Ксения Пашкова - Шестеро

Эду моя игра в детектива сразу не понравилась, но он охотно согласился помочь. На выходных мы засели в моей комнате с личными делами ребят, с записями о наших встречах и их рисунками.

– С кого начнем, сестричка?

– Не думаю, что кто-то из них вообще причастен. Только время зря тратим. Да и какие из нас сыщики?

– Никакие, спору нет, – брат пожал плечами.

– Начнем с Яны. Она страдает невротическим расстройством и… – Эд перебил меня.

– Стоп-стоп!

– Что не так?

– Ева, для тебя они, словно не люди, а истории их болезней. Филиппа вашего вряд ли убили за то, что он болел. И то, чем страдают остальные пятеро, делу не поможет.

– Но только это я о них и знаю, Эд!

– А разве встречи не созданы для того, чтобы они делились подробностями жизни?

– Да, но ведь это все мне известно с их слов. Как я могу им верить, если они все подозреваемые?

– Значит нужно сравнить их рассказы с реальными фактами и вычислить, кто тебе лгал.

– Предлагаешь собрать материал на каждого, а потом обратиться с этим к следователю?

Эд молча кивнул.

– Так нельзя, – я отрицательно помотала головой и скрестила руки на груди в знак протеста.

– Почему нет?

– Я так не могу.

– А кто-то из них, возможно, смог убить Филиппа.

Последние слова Эда должны были повлиять, вывести меня из себя и заставить действовать. Наверное, в каком-нибудь блокбастере герой так и поступает: решительно становится охотником за убийцей, покупает черное пальто и серую шляпу, дабы сильнее походить на сыщика, организовывает слежку за подозреваемыми, а в перерывах еще и допрашивает их. Ах да! Для большей крутости он еще находит себе пистолет и, называя его стволом, тыкает им в каждого фигуранта дела. Во мне и близко нет подобного авантюризма и любви к тайнам.

– Я поговорю с каждым из них и на этом все.

– И о чем ты с ними поговоришь?

– Просто приду на собрание и спрошу, кто из них убил Липпа.

– Шутишь, что ли? Сыщик из тебя и правда никакущий, не стоит даже пытаться. Я лучше пойду рисовать.

Эд всегда меня недооценивал. Раньше, когда у меня появлялось новое хобби, он всегда подходил и нарочитым тоном говорил: у тебя не получится, ты не сможешь, это – точно не для тебя. Я давно уяснила: если хочешь по-настоящему чем-то обладать – никому не показывай этого. Только при таком раскладе у тебя будет место, где ты сможешь принадлежать сам себе, кусочек собственного мира, которым не придется делиться. Когда-то у нас с братом состоялся уговор не заходить в комнаты друг друга. Поэтому, о появлении у меня аквариума, он узнал лишь через пару лет. Я не планировала делать из этого секрет, но так вышло, что он уехал на целую неделю к родителям, а когда вернулся, обустройство и покупка рыбок уже закончились. Те два года, когда я обладала нечто таким, о чем он и понятия не имел, стали по-настоящему освобождающими. С тех пор, как Эд узнал об аквариуме, все стало по-другому: не хуже, но совершенно иначе.

Поэтому, расследование я проведу одна, без помощи брата.

Утром я зашла к лечащему врачу Даяны и Свята. У меня полный доступ с историям их болезней, но читать бумажки о людях и говорить о них с другими людьми – разные вещи. Мне, как врачу, известно, что далеко не все попадает в истории болезней, потому что некоторым вещам там не место, но эти факты могут помочь, когда, например, идет расследование убийства.

Их лечащего врача звали Жанна, ей около пятидесяти, приятная и довольно симпатичная женщина, почему-то невзлюбившая меня с первого же дня знакомства. Каждый раз, когда мы здоровались в коридоре, от нее чувствовалась то ли надменность, то ли насмешка, то ли еще хуже – презрение. Прийти к ней кабинет и задавать вопросы, наверное, худшая из моих идей, но Михаил, руководитель центра, дал всем указания содействовать моему личному расследованию. Жанна, должно быть, подумала, что он спятил, раз надеется получить от меня какие-то результаты. И в этом я бы определенно не стала с ней спорить.

– Значит, хочешь поговорить о Даяне и Святославе? – тот факт, что она «тыкает» мне с порога – точно плохое начало разговора. – Михаил предупредил, что ты можешь зайти и задавать вопросы. Решила в полицейского поиграть? Или в частного сыщика? Смех да и только, Ева. Ладно, садись.

Жанна медленно обогнула стол и, демонстративно зевая, устроилась в кожаное кресло напротив меня.

– Сразу хочу сказать: они – ваши пациенты, а не мои, и соревноваться в «кто лучше знает Даяну и Свята» я не собираюсь.

Жанна кивнула, начало положено. Теперь можно маленькими шажками двигаться к главной цели дня – к завершению этого разговора.

– Начнем со Свята. Он слишком пугливый и неуверенный в себе, чтобы убить кого-то. Что думаете?

– В последнее время ему намного лучше, но все же недостаточно, чтобы быть полноценным членом общества.

– Он и так полноценный член нашего общества, – процедила я сквозь зубы, но Жанна пропустила это замечание мимо ушей.

– В последнее время он звонит на горячую линию, когда видит рекламу нового лекарственного препарата. Они консультируют его, и он успокаивается.

– Хорошо, я рада за него и тоже заметила улучшения во время общения с ним.

– Да ну? – Жанна недоверчиво посмотрела на меня. – Думаю, на ваших встречах Святослав не может полностью открыться. Он же интроверт, но откуда тебе это знать. Тебе же главное собрать их, отсидеть время и разогнать всех по домам.

Рано взрываться, Ева, сначала задай все подготовленные вопросы.

– У него случались приступы агрессии? Потому что мне об этом ничего не известно.

– Он – человек, Ева. Все люди злятся в независимости от своего диагноза или его отсутствия. Однажды Святослав пришел ко мне и с порога заявил, что ударил свою мать, когда та отказалась вызвать ему скорую помощь. Но разве это характеризует его, как жестокого расчетливого убийцу?

– Нет, но характеризует, как человека, способного поддаться импульсу и нанести кому-то вред. Почему этого нет в его истории?

Жанна пожала плечами.

– Это – единичный случай.

– Скорее, один известный вам случай.

– При нужной мотивации, Ева, убить мог любой человек. Нужно искать мотив, а не копаться в характерах наших пациентов.

– И все же, что насчет Даяны?

– Даяна – замечательная женщина. И я без стеснения могу сказать, что она – одна из тех, кто смог полноценно жить с недугом.

Снова это слово – полноценно. Еще раз она его произнесет, и я точно ее ударю.

– На наших встречах она всегда приветлива, каждый раз приносит угощение.

– Это – чудесные новости! – Жанна довольно улыбнулась.

– Только вот ее блюда никогда не повторяются, что явно является недобрым сигналом.

– Она просто любит удивлять, к тому же, хорошо воспитана.