Марго Эрванд - Мимикрия

Глава 22

Я не справилась. Сегодня ночью меня снова доставили в больницу в карете скорой помощи. Врачи пытались остановить кровотечение. Но даже сейчас, десять часов спустя, я все еще чувствую, как жизнь уверенно вытекает из меня. Мы с Дэвидом сидим в кабинете врача, пытаясь уловить смысл ее мучительно долгой речи. Она оперирует какими-то медицинскими терминами. Постоянно ссылается на исследования и разводит в стороны руки. Ее я не слушаю. Я отрешенно смотрю в окно. Мысленно я далеко за пределами этого просторного кабинета, в котором чувствуется сладковатый запах гниения. Хотя, наверное, это снова игры моего воображения. А может быть, так пахну я? Глаза болезненно реагируют на свет. Я плакала всю ночь. Я бы выла и сейчас, но я не хочу огорчать Дэвида.

– Честно говоря, я ничего не понимаю. Вы можете объяснить, в чем дело, простым языком? Моя жена – молодая и здоровая женщина. Это я понял. Тогда что не так? – Дэвид нервничает.

Его терпение на исходе, и я его не виню. Он имеет право злиться. И я рада, что хотя бы один из нас может не сдерживаться. Может что-то требовать. Этому качеству я так не научилась. Мне проще уступить. Но уступить, не значит проиграть. Уступить – это просто выждать время.

– Простым языком… – растерянно повторяет Аманда. – Хорошо. Полость матки покрыта особым слоем, который обеспечивает безопасное развитие эмбриона. Но в вашем случае среда очень враждебно настроена к зародышу, воспринимает его как инородное тело. В определенный момент матка начинает активно сокращаться, изгоняя из тела все лишнее. В данном случае ребенка. И, как результат, на сегодняшний день вашей супруге поставлен диагноз «привычное невынашивание».

– Матка воспринимает ребенка как инородное тело? – повторяет Дэвид.

Я поворачиваюсь к нему, чувствуя его пронизывающий взгляд. Он смотрит мне в глаза, а потом медленно скользит ниже. Живот – его цель. Моя матка с враждебной средой.

– Да, такое бывает, – пытается снова завладеть нашим вниманием доктор Стюарт. – В данный момент эмбрион воспринимается кем-то вроде захватчика, от которого матка вашей супруги уже научилась успешно избавляться. До этого мы отвергали эту версию, так как такое встречается нечасто. Но, похоже, это как раз тот самый редкий случай.

Голос врача звучит фоном. Она продолжает что-то говорить, и, кажется, мой диагноз не приговор и сегодня это даже лечится. Наверное, мне надо бы попросить рассказать об этом подробнее. Надо бы заострить внимание на лечении. Но я не могу. Я смотрю на Дэвида, и мне становится страшно. Он, не отрываясь, смотрит на мой живот. И я боюсь даже подумать, какие мысли раздирают его душу в этот момент. Впервые я смотрю в его глубокие карие глаза и не вижу там ни искры интереса, ни нежности, ни тем более любви. Его правильные черты лица кажутся мне острыми и резкими. Неужели это конец?

– Я оставлю вас на минутку, – не выдерживает напряжения доктор Стюарт. – Думаю, вам нужно поговорить без свидетелей.

Мы остаемся одни. Нам есть что сказать друг другу. Мы переполнены мыслями и словами. Но продолжаем молчать.

Первая волна шокового оцепенения прошла только к вечеру. Мы начали обмениваться короткими репликами. Теперь, неделю спустя, мне кажется, я уже не вижу в глазах Дэвида былой враждебности. В них одна только боль. И я не знаю, как ее унять.

О том, что случилось, мы с Дэвидом не говорим. У нас на это нет сил. Мы даже сексом больше не занимаемся. Сейчас, наверное, нельзя. А может быть, уже и не нужно. Нам не до удовольствий. Сегодня я сама приготовила ужин. Мне нужно было отвлечься. Хотелось порадовать Дэвида. Семга с овощами под сливочным соусом. Получилось неплохо. Правда, овощи выглядят не так аппетитно, как из любимого итальянского ресторана. Но, кажется, я ему угодила. Он отправляет в рот одну вилку за другой, а я украдкой наблюдаю за ним. Мне нравится чувствовать себя хоть на что-то годной.

Я не успеваю в полную меру насладиться своей новой ролью, когда замечаю на себе его взгляд исподлобья. Его челюсти активно перетирают мягкое мясо рыбы в кашу. И теперь внезапное осознание действительности тяжелой плитой давит мне на плечи. Я начинаю сутулиться. Мне даже тяжело дышать. Дэвиду совершенно не важно, что сейчас лежит у него на тарелке. Это просто еда, и она не поможет мне растопить лед в его сердце. Я ошибалась. Он ничего не забыл.

– Давай поговорим, – не выдерживаю я.

Не знаю, когда это случилось, но у меня появился страх его потерять. Я не хочу возвращаться на улицу. Не хочу начинать все с нуля. Он – это все, что у меня есть. Я не могу его потерять. Не теперь.

– О чем? – спрашивает Дэвид, принимаясь за новую порцию рыбы. Его желваки приходят в движение.

Я натужно улыбаюсь. Я хочу, чтобы он чувствовал мою силу и стойкость духа, но я сломлена. Я его буквально молю:

– Давай куда-нибудь уедем! Поменяем обстановку. Я уверена, положительные эмоции пойдут нам на пользу. Мы ведь с тобой так и не съездили в свадебное путешествие.

Он промакивает губы салфеткой. Делает глоток воды. Я вижу, как в нем борются разные чувства. Я знаю: он любит меня. Главное – не сдаваться. Главное – быть вместе. Всегда.

– Сейчас не самое подходящее время. У меня большой проект. Ты же знаешь.

Я не знаю. О работе он не говорит. О прошлом тоже. А теперь мы не говорим и о нас. Нас как будто и не существует больше. Но это не так!

Я не знаю, что ответить, и молча принимаюсь за рыбу. Есть мне не хочется, но я нервничаю. Рыба – это диетическое блюдо, напоминаю я себе. Я перестала влезать в любимые джинсы, и на каблуках мне тяжело ходить. В погоне за ребенком я совершенно забросила занятия спортом. Подкосили фигуру и гормоны. Я продолжаю их пить и сейчас. Только теперь у них другая направленность. Они должны удобрить мою матку. Сделать ее гостеприимной. Я не сопротивляюсь. Я терпеливо иду к своей цели.

– Знаешь, а мне нравится твоя идея сменить обстановку, – неожиданно говорит Дэвид. Его правая щека раздувается, словно он пытается языком выудить что-то из зуба. – Думаю, это как раз то, что нам сейчас нужно.

Я не верю своим ушам. Я не могу сдержать улыбку:

– Дэвид! Мой Дэвид! Я так тебя люблю!

Я вскакиваю со своего стула и вешаюсь ему на шею. Целую везде. Без разбора. Я счастлива. Я протискиваюсь между столом и плюхаюсь ему на колени. Моя рука соскальзывает ему под майку. Я чувствую жар его кожи. Меня сводит с ума его запах. Я целую его в губы, когда чувствую, как его руки уверенно сомкнулись у меня на предплечьях. Это придает мне сил. Я хочу, чтобы он был груб. Я хочу, чтобы он излил в меня всю свою злость и боль.

– Подожди. Ты меня неправильно поняла, – говорит он с придыханием.

Он возбужден не меньше меня. Я чувствую его желание. Но его слова колоколом звенят в голове. Что я опять неправильно поняла?