Алексей Кондратьев - Девять пятнадцать

Алина, встретила его на пороге дома, будто ждала заранее, точнее сказать она собиралась загорать лежа на шезлонге, на лужайке возле дома. Из одежды на ней был купальник оранжевого цвета, едва прикрывающий не большую аккуратную грудь и две веревочки вместо трусов. Она одним движением закинула копну своих светлых волос за лежак и изящно улеглась. Филипп вновь вспомнил про фото и почувствовал жуткое непреодолимое желание сделать снимок, с ним такое происходило вот уже во второй раз, первый был, когда он фотографировал Елизавету, соседку которая, погибла, он вспомнил ее имя, подсмотренное на бирке в морге.

– Сережа уехал в Екатеринбург, там какое то собрание коллекционеров, это все что я знаю, он не особо со мной делится служебными делами, только когда мы идем с ним на какое либо мероприятие, —

– когда он уехал? – Филипп начал покрываться потом, солнце припекало уже довольно прилично, рубашка, и без того грязная после вчерашнего становилась еще темнее от пота.

– сегодня утром, собрался и улетел, натри мне спину кремом, если не трудно, – она повернулась на живот, блеснув упругими ягодицами, она была старше его на десять лет, но выглядела на столько же моложе. Не зная ее Филипп бы подумал что ей лет двадцать пять, шесть, не более. Он взял липкий крем и стал натирать ее и без того загорелое тело, на удивление или наоборот никаких сексуальных желаний она у него, как женщина, не вызывала, может потому что была мачехой, а может просто была не в его вкусе.

– он ничего не говорил, насчет фотоаппарата, который подарил мне? —

– нет, кстати, твое предложение насчет моей фотосессии я принимаю, давно хотела сделать нормальное портфолио, после того как вышла за твоего отца, перестали звать на кастинг, надо же нонсенс.

Алина около десяти лет была актрисой петербургского театра, но после переезда в Москву, никак не могла прижиться ни в одном коллективе, меняла их каждые полгода, теперь же находилась в отпуске.

– когда я предлагал тебе сделать портфолио? – Филипп не помнил, чтобы предлагал ей фотосессию, с ней у него не было вражды, но съемку он ей бы никогда бы не предложил, ни потому что она страшная или не подходящая по его формату, просто ему было не ловко, а этого он не мог терпеть еще больше.

– ну как же вчера вечером, ты позвонил и сказал, что сегодня приедешь делать фотосессию, я тоже удивилась, но ты сказал, что это твой подарок мне, – она говорила вполне серьезно.

– да, но я не помню, чтобы звонил тебе ни вчера ни сегодня, ты уверена, что это был именно я, а не какой нибудь журнальный фотокорреспондент?

– я что похожа на дуру? – она повернулась к нему лицом, при этом купальник остался на шезлонге, обнажив свою грудь, не сильно смутившись и не торопясь, накинула его обратно на тело, желание фотосъемки поглощало его, он не припомнил, чтобы когда либо так страстно желал именно фотографировать

– посмотри в телефон там принятый звонок от тебя и вообще не хочешь не надо, – она демонстративно выхватила тюбик с кремом из его рук и бросила на землю рядом с лежаком.

– я вспомнил, конечно звонил, я же сказал что это мой подарок, значит так и есть, – отношения с мачехой были и так не очень хорошими, а это был шанс извиниться за пропущенный день ее рождения,

– сейчас схожу за камерой, она в машине осталась, – он и правда держал один фотоаппарат в своем БМВ, правда он давно им не пользовался, но на десять минут съемки его скорее всего хватит, а большего и не надо. Удивляло то, что она говорит о том, чего не было, кто из нас двоих сейчас явно сумасшедший, не может быть того, чтобы я позвонил и не помнил об этом, да и снимать ее точно не собирался.

Вернувшись к автомобилю, он открыл багажник и достал сумку, где находился его Никон, открыв ее, он обнаружил, что вместе с фотокамерой с разрешением двадцать мегапикселей и дополнительным объективом, в ней находился тот самый фотоаппарат, что ему подарил отец, плюс две кассеты. Филипп мог поклясться, что уходя из квартиры вчера утром, он точно оставлял его на кухне, закрепленным на штативе. Филиппу казалось, что происходящее не реально, будто он во сне и вот-вот проснется.

«Что творится? То кошмары, то эта странная авария, теперь провалы в памяти, надо обратиться за помощью, вопрос только к кому, психиатру или экстрасенсу?». Смирившись с происходящим на сколько было возможно, он все таки взял оба аппарата и пошел в дом. Алина лежала все в том же положении, как он уходил:

– знаешь, я тут подумал, сейчас весьма модно черно-белое фото иметь, на стене как картину, поэтому сегодня сделаем лишь один снимок в стили Нуар, а позже мы сделаем и портфолио, вечернее платье у тебя найдется?

– естественно, что за вопрос, это практически моя рабочая одежда, – она засмеялась весьма приятным смехом, обнажив ряд идеально белых зубов. Глядя на нее, Филипп подумал, что возможно он и сможет с ней подружиться, она была не так уж и противна. В течении пяти лет, что она жила с отцом, он практически ни разу с ней не разговаривал наедине. Сейчас ему было стыдно, что он так категорично относился к ней все это время, это противостояние пора было прекращать.

Ждать наряда пришлось около двадцати минут, как объяснила Алина, «если делать картину то, это должно быть красиво». Вообщем-то она была права, в этой суете и спешке, он потерял художественный взгляд на съемку:

– встань, пожалуйста, у той скамейки рядом с яблоней, – он установил штатив, сделанный из подручных реек и старого подноса, по солнцу, так чтобы лицо Алины могло быть освещено полностью. Платье на ней было очень шикарное и явно не из дешевых, светло-голубого оттенка со стразами, свободное, не облегающее, что очень подходило для такого формата. Он накинул старую майку отца черного цвета на аппарат и посмотрел в видоискатель

– готова? Сейчас вылетит птичка-он улыбнулся своей же шутке, открыв объектив, сделав выдержку закрыл, обратно, и сразу буквально отпрыгнул от него. В перевернутом виде вместо блондинки-мачехи на него смотрела та самая женщина из его дома напротив, та что погибла на его глазах в здании заправки.

– что случилось? Ты побледнел, тебе плохо? – Филипп с ужасом смотрел на свой старый аппарат, глаза его бегали, кровь ушла от лица, и холод пробежал по всему телу.

– там…, там..– он не мог произнести и слово, а Алина смотрела на него, не понимая, что происходит.

– да, что с тобой, тебе что плохо? Ты будто привидение увидел- она подошла к нему, Филипп стоял как вкопанный в землю, с ужасом продолжая смотреть на старый фотоаппарат, в котором секунду назад, он увидел мертвеца. Отдышавшись и приведя все чувства в порядок, он все же решил попробовать снова:

– нет, все в порядке, показалось, продолжим- понимая, что это могло быть от лекарств, что ему дали в больнице. Он решил ничего не говорить Алине, дабы не выглядеть психом в ее глазах.