним. «А иначе, зачем меня сюда приводить? – спрашивал он себя. – И сколько еще она будет наблюдать, прежде чем выйдет ко мне? Несомненно, они надеются поймать меня на лжи. Не на того напала, дамочка!»

Детектив неспешно и с осторожностью осматривал окружающую его обстановку. Он как бы ненароком прощупал каминную полку на наличие потайных рычагов, поднял несколько портьер, в надежде найти за ними скрытую дверь, ведущую в соседнюю комнату. Затем он подошел к столу и сел на один из рядом стоящих стульев, и, слегка наклонившись, проверил, спрятано ли что-то под крышкой.

«Должно быть, они специально тянули время, чтобы заранее убрать отсюда все то, что могло бы навести меня на мысль об их мошенничестве. Эта гадалка вовсе не глупа и не позволила бы мне обыскать это место, если бы тут остались хотя бы малейшие улики».

Оглядев комнату еще раз, Эдвард заметил три небольших портрета, висящих в углу у камина. Подойдя поближе, он рассмотрел их повнимательнее. Первый принадлежал очень красивой женщине с черными вьющимися волосами и большими выразительными глазами, такими же темными, как у девушки, которая встретила его на пороге салона. «Готов поспорить, что это и есть та самая госпожа Мирела. А „девица в черном“ – ее дочь. И как примерная дочь она помогает матери обманывать порядочных англичан».

На втором портрете была изображена пожилая дама, старше первой лет на двадцать пять. Ее лицо было покрыто морщинами, а на правой щеке заметно выделялся небольшой шрам в форме полумесяца. Поседевшие волосы были собраны в высокую прическу, которая была в моде в конце прошлого века. В глубине ее черных глаз будто бы горел зловещий огонек: пожилая дама надменно и властно взирала с портрета на всех, кто осмеливался всмотреться в ее величественное изображение.

На третьей картине были нарисованы дети – мальчик и девочка. Оба они были совсем юными: девочке можно было дать лет десять, а мальчику не больше тринадцати. В малышке Эдвард узнал «девушку в черном»: ее блестящие черные глаза и суровое выражение лица нельзя было спутать ни с чьим другим. Можно было подумать, что эти двое – брат и сестра, но лицо мальчика выглядело умиротворенным, черты были милыми и нежными, почти ангельскими, глаза цвета утреннего неба казались прозрачными, словно вода в горном озере, блестящие темно-каштановые волосы крупными локонами спадали ему на плечи. Этот ребенок был похож на сказочного принца с одной из картин лучших художников прошлых столетий. Мальчуган настолько выделялся в «обществе» властных и горделивых дам, что, казалось, его и вовсе пририсовали сюда по ошибке.

– Вы первый, кто по-настоящему заметил их, – приятный женский голос прервал размышления детектива. Он резко обернулся и увидел перед собой невысокую даму в черном платье. Она стояла в центре комнаты и с интересом смотрела на своего гостя.

– Я не слышал, как вы вошли, – немного сбивчиво проговорил Эдвард. Тепло и тишина, царившие в этой комнате, заставили его потерять привычную бдительность. Он погрузился в собственные мысли, и, к своему стыду, не слышал, как эта дама вошла в комнату. Она застала его врасплох, несмотря на то, что внутренне он готовился к любым сюрпризам и неожиданностям.

– Вы просто немного задумались, мистер Смит, – женщина словно читала его мысли. – Такое иногда случается.

– И давно вы здесь стоите? – с недоверием спросил детектив. Он еще раз обвел комнату взглядом и решил, что, скорее всего, не заметил потайную дверь под портьерами. «Входная дверь сильно скрипела, – вспоминал Эд. – Я почти уверен в этом! Ведь я же слышал… Но как же тогда она…?»

– Не нужно меня бояться, я не привидение, – с улыбкой сказала женщина. Она плавной походкой подошла к Эдварду и подала ему руку в знак приветствия. – Вы можете мне доверять, мистер Смит.

– Полагаю, вы и есть знаменитая госпожа Мирела, – Эд постарался быть вежливым, но легкая насмешка так и сквозила в его голосе.

– Вы абсолютно правы. И я готова уделить вам немного своего времени, так как вы, кажется, чем-то очень взволнованы… – Мадам Мирела посмотрела Эдварду в глаза очень внимательно, будто уже пыталась поймать его на вранье.

Играть в эту игру становилось все сложнее. Маленький спектакль, устроенный им перед «девушкой в черном», предстояло повторить еще раз, но в голове у детектива теперь царила полнейшая неразбериха. Казалось, что пряные ароматы благовоний, неяркий свет свечей и мягкий, почти убаюкивающий тон гадалки, уже проникли в его сознание, отчего его прежняя настороженность куда-то улетучилась. Эдварду становилось все тяжелее оставаться в выбранном им образе недалекого и нервозного человека.

Уловив его секундное замешательство, госпожа Мирела поспешила продолжить свою мысль: