Мария Макеева - Безопасный человек. Странная история обычного города

Помню, как-то с Митькой мы решили стащить такую запретную брошюрку, чтобы посмотреть, что скрывалось на её страницах. Ради этого я снова тогда нарвался на конфликт с продавцом. Но совесть уже не мучила. Благодаря своим уличным «обходам», я знал, что продавец, был тем ещё говнюком. Да и книжка нас сильно разочаровала. В ней не было ничего загадочно-чувственного, только некачественно напечатанные и кем-то коряво-нарисованные от руки эротические рисунки.

Эротики в тех картинках было столько же, сколько в деревьях, растущих возле нашего дома. Видно, было, что человек совсем не разбирался в вопросах. Ни в эротическом, ни в искусстве рисования. Старательно рассмотрев книжку, тщетно пытаясь найти там что-то возбуждающее наше мальчишеское воображение, мы выбросили её в мусорный ящик. Честно, я мог тогда нафантазировать себе гораздо более запретные вещи. Не думаю, что современные парни в моём возрасте, не могут этого сделать и сейчас безо всяких самодельных изданий.

Эта самая «Вторая Москва» могла предоставить человеку с деньгами почти, всё, что было нужно. Конечно, при наличии некоторых связей. Но зачастую в этих подпольных магазинах меня интересовали не товары, а те, кто их посещал. Я следил за многими. И на моём счету было уже некоторое количество предотвращённых драк и разборок.

«Вторая Москва» в нашем районе была представлена не только разного рода магазинчиками с барахлом, но и видеосалоном, который открылся в те дни на первом этаже бывшего универсама. Первые видео сеансы показывали на симбиозе из большого советского цветного телевизора «Рекорд» и новенького немецкого видеомагнитофона SEG. Где в течение недели гоняли одну и ту же пару-тройку фильмов. Затем репертуар менялся. Хозяева видеосалона добывали где-то другие видеокассеты и старые передавали в другой видеосалон. Так и обменивались. Почему-то у нас крутили в основном боевики с Джеки Чаном.

Держали это заведение парни из местной «качалки». И так как я был наблюдательным, а атмосфера в таких заведениях была соответствующая, то мог спокойно и незаметно смотреть кино, не прибегая к своей искусственной ярости.

Немногим больше, чем через год после случая с голубыми «Жигулями», я возобновил предотвращение всех опасных событий на своём пути и прогулки возле своего дома сделал своей постоянной обязанностью.

Однако на тот раз моей целью являлся не бесплатный проход в кино и не остановка машин на дороге. Не доходя полкилометра до дома, я свернул с шоссе на тропинку, ведущую к «качалке», решая проверить, что находится дальше. День выдался теплый, правда незадолго до этого в городе случился ливень, и теперь я повсюду видел пар исходящий от прогретой земли. Меня больше не тяготило моё состояние. Я находил себе цель. И постепенно расширял территории своих наблюдений.

Так продолжалось почти весь год. Я изучал все «злачные» места в районе и этим отвлекал себя от мыслей о Кире. Продолжал учиться без каких-либо взлётов и падений, и на меня по-прежнему мало кто обращал внимания. В свою очередь, я продолжал изучать свои особенности, много читал и вёл статистику своих вмешательств в различные разборки. Не столько для Митьки, сколько для себя.

Наш район, в отличие от Митькиного, был спокойным даже в те годы. Поэтому если удавалось найти время в его усердной учёбе, я приезжал к нему, и мы вместе бродили по улицам Лефортово в поисках «злачных» мест. Благо их даже искать было не нужно. Район считался рабочим и разнообразных «рюмочных» с сопутствующими драками там было гораздо больше.

Иногда я выбирался в центр, доезжал до Столешникова Переулка, где находилось концентрированное количество разнообразных полуподпольных торговых точек. Я несколько раз прогуливал уроки, чтобы смотаться туда и побродить в шумной людской толпе. Во второй половине дня там скапливалось огромное количество народа. Сегодняшний человек мог бы подумать, что в центре Москвы каждый день проходили какие-нибудь политические акции. Но нет. Люди туда стекались со всех концов города, как на Марокканский рынок – торговаться и продавать.

Похоже, вся Москва тогда жила только этим. Моя сосредоточенность на конфликтах позволяла мне видеть гораздо больше, чем обычным подросткам. Но всё же я оставался подростком и всего мрака не знал. Просто забавлялся, так как никто и ничто не могло мне навредить.

Меж тем, постепенно наш районный кинотеатр хирел, в нём тоже открылся видеопрокат. Фильмы на большом экране стали показывать всё реже, а рядом с театром «Таджикистан», который в том году переименовали в «Сатирикон» и передали театру Райкина, открылся такой же стихийный мини-рынок.

Однажды, как всегда после школы, дожидаясь Митьку возле кинотеатра «Гавана», я наткнулся на драку. Для меня этот случай был скорее стандартным, ничего не предвещало того, что случилось позже. Не опасаясь, я подошёл ближе и увидел, как один из парней выхватив нож, бросился на второго, который был раза в два ниже него. У меня выработался условный рефлекс. Я кинулся к ним, но, не рассчитав расстояние, впервые оказался слишком близко от взмаха ножа.

Меня сразу ослепило. Я увидел тёмно-серый всполох с чёрной точкой посередине, которая расплывалась, словно огромный тёмно-серый цветок. В тот миг, я ничего не замечал, кроме этого, заполняющего весь мир серого цвета, при этом оставаясь в полном сознании. Сейчас, вспоминая тот момент, я сравнил бы эту пелену со стеной огня, только та была в серых оттенках, и исторгалась из этой чёрной точки, как чья-то исполинская серая радужка глаза.

Я даже не понял, что произошло, опешил и пытался проморгаться, чтобы наваждение исчезло. Но ничего не получалось. Мне никак не удавалось согнать это видение. Я не предполагал, успел ли вмешаться в исход драки или мне нужно было быстрее уматывать с этого места. Но был дезориентирован и не понимал, в какую сторону нужно бежать. Стоял на месте как дурак и ждал, что будет дальше.

Серое наваждение пропало так же внезапно, как и возникло. У «Гаваны» всё так же торчала смеющаяся и гомонящая молодёжь, но мужика с ножом уже не было. По крайней мере, я его не заметил. Я тряхнул головой, но взгляду больше ничего не мешало, видел всё так же чётко и ясно, как раньше. Митька ещё не подъехал. Ничего не изменилось. А судя по «скользящим» взглядам людей возле кинотеатра, мне всё-таки удалось предотвратить поножовщину.

В попытках проморгаться я опустил взгляд и увидел два красных пятна на потрескавшемся асфальте возле своих ботинок.

– Чёрт! – Впервые был озадачен тем, что мой бросок, возможно, был неудачен, и я не смог помешать мужчине с ножом. Помню до сих пор, те свои хаотичные мысли – «Неужели моя особенность теряется с возрастом? Может быть, вскоре она совсем исчезнет?» Я уже знал, что вхожу в специфическую фазу своей жизнедеятельности. И гормональное состояние подростка весьма нестабильно, вплоть до явных физических необратимых изменений. Не будет ли утерян мой «дар» из-за этих подростковых трансформаций? К этому я был не готов. И даже не задумывался никогда, кем буду без него. Конечно, я хотел быть как все, но не думал над тем, что однажды моё желание может исполниться. Готов ли я был к этому именно в тот момент? Вот так внезапно? Разумеется, нет. Тогда я точно понял, что не хотел лишаться своего «дара».