Алексей Кондратьев - Девять пятнадцать

Подскочив к тому, что секунду назад было стойкой, Филипп начал отбрасывать обломки стола, с надеждой добраться до пострадавшей. Часть стойки была придавлена машиной и всех его сил не хватало сдвинуть огромный кусок мебели.

– Помоги, я не могу, – натужено, выдавливая слова, крикнул он охраннику, пребывающему в шоковом состоянии. В глаза ударил ядовитый газ, по всей видимости, в кузове были опасные вещества, дышать стразу стало невозможно, легкие отказывались принимать окружающий воздух, заставляя постоянно кашлять. Охранник, очнувшись с помощью ядовитого воздуха, оглядел происходящее, глаза его бегали в испуге, он сомневался в решении, которое принимал, но собравшись, все же закрылся рукавом и выбежал на улицу.

– Стой, я не вытащу сам, – в спину крикнул он ему, в глазах темнело от нехватки воздуха. Отодвинуть стол не получалось никак, и Филипп ринулся к кабине водителя чтобы отъехать от стола и освободить девушку, которая находилась в обморочном состоянии, но была вроде еще жива. Открыв дверцу, он увидел на сиденье пожилого мужчину без признаков жизни, по всей видимости водителю стало плохо во время движения. Быстро поняв, что старик мертв, Покровский отбросил тело на пол. Кое как заведя огромный трейлер, он стал искать заднюю передачу, слезы в глазах уже лились буквально ручьем и горели жгучим пламенем, ощущения были такие будто умывался горчицей, скручиваясь от приступов, он сдвинул машину с места всего на десяток сантиметров, но этого должно было хватить, что бы извлечь пострадавшую из под обломков. В голове молотом ударила фраза которую он услышал несколько минут назад «Оставь ее, остааавь», в голове она звучала намного громче чем тогда в машине. Пелена в глазах от ядовитого газа сделала Филиппа практически слепым, наощупь он вылез из кабины, сквозь слезы и дым, поглотивший помещение после столкновения со стойкой, он с трудом разглядел фигуру продавщицы.

«Сейчас или я сделаю последнее усилие и вытащу ее отсюда или вместе помрем от удушья, если она еще жива конечно». Почувствовав испуг самосохранения Покровский на секунду замер, в голове вновь застучало «Оставь ее, остаавь», легкие выворачивало в жутких спазмах.

«Что же, геройствовать так до конца». Он схватил деревянную столешницу закрывающую тело пострадавшей знакомой, подняв уже бездыханное тело и поволок наружу. На улице этот шоссейный воздух, с примесями отработанных газов и бензина самой заправки, показался Филиппу кристально чистым. Он положил женщину на асфальт в десяти метрах от входа и силы его стали покидать, он упал рядом, и черная пелена поглотила его окончательно.

Очнулся он, как понял, в салоне скорой помощи над ним сидела женщина в белом халате, а рот закрывала маска для вентиляции легких. «Слава богу, они здесь» подумал он про врачей неотложки и вновь погрузился в глубокий сон, в темноте он видел ту женщину в старом платье, она подошла к нему сквозь туман и протянула руку, больше ничего он не видел, мрак захватил все в его голове.

Запах грязного белья и фармакологических препаратов резко ударил в нос, сознание возвращалось в тело, а с ним все прелести физиологических ощущений, таких как боль в грудной клетке, мышцах и желудке. Черт, что же так больно дышать? Лежал он на больничной койке в общей палате, палата была рассчитана на шесть пациентов, но занятых было четыре. На соседней кровати лежал мужик с бородой и читал какую ту книгу детективного жанра, скрестив ногу на ногу.

– извините, где я- первое, что хотелось узнать ему это куда же его все таки увезли, чтобы сообщить отцу. Бородатый посмотрел на него отложив книгу:

– в больнице, где же еще, – он продолжил читать, – Пирогова, если название нужно, – он поправил свои очки и погрузился в расследование автора.

– благодарю, – Филипп попытался подняться, но головокружение вернуло его обратно и чуть не заставило вывернуть содержимое желудка.

«Отлично, теперь еще и встать не могу, надо найти мобильник». Покрутив головой, что в принципе тоже было не просто из того же головокружения, своих вещей он не увидел, возможно их взяли врачи на сохранение. Через пятнадцать минут в палату вошел не молодой человек в белом халате и сразу присел к нему на кровать, врач был лет сорока маленького роста и с очевидной небритостью на лице и легким запахом алкоголя.

– добрый день, как себя чувствуете? – в руках он держал планшет для записей.

– спасибо, получше, скажите сколько я был без сознания? Женщина жива? Где мой телефон, мне надо позвонить, сообщить отцу где я, —

– вас доставили вчера вечером, а сейчас одиннадцать часов утра, телефон и все остальное у нас, возьмете на стойке первого этажа, головокружение ощущаете? – он не смотрел на Покровского, уткнувшись в планшет, вопрос про женщину он проигнорировал.

– немного, так что с той женщиной на заправке жива ли она?

– ах да, та женщина, – он сделал паузу – брюнетка с многочисленными переломами, к сожалению, она скончалась, не приходя в сознание, вы родственник ей? – он не отрывался от планшета, все время записывая что-то в обходной лист.

– нет, – в голову ударил очередной приступ, предметы лихорадочно заметались по палате, но показывать этого он не хотел.

– скажите раньше обморочные приступы у вас были? – он оторвался от своих записей и посмотрел на Филиппа своими красными, после вчерашнего, глазами.

– да нет, не было никогда, – пока врач задавал какие-то вопросы, он вспоминал лицо той женщины, что еще утром пила кофе у себя на кухне, потягивая сигарету в длинном мундштуке, и даже не подозревала, что сегодня погибнет. Ему почему то захотелось убедиться в ее смерти, как будто что-то внутри него отказывалось верить в происходящее.

– а где сейчас она, – спросил он уже уходящего из палаты эскулапа

– кто?

– та женщина, что погибла, – его слегка мутило, но головокружение уменьшилось

– в морге конечно, внизу больницы, где же еще ей быть. Да, к вам должны будут прийти из полиции, они уже заходили, но вы были без сознания, так что ждите- он стоял в дверном проходе,

– и вам сейчас необходимо лежать, постарайтесь меньше вставать, – он пошел дальше по палатам.

Филипп ждал когда пройдет головокружение и врач наконец скроется в соседних палатах, затем не спеша надел брюки, голова все же кружилась и постоянный кашель затрудняли передвижение, но он твердо решил пойти в больничный морг. Смысла он в этом для себя не находил, но ему жутко хотелось взглянуть на нее в последний раз. И ведь чуть не погиб спасая ее, но так и не спас, некое чувство вины одолевало его. В голове внезапно возник опять тот злосчастный голос «Оставь ее, остаавь». Как удар пронзил он мозг заставив остановиться возле дверей палаты, приходя в себя. Опять замутило, но сдержать порывы все же удалось. Не много подождав, он продолжил не быстрый шаг в сторону лифта, периодически опираясь о стену. Спустившись на лифте на первый этаж, за все время, встретив человек пять персонала, не обративших на него ни малейшего внимания, он стал искать лестницу на цокольный этаж. Подойдя к регистратуре, он забрал свой телефон и документы, спрашивать про морг он не стал. Через пять минут спуск к моргу нашелся, от него веяло холодом и смертью, Филипп помнил этот запах, когда они ходили с отцом на похороны мамы, этот запах навечно врезался в его память, поселившись там много лет назад. В подвале не было темно как он себе представлял, как раз наоборот, было очень светло от ярких ламп. Пройдя по коридору с десяток метров, Филипп так никого и не встретил, но запах мертвых тел все же присутствовал, в очередной раз убедившись, что он правильно спустился. Наконец он наткнулся на помещение, где на столах лежали мертвые люди, двое мужчин и одна женщина, все они были полностью обнажены. Филипп вдруг подумал, что зря пришел сюда, его в очередной раз замутило и в этот раз сдержать желудок ему не удалось, его стошнило рядом с мужиком, у которого была проломлена голова чем то вроде куска арматуры, дыра в голове была не маленькой. Пройдя мимо раздувшегося тела подростка, по всем признакам утопшего в каком то водоеме, он подошел к женщине, которая лежала в углу комнаты. Это была она, тело ее было сдавленно в районе поясницы, везде были следы сильнейшего удара, ребра торчали из грудной клетки, позвоночник практически был виден, он посмотрел на ее лицо, оно было таким умиротворенным, глаза были закрыты. Даже сейчас, мертвой, она казалась ему прекрасной, черные локоны прикрывали не совсем правильной формы ушные раковины, наверное, единственное, что в ней было не идеальным. Филипп совсем не знал ее, но за многие годы привык наблюдать за ней, и сейчас ему было искренне жаль ее. Он осматривал ее обнаженное тело, понимая, что все его попытки спасти ее были напрасны, она была мертва уже там. Он вспомнил как разглядывал ее еще утром, и она позировала ему без стеснения, наверняка заметив, что он наблюдает за ней. На ее руке он заметил большие часы, которые сейчас так модны с разного рода изображениями на циферблате и украшенные стразами. Здесь были изображены два белых голубя вспорхнувших над землей, они были очень яркими, так что не увидеть их было практически не возможно, странно, что их не сняли. Филипп посмотрел на время и на секунду замер, часы были разбиты, и остановились от сильного удара, они показывали время девять часов пятнадцать минут.