Марк Шнайдер - Несправедливость

И вот, он сидит в этом классе с древними партами, дряхлыми стенами и качающейся доской, на которой написано: «С первым сентября!». Дима даже не слушал классного руководителя, он просто смотрел на свою сумку. Красивая ведь, черная, кожаная, идеально влезает ноутбук и пара учебников с тетрадями. Он в нее сразу влюбился, как только увидел. Как в самую лучшую девушку, которая не будет капризничать по пустякам и выедать мозги. Цена, правда, за такое сокровище кусачая – почти десять тысяч рублей. Любви ведь не прикажешь, пришлось попросить денег у родителей на день рождения. Как подарок на восемнадцатилетие она ему досталась. И радовался. Прекрасная сумка.

– А теперь, ребята, важная информация! – писклявый голос Ольги Ивановны повысил свой тон.

Дима отвлекся от своей сумки.

И что ты хочешь нам рассказать?

– В этом году учебный процесс будет начинаться не как раньше! Теперь вы будете начинать учиться в полдевятого. Запишите себе где-нибудь!

Отлично, теперь еще и времени на сон меньше. Кто это придумал? Директор?! Ну конечно директор, кто еще? Да этот придурок уже умереть должен был после того как рак легких получил. Излечился, сука? Ремиссия у тебя? Ввел какие-то тупые правила в учебном заведении, а сам в своем кабинете какую-то бабу лапаешь? Весь персонал школы ведь помнит, для чего ты водил к себе учениц год назад! Откупился своими деньгами, мразь. Дело даже не завели на тебя.

Всего за один год Дима смог узнать все об этом месте. Коррупция здесь такая же, как и везде. Никогда ничего нигде не меняется. Только власть. И то власть не уходит.

В кабинет зашел какой-то парень – вид у него был не выспавшийся: круги под глазами, закрывающиеся глаза. По одежде был похож на скинхеда: военные сапоги, рваные черные джинсы, темно-серая рубашка в клетку. Для полного комплекта только бритвой по голове пройтись нужно.

В их школе можно было ходить в какой угодно одежде. Хоть в домашнем халате приходи – тебе ничего не скажут. Все потому что всем плевать, в чем ты пришел. Главное, чтобы не голым. Сам Дима сидел в классическом костюме: черные брюки, белая рубашка и черный пиджак. Неудобно, только, но красиво.

Парня этого никто не заметил: ни Ольга Ивановна, ни сидящие ученики. Настолько всем плевать. По-видимому, это был новый учащийся их коллектива.

Он, ничего не сказав, сел куда-то назад. Дима не обратил внимания, только и рассматривал свою изрисованную парту. Годы идут, а синие и черные линии от ручек и маркеров на столах никогда не стираются, и никто не хочет их убирать. Кто-то взял циркуль и со всей силы вжал иглу прямо в безобидное дерево, из-за чего получились бестолковые надписи по типу: «химичка – тупая сука», «школа – дерьмо», «когда домой?», «а нахуй так жить?». И, конечно же, рисунки половых органов, ведь без этого никак.

– А теперь запишите себе расписание! – воскликнула Ольга Ивановна.

Ну, еще и расписание, конечно же. Оно будет таким же идиотским, как и все прошлые?

– Итак, понедельник: русский язык, астрономия, химия… успеваете?

Класс молча кивнул.

– Хорошо. Значит: русский язык, астрономия, химия. Дальше: биология, алгебра и опять русский язык. Шесть уроков. Так, теперь вторник…

Дима перестал записывать расписание и закинул ручку себе в сумку.

Наконец, это закончилось. Вся эта бессмысленная лекция о новом учебном году остается такой же нудной. Дима подарил цветы преподавательнице. Он всегда дарил цветы, ни разу не пропускал этого «ритуала жертвоприношения». Хоть эта учительница и была тварью, но нельзя же было просто так пройти мимо и не подарить цветы. Или уже родители внушили, что «нужно дарить цветы в любом случае». Ольга Ивановна – преподаватель химии. Уже учит детей лет тридцать, не меньше. Старая, полная, седая. Ходит еле-еле, иногда с палочкой. Почти слепа, очки кругловатые, и даже они не помогают ей все хорошо развидеть. Но больше ее ненавидят за ее ужасный характер и, конечно, голос. Не давала она исправить оценки: если получил «два» – то и живи с этой оценкой. «Химичка – тупая сука».

Он вышел из кабинета. Опять эти старые коридоры. Желтое свечение от ламп. Еще год потерпеть, всего лишь год. Немного. Кабинет находился на втором этаже здания, в самой его глуши. Пока идешь до лестницы, то хочешь уже с окна прыгнуть, настолько это долго. Наконец дошел до лестницы. Деревянный пол настолько скрипит, что кажется, будто он прямо сейчас развалится и все здание упадет. А вот и место, где буквально полгода назад разломали одну дощечку на лестнице. Столько тогда шума было. Какой-то паренек из седьмого класса прыгнул на хлюпкую, прогнившую доску и поплатился за это – нога ушла по колено, а достать не смог. Пришлось вызывать МЧС, или кто там этими делами занимается?

Единичный случай, конечно, но было и повеселее. Когда-то прямо во время занятий один идиот кинул петарду прямо посередине коридора. Поговорили с ним и отпустили. Зря. Через неделю он принес фейерверк. Так же, во время урока вышел в туалет и поджег фитиль. Грохот был на всю школу. Если петарду можно было не услышать, то это не услышать было невозможно. Вызвали родителей в школу. Отчислили. У парня, оказывается, расстройство было. Шизофрения, или что-то такое.

Диме всегда интересно было наблюдать за такими случаями. Может, ему постоянно скучно, но подобное его веселило и давало счастья на весь день.

Вот и первый этаж. Его украшала только большая люстра. Такого же, Советского времени. Она падала как-то, пока Дима лежал в больнице во время сотрясения. Целая, ничего не разбила себе. Невероятно красивая, золотистая. Блестит, как множество бриллиантов. Умели в СССР делать красивые и невероятно прочные вещи.

Кто-то тронул Диму за плечо – он обернулся. Новенький, тот самый. Выше всего на пару сантиметров. И что ему надо?

– Да? – усталым голосом спросил Дима.

– Эм, слушай. Тут все какие-то агрессивные, не хотят разговаривать. А ты вроде не выглядишь, как они. Меня Вовой звать, можешь Владимиром, или Володей, как тебе угодно.

Голос у него был грубоват для такого лица. Может, действительно скинхед?

– И?

– Я бы хотел просто спросить, что здесь из себя все представляет? – он смотрел прямо в глаза, ни разу не отворачиваясь.

Дима ухмыльнулся.

Домой бы, да поскорее. Почему он подошел именно ко мне? Вон там, классный руководитель есть. Почему ко мне?!

– Все просто. В этом учебном заведении учатся одни придурки. Если хочешь прожить здесь год, то советую просто не лезть в плохие компании, но по твоему внешнему виду сразу можно понять, что ты сам можешь эту компанию разогнать.

Вова посмеялся.

– Не, мне просто нравится так ходить, это удобно.

– То есть, не скинхед?

– Не-а, – покачал головой парень. – Я такой же, как и все вы.