Олег Рудковский - Каба́

Игорь же со своей стороны, испытав всплеск приязни от петровской импровизации, из группы риска не спешил того выписать. Докапывальщики – они такие. Маскировщики и хитрюги те еще.

– Что насчет компьютерных игр?– продолжал Петров знакомство.

– Играл когда-то. Дум, Халф-Лайф и все такое.

– Бродилки?

– Угу, они.

– А потом? Перестал играть?

– Ну как… Неинтересно стало…– Игорь подумал.– Даже не то что неинтересно… Начинать не хочется. Потому что уже знаешь – неделю или две не оторвешься.

А учитывая жизненную позицию твоей мамы, она этого явно не одобрит, подумал про себя Петров, вспоминая Веронику Мещерякову. А вообще у парня антиигроманский блок. В этом он не уникален. Некоторых детей привлекают компьютерные игры, но длится этот период от силы год, а потом вдруг они резко понимают, что жизнь идет, а они кроме прицела своего героя ничего не видят. И перестают. Игорь из их числа.

– Группы в интернете? Двач, Нульчан?

– Не, там стремно… На ЖЖ-шку периодически захожу. Фишки. Ну, Лурк… Они сейчас на зеркале. Ну, ВК, само собой.

– Твои родители говорили, ты спортом занимаешься?– заметил Петров.

Игорь подобрался. Вдоль позвоночника образовался стержень. Он ужаснулся и одновременно как-то обреченно согласился со своей реакцией. Как он и предполагал, это дзюдо будет его кошмарить еще долгие годы, – столько, сколько слово «спорт» будет у него ассоциироваться с секцией. Игорь напрягся, но едва-едва. Будь тут опека, они бы ничего не заметили. Но Петров – не опека, он умел подмечать. Учился все-таки. Плюс – ему, минус – тем.

– Нет уже,– буркнул Игорь, глядя в окно и видя при этом перед собой мельтешение белых кимоно и лесных орлов.– Бросил.

– Взял да бросил?– удивился Петров.

– Типа того.– Игорь говорил неприязненно.– Мне не особо нравилось. Родители просто заставляли.

– Теперь перестали заставлять?

– Типа того.

Звучит логично, и цепочка прослеживается явственно. Сначала парню пытаются привить спортивные навыки, засылают в секцию, чтобы хлюпиком не вырос и научился давать сдачи. Но секция прививается туго, и, казалось бы, – ну ее. Но тут вдруг возникают проблемы с ночными хождениями, ушибами и синяками. И навязывание спорта переходит на более высокий уровень. Потому что других оправданий под рукой нет, его родители сами в этом признались. А теперь они записали Игоря к врачу. И необходимость в спорте неожиданно отпала. Впрочем, уже сам факт визита их к нему – показатель, что отмазка стала тухлой. Теперь можно «разрешить» ребенку не ходить. Он еще и спасибо скажет.

– А что вообще насчет спорта? Физкультура в школе тебе тоже не нравится?

– Да нет, нормально,– удивился Игорь. И удивился он не вопросу, а тому, что, оказывается, «спорт» может иметь куда как более положительные ассоциации.– Бегаю только плохо, дыхалка слабая.– Он подумал и добавил:– Очень люблю плавать.

– Так тебе надо сказать родителям об этом! Пусть запишут тебя в бассейн.

Игорь угрюмо покосился на него. Не на него – на галстук. Потом молча залип на окно. Похоже, закрыта тема. Что бы там ни было со спортом, дальше Игорь его не пустит. По крайней мере, на первых порах.

А может, все было наоборот, как говорится в известном мультфильме. Не было никаких благородных стремлений со стороны предков. Они отвели Игорю в спортивную секцию исключительно после того, как тот начал заполучать синяки во сне, изначально держа прицел на удобное прикрытие. Если так, это придает его родителям неприглядные антисоциальные оттенки. А еще вызывает вопросы об их вменяемости и психологии. На что они надеялись? Каков был план? И был ли он?

Петров решил не напрягать. Он сам предложил сегодня сосредоточиться на приятном. А от темы спортивных секций здорово попахивает уже при первом прикосновении. Он переключился:

– Как насчет книг?

– Читать люблю,– тут же отозвался Игорь.

– Очень хорошо.– Петров привык к тому, что среди современных цифровых детей процент читающих резко уменьшается. Они смотрят фильмы и интернеты. Изначально он полагал, что Игорь из их числа. Его родители, судя по наружности, ухваткам и развитости речи, осилят детективчик, но «Война и мир» перекосит им мозги и ввергнет в психушку. С другой стороны, Игорь какой-то сампосебешный. И взгляд направлен больше внутрь, чем наружу. Кандидат в наркоманы, скажем прямо. Из группы риска. Но наркомания может быть разной, поскольку творческий тип – это та же наркомания, но с позитивным лицом.– Много читаешь?

Игорь кивнул.

– Есть любимая книга?

– Н-нет…– Игорь удивился. Не вопросу, а тому факту, что до этого момента даже не задавал сам себе этот вопрос. И Петров улыбнулся. Вопрос с подвохом, и ему хотелось увидеть реакцию и понять. Для иных деятелей и страничка беллетристики выглядит энциклопедией. Прочитав однажды в поезде от нечего делать высер масскульта, такие персонажи до конца жизни видят в зеркале интеллектуала. Разумеется, у книгоманов нет любимой книги. Либо это будет развернутый список до соседней звезды. Как можно выбрать что-то одно в ущерб другому?

– А что запомнилось из последнего?

– Крабат,– ответил Игорь.

Ну, понятно. Читает он. Сказки читает. Впрочем, «Крабат» не кажется сказкой для малышей. Сам Петров не читал, только фильм смотрел. Уснул под него. Поэтому с диагнозом рановато спешить.

– Чем понравилась?

Игорь секунду подумал.

– Атмосферой. Очень ярко все представляешь.

Теперь кивнул Петров.

– Понимаю. Тогда такой вопрос. Чем конкретно тебя привлекает литература? Что ты вообще думаешь о литературе, какое она имеет значение в обществе? Ты думал об этом? Что можешь сказать?

– А что нужно сказать?– Игорь, кажется, даже немного испугался.

– Твои друзья много читают?

– У меня их нет…

– Почему-то меня это не удивляет.– Петров улыбнулся, но улыбка была ободрительной.– Ну хорошо, твои сверстники. Одноклассники. Они много читают?

– Не знай…

И он не знал. Дело в том, что Игорь, несмотря на уверенность мамы в обратном, все-таки думал о будущем. В своем, игоревском, ключе. Он следил за собой в том плане, что он не хотел однажды утром (в будущем) проснуться и понять, что он – это не он уже. Его поработили, подчинили, оглупили, сделали массмедийным, и теперь он – докапывальщик. Он – управляем, вплоть до мыслей и чувств. Он отвечает на вопросы, как принято, он чувствует всплеск злости по сигналу, он любит стереотипно. Он – докапывальщик. Теперь он, увидев очередного Игоря, сам же будет мчаться к нему, чтобы толкнуть, чтобы тащиться позади и обзываться, чтобы сломать его размышления, чтобы не дать тому увидеть мир таков, какой он есть, без мозговых иллюзий.

Он не хотел этого, он искренне не хотел, и если ему уготована такая судьба, он будет считать, что его жизнь – полный отстой. Стать Лесным Орлом или другим каким козлом – об этом даже думать тошно. И Игорь перегибал палку. Упреждал, так сказать. Перестраховывался. Он не обращал внимания на людей, старался даже не смотреть на них, потому что взгляды – они тоже разные. Иной раз и взгляд может быть легкой формой докапывания.