Марина Бойкова-Гальяни - Дурочка. Взорванный город. Ч.1 Роман

Всхлипывая, демонстративно не глядя на конверт, подошла к окну. В цветнике садовник обрезал куст смородины. Подумав, в каких указаниях тот нуждается, на секунду задержалась у кабинетной двери, подавляя желание вернуться и снова обнюхать письмо. Покачала головой и решительно вышла. Переодевшись в голубые бриджи, девушка спустилась в сад. Пожилой, на взгляд девушки, работник приветствовал новоиспеченную хозяйку почтительным кивком.

– Доброе утро, Максим. Хороший день сегодня. Не забудь срезать розы для хозяина. Большие, белые розы.

– Как обычно?

– Да, как обычно.

Он кивнул. Садовник на редкость сдержан и молчалив. Девушка постояла рядом, наблюдая за работой, и вздохнув, посетовала на немногословность Максима:

– Если бы платили за игру в молчанку, ты бы разбогател, не так ли?

Тот пожал плечами.

Печально вернулась в дом. Пролистнула газету, где иногда попадались объявления: требуется секретарь или горничная. Ничего подходящего. Да и Герхард не отпустит.

Любимый вернулся скоро, и быстро прошёл в кабинет, где «его ждёт письмо незнакомки», мысленно сказала Женя, нервно кусая ногти. Герхард вышел к ней спустя полчаса, как ни в чем не бывало, улыбаясь, насвистывая модную мелодию.

– Прочёл письмо?

– Какое?

– То самое, от женщины.

– Считаешь, мне есть дело до любовных писем? Это после очередного отказа в банке.

Женя подошла и обняла его, мысленно представляя жизнь без денег: поменять огромный дом на квартирку, урезать расходы, отказаться от пятничных приемов.

– Что? Ты, верно, собралась голодать, Пташка? Не волнуйся, до этого не дойдет. – Он посмотрел на возлюбленную и вдруг рассмеялся, – Намечается работёнка. Правда, едва рассчитаюсь с долгами, буду снова искать денег, детка.

– Прячешь интрижку?

– Интрижки? Какая блажь!

– Но ты ведь мужчина.

Он расхохотался. Глядя на него, рассмеялась и Джен: нелепо подозревать Герхарда. Спрятала на груди любимого пылающее лицо: глупая, недоверчивая. Герхард всё работает, работает, а она, неблагодарная, подозревает милого в измене. Он погладил хорошенькую головку: «Ну, всё, всё, успокойся. Никого, кроме тебя. О кей?»

– Теперь, дорогая, боюсь, огорчу. Через пару дней отчалю на Евгению (остров в Тихом Океане назван в честь любимой). Поскучаешь в одиночестве.

– Обязательно без меня?

– Обязательно, душечка. Буду работать, а ты затоскуешь. Угрызения совести овладеют мной, начну думать, как развлечь драгоценную.

– Уже тоскую. Когда вернёшься?

– Боюсь не очень скоро. Работа, милочка.

– Работа, работа. Никогда не знаю, увижу через месяц, через год. Другая ждать не станет.

– За это и люблю именно тебя. Милая всегда со мной.

– Думаешь, так будет вечно?

– Да.

Герхард уехал. Она заперлась в своем одиночестве. Изредка открывала шторы, чтобы взглянуть день или ночь, полностью сосредоточившись на тоскливом ожидании Герхарда. Однажды он войдет и скажет: «Моя затворница, как ты с ума не сошла?» Она ответит, что сойдет с ума, если захочет любимый, умрет, если прикажет. Сколько дней прошло без него, месяцев? Может, прошли годы, и она уже не Дженни, а Сольвейг. Ощупывала лицо: морщины. Мечталось, что тоска преждевременно состарила некогда прекрасную девушку, и она безумно жалела себя. Но зеркало показывало юную, пышущую здоровьем красотку.

Иногда звонил.

А как-то её навестила подруга Герхарда, Наталья, кареглазая насмешливая шатенка с пышными формами. Молодая женщина вела раздел «Скандалы и сплетни» в популярном журнале «Светские хроники», и, между прочим, могла бы разбогатеть, печатая в ней рассказы о своих любовных похождениях. Скрепя сердце Женя приняла молодую женщину. Наталья хотела подружиться, но Джен подозревала её в любви к Герхарду и жутко ревновала.

– Герхард велел?

– Ты о чём, красотка?

– Навестить меня. Вижу, звонит тебе: «Натали, проведай мою ласточку, а то одичает и упорхнёт».

Наталья рассмеялась:

– А если так? Только насчёт «упорхнёт» не говорил.

– Конечно. Куда ж я денусь?

– Подруга, не пойму, любишь или ненавидишь?

– Ненавижу всё, что отбирает у меня Герхарда: работу, вечные отлучки, поклонниц. Господи, один ты знаешь, когда приедет моя любовь: через месяц, год? Делает, что хочет.

– Как насчет пятничного приёма на следующей неделе?

– Что мне приём? … Как, как ты сказала? Герхард?

– Да.

– Герхард. Герхард возвращается к своей Дженни!

– Ты задушишь меня, Женька! Приедет, приедет.

Женя плакала от радости. Возлюбленный будет рядом. Не отпускать бы.

– Почему Герхард не позвонил? Разве от звонка я была бы менее счастлива?

– Ты плохо его знаешь.

– Наталья, причуды Герхарда непредсказуемы. Согласись, разве радость была б не полной, сообщи о приезде? А?

Натали пожала плечами.

– Хотела и я быть уравновешенной. Ты когда-нибудь любила беззаветно, страстно?

– Думаю, нет. Хотя влюбляюсь каждые два-три месяца, – Наталья покачала головой и вздохнула, – и, слава Богу.

– Жаль тебя. Счастье быть с любимым, жить его жизнью. Эх!

– А если случиться что-нибудь. Если уйдет? – Она засмеялась, – Нетушки. И так хорошо.

Евгения загрустила. Зачем Наталья говорит об утрате? Наталья встала и, подойдя вплотную, положила руку на голову подруги. Уткнувшись в её живот, Женя разрыдалась.

– Ну вот. Это и называется радостью предвкушения встречи с любимым? Эй, красотка, выше нос!

– А вдруг Герхард покинет свою Дженни? – всхлипнула та, – или умрёт? Зачем жить тогда, лучше сразу в могилу.

Натали рассмеялась.

– Чтобы, увидев хладный труп возлюбленной, Герхард пустил себе пулю в сердце. И будут два трупа лежать обнявшись. А новый Шекспир создаст роман или поэму «Герхард и Джен».

– Ну, ты и язва, Натали. Желаю тебе влюбиться без оглядки. Тогда поймешь, как насмехаться над чувствами.

– Вряд ли получится, дорогая. Я слишком холодна и расчётлива.

– И, похоже, гордишься собой.

Наталья резко отошла и опустилась в кресло, стоящее у нетопленого камина, разинувшего чёрную голодную пасть. Наступило молчание. Слёзы Жени высохли. Она пожалела о словах, брошенных в запале. Присев на подлокотник кресла, в котором Натали смотрелась маленькой, беззащитной девочкой, Женя обняла подругу. Натали припала щекой к юной груди:

– Если бы ты знала! – Вырвалось из уст девушки, – если бы знала!

– Герхард? – отстранила подругу.

– Нет. Я.

– Ты и Герхард?

Она вновь стала насмешливой и холодной:

– Похоже, милочка, весь мир крутится вокруг вас с Герхардом. В твою хорошенькую головку не приходила мысль, что мне глубоко плевать на ваши любовные интрижки? Не знаю почему, искренне люблю тебя. – Она хохотнула, – ой, как испугалась. Думаешь, я лесбиянка?