Алексей Кондратьев - Девять пятнадцать

– Судьба моя, я живу тобой, дышу тобой, что мне сделать в доказательство своей любви, скажи? – молодой человек, судя по одежде, был явно из рабоче-крестьянской семьи, но говорил весьма слаженно, в его глазах Филипп увидел боль.

– ничего, вы, ничего не можете, оставьте меня пожалуйста, – девушка положила цветы, принятые от него на стол и отвернулась- вы такой же заложник как и я. Вся страна в заложниках у кучки террористов, зараженных неизлечимой болезнью называемой Бунт, и вы в том числе, скованые страхом больше меня, что вы можете, скажите?

– поверьте, одно только слово и я вывезу Вас из этого кошмара- он подошел к девушке совсем близко, было видно как желание прикоснуться к ней соперничает со страхом быть отвергнутым.

– все равно вам не дадут этого сделать, -она отступила от него на шаг, смутившись такого решительного поступка со стороны молодого ухажера, – даже если вы захотите помочь нам, вас тут же… свои же… Нет, даже не пытайтесь, слышите? Погубите себя за зря- голос ее был очень тонким, но в этот момент, как показалось, он стал немного грубее.

– Маша, я все равно не смогу жить без вас, так уж лучше, пусть я погибну так, чем буду наблюдать как вы страдаете, – он вновь подошел к ней весьма близко, но в этот раз более решительно. Он взял ее за руку, и она не отстранилась от него как в предыдущий раз, даже слегка подалась вперед, их пальцы медленно сплетались в один узелок, а глаза смотрели в глаза. Еще мгновение и их губы должны были соприкоснуться в жарком поцелуе, но поступь послышавшихся шагов буквально отбросила ее на метр от него. В комнату вошла еще одна женщина, она была намного старше, в длинном черном платье:

– Доброго дня милейший Александр, вы единственный приятный гость в нашем, точнее, в Этом доме-она выдавила легкую улыбку, глядя на него. Маша же стояла с опущенной головой. Филипп узнал ее, это была та самая женщина, что являлась ему в страшном образе живого мертвеца, однако сейчас вид у нее был вполне живой, он вспомнил как она открывала свой рот в прошлый раз и ему стало не по себе от ее присутствия.

– Добрый день Александра Федоровна, – он кивнул головой, – рад видеть вас в полном здравии, мы тут обсуждали последние новости из Петрограда

– вы как всегда положительно учтивы и галантны, в отличии от этих бандитов, если их можно так назвать, я очень удивлена тем, что вы с Ними, – она сделала пренебрежительный акцент на это слово, будто дотронулась до чего-то ужасно противного.

– я не совсем разделяю наши методы, но идея правильная, простите, – он склонил голову извиняясь

– Скажите Саша, вы ведь вроде бы из крестьян?

– да, я вырос в крестьянской семье, отец всю жизнь работал с землей, а мать воспитывала нас

– удивительно, правда Мари, он из обычной бедной, крестьянской семьи, но создает видимость благородного человека.

– матушка! – Мария решила вмешаться пока не дошло до оскорблений

– что? Я лишь хотела сказать, что тоже самое и их Революция, внешний лоск идей скрывает порочность настоящих намерений этих террористов.

– Александра Федоровна, я учился в земской школе и поступал в училище, моим наставником и учителем была сама Евгения Давыдова, именно она научила меня правильно изъясняться.

– Что же, это похвально, что вы имеете образование. Если вы образованный человек, то скажите, что вы делаете в этой террористической группе, которая держит тут нас?

Какая-то необычная сила переместила Филиппа ближе к разговаривающим. Теперь он стоял возле окна и увидел во дворе двоих солдат с винтовками за плечом.

– Полно маман, Саша уже собирался уходить, он заскочил на минуту, исключительно по долгу службы, проинспектировать так сказать нас- Мария спешно взяла молодого человека под руку и повела его к выходу.

Когда они были у самой двери, она громко произнесла:

– Постойте, Александр, очень прошу, если вы и вправду любите мою дочь, увезите ее от сюда! – она быстро подошла к нему, и взяла за руку так крепко, что он слегка скривился от боли, – подальше, так что бы никто не смог найти Машу.

Молодой революционер на секунду потерял дар речи, не зная, что ответить женщине умоляющей о помощи.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах- он одел кепку на голову, и у порога, повернувшись ответил, – Обещаю.

Легкость которую испытывал Филипп исчезла, как только двое молодых людей вышли, темнота покрыла всю комнату, словно налетела гроза, но Покровский мог покляться, что за секунду до этого, видел небо исключительно голубым, без единого намека на облака и уж точно на тучную грозу. В комнате оставался только он и эта женщина, Филипп посмотрел нее, и в одно мгновение красивое платье, что было на ней, стало тряпьем, руки и ноги покрылись липкой, мокрой грязью, волосы были похожи на кусок терновника, милое лицо превратилось в ужасную гримасу боли, с закрытыми глазами. Вновь заиграла та же музыка, что Филипп слышал в прошлый раз мелодичная в начале, но в последующем нарастающая и оглушающая, он попытался выскочить на улицу, но дверь не поддалась, он толкал и толкал ее изо всех сил, что у него были, но дверь не сдвинулась и на сантиметр. Женщина стояла посреди комнаты вся в грязи, опустив руки, кожа ее была сине-серого цвета, голову держала прямо. Вид у нее был очень жутким, Покровский закричал, но музыка заиграла так громко, что он не услышал собственного крика. Подбежав к окну, он хотел выбраться через него, но оно стало настолько маленьким, что кошка с трудом смогла бы пролезть через него. Повернувшись посмотреть на нее, хоть он и не хотел этого, он вздрогнул, так как женщина стояла прямо перед ним. Резко открыв свой рот, она обнажила свое пробитое горло. Филипп зажмурился, он ждал, сейчас он должен был проснуться, так было в прошлый раз. Мысленно он повторял себе, что это всего лишь сон. Открыв глаза, ожидая, что этот мертвец исчез, он увидел как она заносит над ним что-то длинное, Филипп не успел разглядеть, что же это все-таки было, она врезала ему со всей силы, что он мог себе представить, по лицу и он почувствовал солоноватый привкус крови во рту. Тут он открыл глаза и оказалось, что он лежит на животе возле кровати, по всей видимости, свалившись во сне. Лицо, особенно нос, сильно болело. Он сплюнул, в слюне были капли крови, но облегчение, что ужасный сон кончился, преобладало над болью испытанной секунду назад.

«Надо бы сходить к психотерапевту, что-то часто мне стали снится кошмары. Но где-то я видел ее лицо, почему мне кажется, что я ее знаю? Часы показали половину второго ночи. Филипп решил выпить чего-нибудь успокающего. Проснувшись, он быстро позавтракал, желудок внезапно ожил и требовал пищи.

В ванной комнате слабо горел красный свет, не давая засветиться снимкам, сделанным на старую пленку. Филипп, стоял над тазом с проявителем, ожидая, когда появится изображение на бумаге, его жутко мучала головная боль и шум в ушах. Уснуть после этого кошмара не удалось, и он решил проявить снимок Алины. После того как он покинул дачу отца, он никак не мог выспаться у себя дома, правда, порой он ловил себя на том, что в голову приходят совсем чуждые ему мысли, о том, что о чем бы он никогда не задумывался, чудовищно реалистичные сны становились все отчетливей. Его преследовало странное чувство будто кто-то посторонний находится в квартире, обойдя свою небольшую однушку, и не найдя никого, он не много успокоился, но при этом у него было постоянное чувство того, что за ним кто-то наблюдает. Это чувство не оставляло его ни на секунду, даже в туалете он ощущал прикованный на себе взгляд. Вот и сейчас в маленькой ванной комнате, он чувствовал, будто кто-то стоит за его спиной. Филипп резко обернулся, но конечно там никого не было.