Марго Эрванд - Мимикрия

– Прости, не хотел тебя отвлекать, – извиняется он.

Выглядит он уставшим и осунувшимся. Я так и не узнала, сколько ему лет, но сейчас мне кажется, он прибавил к имеющимся еще не меньше пяти.

– Что случилось? – спрашиваю я, выныривая из своих грез.

– А ты не в курсе? Грымза меня рассчитала.

– Да ты что? Но почему?

– Ой, я еще долго продержался. Она грозилась сделать это полгода назад. Но тогда все было, конечно, гораздо лучше.

Я не понимаю, о чем он говорит, но спрашивать мне неудобно. Я вижу, как он раздавлен этой новостью. Безработица, как червь, присосалась к нему и уверенно тянет силы, отнимает годы. Мне его жаль, но я не знаю, как ему помочь. Что я могу для него сделать?

– Может быть, ты обратишься в профсоюз?

– Нет. Не хочу ничего. Устал я и от Грымзы, и от журнала. Пора менять профессию. Пора искать новое призвание.

– И кем ты себя видишь? – я спрашиваю, просто чтобы поддержать беседу, хотя где-то внутри у меня зиждется интересная мысль.

– Да кем угодно, главное – поменьше беготни и нервозности. Устал. Пора на пенсию.

– А сколько тебе?

– Смешная ты. В отцы я тебе гожусь, в отцы!

Он треплет меня по волосам и уходит. Я знаю, что у него есть сын моего возраста или чуть старше. Вероятно, в их семье ласково трепать волосы – привычный жест для проявления нежных чувств. Либо я что-то пропустила, либо мой отец никогда не умел выражать чувства. Меня он хлестал ремнем, приговаривая, что делает это для моего же блага. Из любви ко мне.

Мне плохо. Я ненавижу себя. Ненавижу всех вокруг. Я не хочу жить. Три дня я сидела безвылазно дома. Дэвид тоже не ходил на работу. Мы в третий раз потеряли ребенка. Три раза за семь месяцев. От этой простой арифметики у меня начинает стучать в висках. В горле стоит ком, который я никак не могу сглотнуть. Не могу и не хочу. Если я открою рот, то буду снова орать. Лучше плакать молча и украдкой, чтобы никто не видел. Не знал. На работе все по-прежнему. Я брала больничный. Третий за время, что я здесь. Долорес это не нравится, но пока она не перешла к угрозам уволить меня вслед за Ноланом. Кстати, теперь он новый помощник Дэвида. Та заносчивая плоскогрудая блондинка, что работала у него последние три года, мне порядком осточертела. Прекрасно зная, что я жена ее босса, она продолжала смотреть на меня как на вошь. Я не вошь. И теперь Нолан Вуд радостно приветствует меня по телефону каждый раз, когда я звоню Дэвиду на работу.

– Передай ему, что у меня все хорошо. Я уезжаю на задание, – сообщаю я в трубку, направляясь к кухонному отсеку, чтобы разогреть обед.

– Как у тебя дела? – интересуется Нолан, и я точно знаю, что это не банальная вежливость.

– По-разному, сегодня вроде лучше.

– Не кисни! Не дай Грымзе тебя сломить! – подбадривает меня он. Разговор окончен.

Куриные котлеты со спаржей выглядят бледно и неаппетитно. На такую еду противно даже смотреть. Я нажимаю на педаль мусорного ведра и отправляю контейнер в кучу бумажных стаканчиков из-под кофе и воды. В животе урчит. На завтрак у меня был только тост с джемом и арахисовой пастой. Желудок давно справился с таким скромным лакомством. В последнее время я ем за двоих, а то и за троих. Зачем? К чему пить витамины? Колоть гормоны? Мое чрево не предназначено для жизни!

Я варю себе кофе, когда к микроволновке со своим контейнером подходит Бриджит. Обычно она ходит на обед либо с Зоуи, либо с Шоном, но не сегодня. Можно было бы спросить, вернее, съязвить на эту тему, но мне не хочется. Я смотрю на ее большой живот и снова чувствую, как ком подкатывает к самому горлу. В глазах все туманится. Я не боюсь расплакаться. Я ничего не боюсь. Я просто стою и смотрю на нее. Молча. У меня за спиной трещит кофеварка. В воздухе чувствуется острый запах свежесваренного кофе. Еще пара секунд – и мой бодрящий напиток будет готов. Бриджит поворачивается ко мне, и мы впервые за все это время встречаемся глазами.

– Чего уставилась? – спрашивает она.

Да, наши отношения ничто и никогда не изменит. И тем более беременность. Ее беременность. Меня трясет. Бьет дрожью злости и негодования изнутри. Из самого чрева. Я не понимаю, что делаю. У меня нет мыслей. Но есть цель. Моя цель – Бриджит.

Глава 17

У озера тихо и безлюдно. Как и всегда. В этих краях не встретишь ни туристов, ни праздно шатающуюся молодежь. Уверена, они все давно подались либо в Кливленд, либо вовсе переехали в другие штаты. Туда, где жизнь бурлит. Я поднимаю с земли плоский камень и пускаю его над ровной гладью воды. Раз, два, три, четыре – короткие остановки, и он уверенно идет ко дну. Вода кругами расползается по поверхности озера. И снова тишина. Но я знаю, так будет недолго. Он скоро придет сюда. Он знает, что я его жду. У меня для него, как и всегда, есть маленький гостинец.

Я озираюсь. Вокруг ни души. И только из леса, что с северной стороны обрамляет озеро, доносится едва различимый треск. Я улыбаюсь. Я могу не помнить того, что было вчера, позавчера или даже месяц назад, но эти встречи мне не забыть никогда. Они наполняют мою жизнь здесь хоть каким-то смыслом…

Глава 18

Из журнала меня уволили. Без предупреждений и угроз. Долорес сделала это, Отис не раздумывая и не церемонясь. Мои доводы ее не интересовали. Да и что я могла сказать? Как объяснить то, что я набросилась на Бриджит и выдрала из ее прекрасной головки клок волос. Я хотела выдрать больше, но она начала орать. Визжать, как чокнутая. Она прикрывала руками свой живот, точно я собиралась бить ее туда. Вообще-то, не могу с уверенностью сказать, что не думала об этом. Я вполне могла это сделать. Но не сделала.

Однако Долорес достаточно и того, что есть. Шон орет на меня в голос. Он успокаивает Бриджит, одновременно проклиная меня. Он называет меня ненормальной. Мне не впервой слышать такие обвинения. Мужчинам проще назвать женщину чокнутой, нежели попытаться ее понять. Шон никогда не пытался меня понять. Только обещал, но не делал. С Бриджит у него все по-другому. Ей он обещал жениться, и она носит на пальце его обручальное кольцо. Я не чокнутая. Просто не надо было меня обижать. Не надо было делать больно!

Шон увез Бриджит в больницу. Они боятся за малыша. Но представление не закончено. Долорес в свете софитов. Она обзывает меня последними словами. А я молча стою перед ней, как школьница. Слезы больно жалят лицо. В кабинет входит Говард. Он мой конвоир. Он проводит меня к выходу, чтобы я больше не могла никому причинить вреда. Будто здесь еще есть кто-то, кого бы я так же дико ненавидела, как Бриджит. Зоуи прячется в углу, за спиной Лэнса. Дура. Неужели она действительно думает, что мне есть до нее дело. Она вызывает жалость. Даже сейчас, когда пытается спрятаться за этим смазливым пареньком. Кстати, а почему бы нет. Может быть, это единственный ее шанс прикоснуться к такому, как Лэнс. Мне хочется улыбнуться, но я сдерживаюсь. Они неправильно меня поймут. Они и так уже все неправильно поняли.