Игорь Денисов - Неоправданная жестокость

Будь с народом честен, если хочешь, но главное – обещай им сильную власть. Ни в коем случае не свободы. Защищая в дебатах свои тезисы, не приводи в пример опыт Запада – только русскую историю. О Европе говори с пренебрежением. Жалуйся на переизбыток экспорта.

– Это будет лицемерие. В моих магазинах полно европейских товаров.

– Народ не будет разбираться. Главное – убедить их на словах. Рыть под тебя будут только журналисты, и то по заказу твоих соперников. Но им ты можешь объяснить, что это необходимость вызванная тем, с чем ты собираешься бороться – превосходством западных производителей.

– Вы говорите так, словно мы все уже решили.

Павел Сергеевич остановился в центре кабинета. Пригнув голову, он посмотрел на Виктора и мягко сказал:

– По-моему, ты просто должен .

Виктор, поиграв желваками, вскинул голову и выпалил:

– Вы не понимаете. Никакой политической карьеры не будет. Я даже не уверен, что доживу до следующей годовщины.

Павел Сергеевич нахмурился.

– Почему?

– Мне и моей семье угрожают, – с трудом ответил Виктор. – Я не знаю, кто. Об этом я и хотел с вами поговорить.

Тесть некоторое время стоял с изумленным видом. Потом сел на диван.

– Выкладывай.

Виктор рассказал все, начиная с того дня, как их со Светланой сфотографировал темноволосый мускулистый парень.

Закончив, Виктор с облегчением выдохнул.

– Что вы об этом думаете? Есть догадки, чьих рук это дело?

– Это не Литвинов. Ты можешь быть уверен.

– Почему не он?

– Если бы этот человек хотел что-то от тебя получить, он бы сразу пошел на крайние меры.

– Но кто тогда? Кто мой враг? Я знаю, что не вы. Потому что…

– Потому что та девка наплела тебе про меня гадостей? – расхохотался Павел Сергеевич. – Будто бы я насилую маленьких девочек из приюта? А значит, я не мог послать ее к тебе? В этом есть логика. Но, поверь, захоти я напугать тебя, я пошел бы и на такое. Это сложный ход, который сразу отвел бы от меня подозрения.

– Тогда кто?

Павел Сергеевич поднял глаза к потолку.

– Это не Андрей. Не Слава. Не Миша Светлов и не твой конкурент. Твой враг вообще не из деловых кругов. Скорее, из низов общества. Он не обладает ни властью, ни влиянием. Потому и подбирается к тебе так робко и осторожно. Думаю, он даже не подозревает, как ты напуган.

– Я не напуган.

– Ну, ладно – встревожен.

Павел Сергеевич встал, снова подошел к столу и налил в стакан воды.

– У меня два варианта. Первый: вашу семью преследует какой-то псих. Ему просто нравится пугать людей, и он выбрал вас совершенно случайно.

Второй: у тебя есть враг, которому ты когда-то насолил, даже не подозревая об этом. И он, спустя годы, решил отомстить.

Павел Сергеевич подошел к окну. Мелкими глотками отпивая из стакана, он смотрел в сад. А Виктор, обхватив голову руками, напряженно обдумывал его слова.

– Я не знаю, кому бы мог так насолить. Кажется, за всю жизнь я не причинял никому такого вреда, чтобы мстить за это моим родным.

– Это еще ничего не значит. Во-первых, как я уже говорил, можно нанести человеку вред, не заметив этого. Сказал или сделал что-то – кажется, ничего особенного, просто пошутил. Но человек может в этот момент находиться в таком подавленном состоянии – из-за каких-то своих личных проблем, – что твоя шутка глубоко ранит его.

Виктор усмехнулся.

– Для человека, который мстит мне за то, что я сделал, может быть, семь лет назад, я нисколько не изменился. Да?

Павел Сергеевич не ответил, только чуть прикрыл глаза.

– Что мне делать?

– Усиль охрану особняка. Найми телохранителей для детей и Светы. Обратись в полицию или в частное детективное агентство. Это все, что ты сейчас можешь сделать.

– А что сейчас будет делать он ?

Павел Сергеевич улыбнулся.

– Ты так уверен, что твой враг – мужчина?

– Ну… – Виктор запнулся.

– Попытайся вспомнить. Может, когда ты был юнцом, в школе или университете какая-нибудь девушка была влюблена в тебя, а ты ей отказал?

Виктор покачал головой.

– Ничего такого.

Открылась дверь. Оба повернули головы.

Оживленной походкой в кабинет вошла Светлана.

– Любимые мои мужчины. Вы еще долго секретничать будете?

– Света. – Павел Сергеевич сощурился. – Тебя в детстве стучать учили?

– Папа. – Она обвила его шею руками. – Я еще в детстве, когда ты в кабинете обсуждал дела, стояла под дверью и подслушивала.

Она отпустила отца и подмигнула Виктору. Павел Сергеевич кашлянул.

– Хорошо, что не подглядывала.

– Ой, папа, ты такой смешной. – Светлана подошла к столу, прислонилась к столешнице бедрами. Сложив на груди руки (при этом она чуть подперла их снизу запястьями, чтобы груди приподнялись и казались больше), она переводила насмешливый взгляд с одного на другого. – Вы оба смешные. Прячетесь от нас с мамой в своем кабинете, будто считаете нас слишком глупыми.

– Мы не считаем вас глупыми, – сказал Павел Сергеевич. – Мы просто стараемся уберечь вас от некоторых вещей. Женщины и дети могут жить иллюзиями, поэтому они так жизнерадостны. Только мы, мужчины, знаем, насколько все хреново – это делает нас такими мрачными и суровыми.

– Ой-ой-ой. – Светлана закатила глаза. – Я уже прям в обморок упала! А по-моему, мужчины не позволяют женщинам присутствовать на своих собраниях, потому что будут все время отвлекаться и думать не о том. Не такие уж и страшные вещи вы обсуждаете. Родильная палата – вот ужас, поверь мне! Там бы вы оба точно в обморок упали.

– Кхм. – Павел Сергеевич подвигал седыми бровями, в замешательстве оглянулся на Виктора. – Может, и так. Ну и что же? Хочешь, чтобы мы все обсуждали при тебе?

– Да нет, я вовсе этого не хочу. – Светлана повернулась к столу, взяла пресс-папье в виде хрустального шара, повертела в руках. – Это все такая скукотища, я зевать буду. Просто вы могли бы…

– Ну да, – перебил Павел Сергеевич. – И детей привести, чтоб сидели и слушали.

– Нет, это ни к чему. – Светлана положила пресс-папье на место. – Мне просто любопытно. Вы закрываетесь в кабинете, и стараетесь, чтоб домашние ничего не знали. Почему? Уж не скрываете ли вы что-то ужасное?

Виктор и Павел Сергеевич переглянулись.

– С чего ты взяла? – спросил Виктор. – И с чего эти нападки?

Светлана округлила глаза, изогнула брови.

– Это не нападки. Я просто спрашиваю. Если вещи, о которых вы так долго говорите, не представляют собой ничего страшного, зачем тогда держать все в секрете?

Она с застывшей улыбкой смотрела на них. После секундного замешательства Павел Сергеевич ответил:

– Это все делается для твоего же блага.

– Я и не спорю. Но, дорогие мужчины, согласитесь, что тайна никогда не бывает хорошей. Втайне всегда держат что-то ужасное.