Татьяна Латукова - Ведьма в лесу. Ведьма 1.0

Теперь же, высыпав фотки прямо на пол, я была шокирована. Моя память о себе оказалась достаточно далекой от того, что запечатлели фотки. У совсем маленькой меня было ангельское личико с широкой безмятежной улыбкой. В школьном возрасте стало преобладать серьезное выражение лица, сразу выдающее тихоню и отличницу, погруженную в собственные думы. На последних по времени двух фотографиях – с выпускного вечера – я казалась тоненьким и бледным привидением, словно случайно оказавшимся среди веселой толпы разодетых парней и девушек. Неужели все было настолько плохо, неужели я все это уже забыла?

Потом одна карточка из раннего детства полностью завладела моим вниманием. Это был групповой снимок со дня рождения старшего брата Костика, и на нем впереди стоял сам Костик, я, Акела и еще двое парнишек. А вот сзади дружно обнимались отец, мама и еще один крупный мужчина с простым выражением лица. Мужчина был мне смутно знаком, но я была точно уверена, что в более позднем возрасте он уже не был гостем нашего дома, даже при жизни мамы. Я вглядывалась в его лицо, но никаких ассоциаций не возникало, никаких воспоминаний, ничего. И все же он должен был быть близок нашей семье, ведь здесь, на снимке, он так запросто обнимал маму за плечи, а отец обнимал его, вытянув поверх его руки свою…

Кто он? Родители с ним дружили? Почему перестали? Где он сейчас? Может, у этого человека есть ключик к семейным тайнам?..

После разборок все бумаги и документы уместились в сумке-планшете, шмотки заняли одну-единственную коробку, постельное белье и разные мелочи влезли в две клетчатые «мечты челнока». Часть пачки денег я спрятала под дверцей встроенного шкафа в прихожей. Держащаяся на двух гвоздях фанерка приоткрывала пространство между двумя сторонами двери и была самим провидением предназначена для хранения разных тайных вещей. А несколько денежек я оставила в шкатулке с нитками. Если уж воры залезут в мою нору, пусть порадуются.

С точки зрения китайцев мой дом теперь должен был наполниться жизненной энергией «ци», свободному течению которой до этого препятствовал мусор. Надеюсь, столь резкие и неожиданные изменения в этом течении не повлекут за собой разрушительных последствий. Ведь большое значение придается и сохранению баланса.

Уже в опустившейся на город темноте, оглядывая с радостным изумлением почти пустую комнату, я вдруг поняла, что не разобрала вещи, а, скорее, собрала их. Словно собиралась покинуть свою нору навсегда… Предвидение? Или подсознательно принятое решение?

Трясясь в старом автобусе, медленно перемещавшем меня к Кириллу, я размышляла о своих порывах. Зачем я украла личный архив Одоевского? Чтобы досадить стерве, числящейся его женой? Мадам всегда рвалась засунуть нос в его дела и наверняка будет исходить злобой от невозможности разыскать самые лакомые куски. Но неужели я настолько мелочна?

Или я хочу получить кучу бабла, потому что некоторые секреты Одоевского стоят больших денег? Что, правда, буду шантажировать почтенных отцов семейств связями с красивыми девушками?

Может, мне не терпится оказать помощь следствию и получить медаль за выкладывание всех неприглядных тайн Павла Васильевича?

Иногда я совершенно себя не понимаю.

Для того чтобы загубить день, начните его вместе с Гусеницей.

Неугомонная мама Кирилла твердо решила, что если уж сын выбрал себе в подружки столь неподходящую особу, как я, то она сделает все возможное, чтобы наставить меня на путь истинный. Честно говоря, меня впечатлило то, что Кирилл вообще смог донести до матери то, что наши с ним отношения – нечто серьезное. Не то, чтобы у меня был большой опыт в общении с мамами близких мне, но резкий переход от грубых определений вроде «шалава» к уменьшительному «Ритулечка» казался прямо-таки волшебным. До сих пор в отношении ко мне никто не демонстрировал такой гибкости.

О своем мирном отношении к этой перемене я быстро пожалела. Елена Афанасьевна поставила себе высокую цель, сверхзадачу для супермамы – приобщить меня к подлинной духовной жизни посредством обращения в православное христианство. С ее точки зрения вера заключалась сугубо в обрядовой стороне церковной жизни, поэтому и мое воспитание она начала с уговоров сопровождать ее на воскресные службы.

– Ты, Ритулечка, может, не сразу, но поймешь, что ничего лучше для души нет, чем отстоять службу. Ангелы так и слетаются с небес от злых чертей тебя охранять. А Господь милостями одарит сразу, надо только часик в неделю потратить. Давай, милая, соберешься, помолишься, грехи свои исповедуешь и сразу почувствуешь Христову благодать. Да и для здоровья полезно.

– Елена Афанасьевна, видите ли, мне пока Христова благодать не светит. Я не крещеная.

– О-ой, да как же это ты?.. Да что ж ты ждешь то?..

– Не уверена я в вере своей, так зачем креститься?

– Ритулечка, это у тебя от непонимания. Надо, надо обязательно креститься. Чем раньше в церковь придешь, тем больше благодати и получишь.

Меня словно стукнуло. Мудрые люди уже две тысячи лет назад все об этом написали. Я быстро парировала:

– А помните, в Евангелие от Матфея есть притча о хозяине виноградника и о том, как он расплатился с работниками?

Гусеница застыла почти на манер соляного столпа. Можно спорить на любые деньги, что притчи она не то, что не помнила, а и вообще не знала. Немного выпрямившись и придав голосу распевные речитативные нотки, я проговорила:

– Глава двадцатая: «Пришедшие первыми думали, что они получат больше, но и они получили по динарию, а получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Он же в ответ сказал: разве я не властен делать, что хочу? Будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных…» 2 2 Рита цитирует притчу о хозяине виноградника весьма вольно, опуская некоторые строфы.

Сделав паузу, чтобы было понятно, что религиозный текст уже закончен, я добавила:

– Я лучше приду вечером и все равно получу динарий. Мир несправедлив.

Кирилл смотрел на меня с откровенным изумлением. Я боялась, что он вдруг спросит, с какого перепуга молодая девушка в наше время свободно цитирует Евангелие. Но он только поинтересовался:

– Ты только Матфея знаешь?

– Не дословно, конечно, но раньше многое из всех четырех знала, сейчас, наверное, что-то подзабылось.

Елена Афанасьевна закрыла рот, потом снова его открыла, словно собиралась что-то сказать, потом все же передумала. Она быстро собралась и ушла – несомненно, обретать Христову благодать.

– Ты, случайно, в монастырь не собиралась?