Валера Жен - Реверсия

– Ты дружишь с Котом , – начал осуществлять свой стратегический план Волк .

– Вы с Лариской тоже поймите меня правильно. Он единственный, с кем я могу общаться, иначе… – После двух стаканов самогона много важных мыслей возникло в голове старого бедолаги. – Я могу сгнить в своей конуре, никто воды не принесет. Все меня оставили.

– Бро-ось! – отмахнулся дальновидный стратег. – Вы с ним обычные собутыльники. Но я на тебя не имею зла. Кот мне не нравится, ему недолго осталось жить.

Другой бы заступился за своего соседа, нередко проявляющего к старику сочувствие, иногда оказывающего материальную поддержку, но Павел Семенович даже не задумался об элементарной порядочности. Да, один раз Кот даже пригласил принять участие в работе по отделке помещения для какой-то сомнительной фирмы. Нечаянные деньги позволили надменно смотреть на обнищавших пенсионеров. Когда это было… Неважно. Старик понял смысл дармовой выпивки, быстро осознал свою значительность, смекнул, в какую тайну посвящается. Обладание тайной – это, прежде всего, власть. Ему надоело невозмутимое превосходство Кота , но судьба милостива, преподносит возможность взять реванш, да еще какой, ого-го-о!

– Продолжай! – Он уверенно потянулся за стаканом.

– Ты вот что… продай комнату мне, я найду тебе другую. А про Кота забудь. Понял!?

Такой бессовестности даже Павел Семенович не мог ожидать, он быстро начал трезветь, развеялись все его иллюзии.

– Не могу! У меня прописаны еще три человека, а зять никогда не позволит… Он, знаешь, какой здоровый! Не смотри, что ростом не вышел. Бывший афганец, возьмет и всех убьет, вот.

Он пробовал стращать Волка , но каким-то чутьем понимал, насколько никому не страшен. Поэтому стал симулировать сильное опьянение: уронил на грудь взъерошенную голову, пустил обильную слюну, понес околесицу о былых заслугах на трудовом фронте. Тут уж Волк обозлился, взял собутыльника под мышки, вытолкнул за дверь.

Выпивка не принесла удовлетворения, продуманный план не получил продолжения. Как будто и сам стал трезветь. На смену подползала сокрушительная злость, которую необходимо реализовать или вконец упиться.

Волк поскреб по всем возможным местам, где могла притаиться заначка или затеряться безымянная денежка, но все впустую. Так он терзался до вечера и, как только появилась Мерзликина, не поднялся с постели, а сразу заорал:

– Что, у тебя совсем нет денег!?

– Так ведь я купила курицу, осталось на троллейбус, – растерялась бедная женщина, машинально снимая пуховую шапочку.

– Тебе, значит, мяса не хватило, – констатировал шипящим голосом мерзавец, вспомнив свиную лытку, принесенную им на прошлой неделе.

В его мозгу всегда имелся запасной вариант, добыча денег не являлась чем-то новым. Он хрустнул суставами, подтянул трусы, поднялся с кровати. Мерзликина бессмысленно рассматривала дырку среди россыпи цветочков. Наконец спохватилась.

– Куда собираешься, все равно поздно.

– Заткнись! – отрезал он, надевая легкую кожаную куртку и нахлобучивая шапку. – Через час вернусь.

Вышел из подъезда. Хотя звезды сверкали бриллиантами, погода не радовала. Было прохладно, сыро и пустынно. Пересек двор, вышел на проезжую часть, осмотрелся, увидел двух старичков, изрядно подвыпивших, хорошо одетых. Неосвещенная улица провоцировала на смелые и беспроигрышные поступки. Волк шел навстречу своим жертвам.

– Это вы совратили мою жену? – вежливо обратился он, не обременяя себя эмоциями.

– Мы!? – изумленно таращит глаза старичок потрезвее.

Волк с минуту размышлял, стоит ли связываться с божьими одуванчиками, но все же для верности ткнул кулаком в нос обескураженного человечка. Опрокинув его в снежную колею, второго положил движением ноги. Манипуляции с выворачиванием карманов прошли как обычно – без шума и других протестов. Денег набралось на два пузыря, пенсионное удостоверение бросил в сторону. Старички уже не интересовали. Запомнить не могли, потому что луна спрятались за облака, звезды выделялись редкими островками.

В остальном его план тоже не отличался новизной. Купил в коммерческом киоске водку, удачно миновал милицейский «Уазик» и благополучно скрылся в подъезде. Еще осталось на транспорт , – смекнул он, сделав несложные расчеты.

Лариска дожидалась на кухне, тут же брюзжал старик Паша. Конечно, он догадывался о предстоящей выпивке, поэтому улыбался, говорил о своих былых заслугах, их значимости. После общения с Волком в полной мере сознавал вою причастность к великим событиям.

– А ты не думай, что я пьяный, ничего не понимаю, – говорил он в спину соседки. – Моя жизнь прошла в коммуналках, я многое перевидал… ты еще удивляешься… Я нужен тебе! – Последнюю фразу он выдохнул в изнеможении. – Ты понимаешь ли!? Никто не мог меня тронуть. Я всех уничтожаю, только так размазываю…

– Чего ты разорался? — Волк вышел из комнаты в традиционных трусах, демонстрируя мускулатуру обнаженного торса.

– А, ничего! – отрешенно икнул Павел Семенович.

– Он говорит, хорошо относится к нам, – выступила на защиту Мерзликина. – Ему не нравится Кот .

Волк молча присел на подоконник, прикурил «LM», сделал пару затяжек.

– Почему ты пьяный такой?

– Вместе пили. – Взгляд старика просветлел, под усами проскользнула ухмылка. – Ты вот скажи, с какой целью угощал меня.

– Трепло ты, но все равно выпей еще.

Он ушел в комнату, вернулся с бутылкой. Стараниями Мерзликиной стол украсился скромным натюрмортом – парой соленых огурчиков и луковицей у хлебной грядки. Тут уж глаза хитрого старичка засветились неоновым светом.

– Да я ради вас что угодно сделаю! – вскричал он. – Вот скажите, что написать, тут же напишу и подпишусь, вот!

– Ничего писать не надо. – Волк погасил сигарету, плеснул водку в стаканы. – Пей!

Они залпом выпили, но Мерзликина только пригубилась. Что-то в поведении приятеля настораживало.

– Ты вот что… спровоцируй Кота на скандал. Ну, сам понимаешь, неуплата за квартиру, плохое состояние газовой колонки… В общем, придумай. Пусть твой сосед обозлится на Лариску. Остальное предоставь мне. Ну, ты все понял?

– Все сделаю! – После выпивки речь Павла Семеновича обрела твердость и осмысленность. – Да я в интригах… я его так заведу…

Он и сам пока не представлял, что сделает, но почувствовал себя в родной стихии. Его красноречивый взгляд остановился на початой бутылке.

– Да пей, жалко, что ли! – Волк плеснул сразу по полстакана. – И ложись спать.

Последние граммы пошли не в пользу, потому что половина пролилась на стол. Павел Семенович хотел подняться, но слабые ноги не держали. Он повалился обратно – мимо табуретки. Волк успел подхватить под мышки и поволок раскисшего пьяницу в постель. Когда вернулся, Мерзликина стояла лицом к темному окну, жадно курила.