Валера Жен - Реверсия

– Что ты придумал? – Она нервно раздавливает сигарету о пепельницу.

– А, ничего особенного. Ты же хочешь улучшить жилищные условия. Я помогу избавиться от Кота , а Паша сам тебе оставит комнату.

– Так думаешь?

– Сама увидишь.

Можно ли осуждать Павла Семеновича или еще кого-нибудь, если сам человек не понимает глубины собственной низости. И что есть правда? Ощущение или фраза? В идеальном случае – совпадение. Всякое поведение – всего лишь один из возможных вариантов правды, то есть самоутверждения. Нет ничего стабильного, но в любом случае есть прогресс – это положительная стабильность в движении. А войны? Тоже положительное разрушение устаревшей стабильности, чтобы развиваться быстрее, острее воспринимать красоту и доброту. Поэтому в реальности превалируют разрушающая ложь и клевета – признаки прогрессирующей личности. Актерское мастерство – самый безобидный, популярный и понятный способ познания возможных путей прогрессивного развития. Политика – тоже путь познания, но с помощью практического эксперимента. И ничто не соответствует истине, никто к ней не стремится. Искать ее придется, как и льва в пустыне, по методу Тартарена из Тараскона – просеивать весь песок, чтобы остался один лев.

– Зачем Лариска обижает нас, – с такими словами сосед обратился к Коту . – Я ходил насчет газовой колонки в ЖЭУ. Так что думаешь? Посмотрели картотеку по квартплате, а у нее долг за четыре месяца. И все! Отказали. Повлияйте, говорят, пусть заплатит, вот… тогда и говорить будем. А я для ее ребенка что только не делал, даже кашу варил, вот.

– Не расстраивайся, – усмехнулся Кот . – Не хочет мыться, и пусть.

Не кстати у Павла Семеновича день рождения. Хороший день, если учесть по-весеннему палящее солнце, только вот денег не оказалось. Кот раскошелился, поэтому они сидят за скромным столом и пьют водку.

– А мне за что наказание!? Я две недели не принимал ванну.

В это самое время донесся раздраженный хлопок двери со стороны Мерзликиной. Слух у нее замечательный или она специально подслушивала. Такой факт не портит застолья, и в стаканах не убывает, но престарелый именинник упрямо предлагает диверсию, требует немедленного правосудия и сатисфакции.

– Мы должны уничтожить мымру, пусть знает, кто хозяин в квартире.

– Хорошо, я скажу, – пытается успокоить буяна Кот , благожелательно отправляясь на кухню.

Под воздействием алкоголя появились меланхолия и желание высказаться в романтическом стиле, а тут Бестолочь – объект для развлечения. Курит, смотрит в окно, ягодицы подрагивают в такт неслышной музыки. Идеальный повод для контакта. Сексуального? Резко повернулась.

– Чего уставился!? – Поперхнулась дымом, добавила: – Чего доброго, сглазишь.

– Да? Вот что, милая соседка, – ласково обратился Кот , вроде как замурлыкал, – мы с Павлом Семеновичем вовремя платим за жилье, а ты – нет, и нам всем отказали в ремонте газовой колонки.

– Придет время, расплачусь! – жестко отрезала она. Отвернулась к окну, глубже затянулась «LM».

– Не обижайся, пожалуйста… Твой приятель, как его…

– И что он сделал?

– Кран-то он сломал. Мог бы сам починить.

– Вы с Пашей всегда недовольны: это не то, да то не так. Живите, как хотите, у меня своя жизнь.

По ее словам получалось, Кот и Вредитель делают жизнь бедной женщины невыносимой. А на защите ее интересов стоит Волк , который плотоядно лязгает зубами – не упустит возможности укусить, обидчик его женщины пусть пеняет на себя. Ее уверенность легко просчитывается, самое время подумать об актерском искусстве.

– Зачем он тебе. А хочешь, мы подружимся ближе? И подарками не обижу, – выпалил Кот , ослепленный солнцем, вынырнувшим в просвете облаков.

Она не отвечает и не поворачивается, судорожно прикуривает следующую сигарету, но зад вновь заходил туда-сюда, должно быть, ускоряя приятную встречу. Что это!? Стоит ли продолжать шутку, вдруг примет всерьез. Но что не приемлемо для Вадеева, то для Кота является естественным образом жизни.

– Он тебе не пара! – в согласии с мыслями убеждает Кот . – Ты вон какая пышная, томительная и чарующая. Гони его!

– Так думаешь?

Бестолочь раздавливает в пепельнице сигарету, круто поворачивается, скрывается в своей комнате. Изнутри щелкает замок. Никто не знает, что у нее на уме, а Вредитель , прислушавшись к разговору на кухне, забывает про обжигающий окурок, самодовольно ухмыляется: Я все знаю!

Случаются чудеса в природе. Уже в начальных классах вымахала, и мама удивлялась, да и отец – тоже: Ах, как быстро растет дочь! И мозг рано сформировался, тем самым поставив точку в умственном развитии. Какая умница, опережает сверстников ! Но одноклассники быстро догнали ее и… перегнали, осталась она на уровне неполного среднего образования. Воспитание продолжалось в кругу семьи, сделало ее такой, какой она стала – подозрительной, агрессивной, мстительной. Дочка, никому не спускай! – твердила мама Галя, показывая на отношениях с отцом, что такое солдафон в юбке. Отец спасся – убежал не просто из семьи, но в дальнюю деревню к простоватой и добродушной доярке.

Как и бывает обычно, конфликт между родителями не мог мешать им искренне и каждому по-своему любить дочь, души в ней не чаять. Наверное, потому, что вжились в образ талантливой девочки из первого класса, подающей большие надежды, еще из-за уважения к могучему торсу.

С годами характер у Мерзликиной не то чтобы испортился, но она становилась все более недоверчивой, всюду ей мерещились насмешки в свой адрес. Вот и теперь, лежа с Волком , она терзается мыслями о Коте . Он смеется надо мной, изгаляется. Волк прав, надо его уничтожить – сразу поймать двух зайцев. И не жилец он совсем. Комната перейдет в пользу остро нуждающихся, то есть ко мне.

Она бы еще распалялась, но Волк зашевелился, повернулся к ней, начал проявлять свои привычные поползновения, инстинктивно пробиваясь между ног. Когда он не сознавал своих действий, ей нравилось. Его осмысленность всегда казалась грязной и похотливой, а так – дело происходило, будто с муляжом. Прекрасно! Бери, милый!

Мерзликина отворачивается к стене и упирается ягодицами ему в живот. Интересно, как он обыгрывает эротические сцены, какие сам испытывает ощущения… небось онанирует. Напоить бы, изнасиловать… Все равно ничего не будет помнить. – Тут ее воображение достигает кульминации. – Зараза! Ублажает посторонних женщин, их сладостные стоны огнем прожигают ее сверху донизу, хоть уши затыкай. Ей в голову не приходит задуматься о правомерности своего недовольства.