Мария Макеева - Безопасный человек. Странная история обычного города

Вокруг нас проходили митинги, иногда с абсолютно противоречивыми лозунгами. То тут, то там раздавались хоровые возгласы и крики или наступать на власть, или поддержать «путчистов». Но в толпе пока никто не дрался и не лез на рожон. Перед нами продолжали молча расступаться и пропускать без конфликтов. Я думал над тем, почему это происходит. Были ли все они опасными для меня в тот момент? Или они были опасными друг другу?

Или причиной тому было почти реальное электрическое напряжение, которое чувствовалось в те дни? Возможно, думал я, всё это происходило из-за того, что те события сами был огромным противоречием.

Сейчас предполагаю, что каждый из нас в той толпе был фитилём к огромной бомбе. Каждый мог совершить что-то великое плохое или великое хорошее. Тогда в людях проснулись все худшие и лучшие чувства.

Через некоторое время я хотел обратить Митькино внимание на толпу, которая словно воды Красного моря в одной из библейских историй, расступалась перед нами, но того уже рядом не было. Я озирался, пытаясь увидеть куда тот ушёл, корил себя, что потерял из виду и оставил без защиты. B такой давке с ним могло произойти всё, что угодно. Но наконец взгляд зацепился за знакомую вихрастую голову. Он стоял среди толкающих его людей, и смотрел куда-то вдаль. Подбежав, я схватил за руку, тем самым выведя его из-за «стеклянной стены».

Мы тронулись дальше, на вопрос, куда он собрался, рассказал, что после того, как потерял меня из виду, просто отключился. Всего на секунду. Я ему ответил, что прошло минут двадцать, прежде чем я его нашёл. Митька пояснил, что у него не было ощущения потери сознания, просто он пришёл в себя, когда я его схватил.

– Чёрт, Сел, я вспомнил! – Он начал оглядываться, кого-то выискивать в толпе: – Меня звал за собой какой-то странный парень.

– Какой парень? – Я проследил за его взглядом, но не понимал, кого Митька высматривал. Людей было слишком много. Периодически то тут, то там раздавались резкие выкрики. Среди них, особо выделялся один голос.

Кто-то впереди нас, у самого памятника орал в мегафон политические слоганы, срываясь на хрип. Голос призывал собравшихся присоединиться к его политическим воззваниям, что те охотно и делали, отзываясь эхом. Мы с Митькой стояли за спиной какого-то очень высокого мужчины, поэтому не видели того, кто взывал к толпе. Где-то в стороне от крика люди орали в ответ: «Да! Нужны перемены! Хватит это терпеть!» Позднее, многие из тех лозунгов станут так называемыми «Интернет-мемами». Но тогда слова «Интернет» в нашем с Митькой мире просто не существовало.

Людей становилось всё больше. Чтобы ощутить возникшее тогда напряжение, не нужно было становиться интуитом или экстрасенсом. Достаточно было видеть эту заведённую толпу, чтобы понимать, что она была на пределе. Всё это могло вылиться в любую крайность и закончиться кровавой бойней.

Митька подтолкнул меня локтем.

– Я потерял того парня из виду. Он со мной говорил. Ты меня отвлёк.

– Мить, возле нас не было никакого. Я шёл рядом… Или он подошёл к тебе, когда я тебя потерял?

– Может быть. Но видел его как тебя… – он замялся и снова начал озираться.

– Что ты делаешь? – поинтересовался я вполголоса. Мы продолжали стоять на месте. Толпа, расступаясь и огибая нас, текла к центру.

Он мотнул головой. – Нет, всё в порядке. Просто странно, я пытаюсь вспомнить, что тот мне сказал и не могу…

– Тот парень, которого ты видел, он был тем же самым? В костюме и шляпе с тростью?

– Нет. Я не помню. – снова замялся, зажмурившись – Словно мой мозг не даёт его увидеть. Мне казалось, он был негром, а затем – вроде как, обычным белым парнем. – Митька очевидно был сбит с толку.

– Да у тебя, похоже, были галлюцинации. Вот блин, я вызываю у тебя галлюцинации! – Я не смог сдержаться и хохотнул.

Значит вот что они все видят. В тот момент, когда мне что-то угрожает, я насылаю на людей галлюцинации. Но почему люди так спокойно их переживают? Лично меня удивил бы мужик во фраке или негр с тростью. Даже Кира, возникшая из ниоткуда, очень бы меня удивила. В тот миг, когда я снова подумал о ней, тут же устыдился своих мыслей.

Толпа была напряжённой, но явных конфликтов вокруг нас всё же не было. Поэтому мы решили идти в самый центр. Присоединились к той части демонстрации, которая двигалась на Манежку. Пару раз возле нас возникали перепалки, но тут же гасли, и люди забывая, зачем сюда явились, вставали столбом. Остальные шли дальше, не обращая на остановившихся внимания, выкрикивая свои лозунги и призывы, не предпринимая никакого другого насилия. «Похоже, ничего интересного здесь не выцеплю» – Думал я.

Удивительное дело, никогда бы не подумал, что не увижу в такой толпе никаких серьёзных беспорядков. На какой-то миг мне всё действо напомнило демонстрации на Первое мая, после которых родители встречались со своими коллегами, и мы все вместе выбирались за город на шашлыки. Спокойное детство.

Внезапно Митька вырвал меня из воспоминаний, дернув за руку. Чуть в стороне от основной массы людей происходила драка. Настоящая, с нехилым таким мордобоем. Часть драчунов уже разошлась, но особо упорные и возможно нетрезвые, продолжали мутузить друг друга. Схватив его за запястье, я рванул туда. Но стоило только подбежать ближе, как мужики сразу же разошлись в разные стороны. Те, будто с ленцой, не торопясь, всё прекратили. Словно рефери дал отмашку.

Минуя внезапно прекратившуюся массовую драку, мы наконец вышли к Манежной площади. Людей здесь скопилось ещё больше. Я обратил внимание, что в тот момент всюду отсутствовала милиция. Не наблюдалось ни спецназа, ни обычных постовых или даже патрульных. Словно сразу целый город остался предоставлен сам себе.

Мимо нас, заезжая на пешеходный тротуар проехал БТР по направлению к центру, на его крыше сидел военный. Машина проезжала осторожно, но всё равно было странно наблюдать военную технику в центре родного города.

Чем ближе мы подходили к основному митингу, тем больше становилось «скользящих» взглядов среди людей. Практически мы шли за толпой, которая определяла наш маршрут. Несмотря на то, что нам ничего не угрожало, я больше не отпускал Митькино запястье, чтобы тот вновь не увильнул в сторону, попав под моё «воздействие».

К часу дня мы вышли на площадь перед «Белым Домом». Там творилось что-то невероятное. До меня доносились чьи-то возгласы про «реакционный переворот». Как позднее оказалось, я слышал речь будущего президента России Бориса Ельцина. Толпа неистовствовала. У меня складывалось ощущение, что, если призовут вешать прямо здесь, на площади, люди начнут вешать. Не важно кого – своих друзей, своих соседей. Что-то было во всём этом нездоровое. Люди взбирались на стоящие тут же чужие автомобили. Несколько человек залезло на крыши брошенных посередине площади автобуса и троллейбуса. «Рога» троллейбуса сняли с проводов, и те торчали в разные стороны, качаясь от прыжков. Люди прыгали на их крышах и скандировали «Ель-цин! Пе-ре-мен! Долой Гэ-Ка-Че-Пэ!» Я не видел, кто стоял в центре толпы, не смотря на свой рост. Не мог вглядеться вглубь, так как люди, стоящие перед нами, были взрослыми и гораздо выше и шире в плечах, а идти вперёд я не захотел.