Майкл Коннелли - Кровавая работа

Киша Рассел читала вторую статью.

— Все то же самое, — сказала она. — Никаких деталей. Статья короткая, вышла два дня спустя. Слушай, что пишут: «Помощник шерифа сообщил, что нет ни одного подозреваемого в хладнокровном убийстве, произошедшем на этой неделе, когда на Ланкастер-роуд был застрелен мужчина, бравший деньги из банкомата. Следователь Джей Уинстон сообщает, что местное отделение полиции желает побеседовать с любым пешеходом или водителем, находившимся в районе квартала 1800 по Ланкастер-роуд вечером в среду, если они могут сообщить что-либо касательно этого происшествия. Они случайно могли заметить убийцу через десять-двадцать минут после стрельбы. Джеймс Корделл, тридцати лет, был застрелен на месте выстрелом в голову грабителем, на голове которого была вязаная лыжная маска. Грабитель забрал триста долларов. Хотя часть убийства и была записана видеокамерой, установленной Региональным Государственным банком, следователям не удалось идентифицировать личность стрелявшего из-за маски. „Но в какой-то момент ему пришлось снять эту маску“, — сказала Уинстон, — ведь он не мог идти по улице или вести машину в маске. Поэтому кто-то мог заметить этого человека, и мы были бы чрезвычайно признательны, если бы вы согласились поговорить с нами». Ну вот. Это все, — закончила Рассел.

Маккалеб не записывал, когда она читала этот материал. Он просто размышлял над тем, что только что услышал.

— Терри, ау, ты еще там? — попыталась пошутить Рассел.

— М… да, извини.

— Что-то из этого пригодится?

— Думаю, да. Вполне возможно, — ответил Маккалеб.

— Но ты все-таки не хочешь сказать мне, в чем дело? — вновь поинтересовалась Киша.

— К сожалению, нет, дорогая, но спасибо тебе. Ты первая узнаешь обо всем, обещаю.

Он повесил трубку и вытащил из нагрудного кармана визитку, которую дал ему Арранго, когда они расставались. Маккалеб решил не ждать до завтрашнего утра. Теперь у него была ниточка, за которую он мог зацепиться, станут помогать ему в Управлении полиции Лос-Анджелеса или нет. Пока Маккалеб, набрав номер, ждал ответа, он снова огляделся. Машина с человеком, читавшим газету, уехала.

Телефонную трубку подняли после шестого гудка, и он наконец-то снова услышал голос Арранго. Терри спросил, не вернулся ли лейтенант Баскерк.

— Плохие новости, амиго, — хмыкнул Арранго. — Лейтенант-то на месте, но он желает попридержать наши сокровища пока у себя.

— И почему же? — спросил Маккалеб, пытаясь скрыть свое раздражение.

— Ну, я не спрашивал, но думаю, что он немного разозлился, что ты зашел сначала к нам. Я тебе говорил, надо было придерживаться протокола.

— Но я же сказал, что сначала пошел к нему, но мне сообщили, что его не будет. Сложно идти к тому, кого нет на месте. Разве не так?

— Согласен, и я все честно ему рассказал. Но у него, наверное, после совещания было плохое настроение. Возможно, ему за что-то надрали задницу, поэтому он решил отыграться на мне. Сам знаешь, как это бывает. Но послушай, в любом случае тебе повезло. Мы показали тебе запись всего, что произошло. Для начала совсем не плохо.

— Да, действительно. Знаешь, прямо диву даешься, до какой степени бюрократическое дерьмо одинаково повсюду. Я думал, что у нас в ФБР оно другое. Поэтому нашу контору мы обычно называли Федеральное Бюро Раздолбаев. Только, похоже, везде творится одно и то же.

— Слушай, не хватало нам еще ваших помоев. Нам и своих хватает. Мой босс думает, это я тебя пригласил, а потому, чтобы оттянуться, решил надрать задницу мне. А мне этого на фиг не надо. Не хочешь расставаться по-хорошему — твое дело. Тогда просто катись, и все дела.

— Расслабься, Арранго. Ты не услышишь обо мне до тех самых пор, пока я не вычислю вашего стрелка. Я вам его на блюдечке принесу.

Маккалеб чувствовал, что сказал лишнего. Однако, начиная с девятого февраля, он все чаще замечал за собой, что терпения общаться с кретинами у него в обрез. Арранго ехидно рассмеялся в ответ и сказал:

— Ага, как же. Жду не дождусь, — и повесил трубку.

Маккалеб знаком показал таксисту, чтобы тот ждал его, и сделал еще один телефонный звонок. Сначала он подумал о Джей Уинстон, но потом передумал, решив немного подождать. Вместо этого он набрал номер Грасиэлы Риверс, который она дала ему. Это был номер сестринской комнаты отделения скорой помощи Медицинского центра «Хоули Кросс». Грасиэла согласилась пообедать с ним — хотя для обеда время было слишком раннее; к тому же Терри сказал, что новостей у него набралось не особенно много. Он попросил ее подождать его примерно до половины двенадцатого в комнате ожидания для экстренных пациентов.

Больница находилась в районе Долины, называвшемся Мишн-Хиллз. По дороге в Центр Маккалеб выглядывал в окно машины, но здешний пейзаж не отличался красотой: вдоль дороги тянулись в основном закрытые торговые центры и заправки. Они ехали по шоссе 405, направляясь на север.

Знакомство Маккалеба с Долиной было весьма обрывочным, главным образом — по совершенным здесь преступлениям. Их было немало, но на страницы газет они попадали в виде материалов, записанных с его слов. Статьи давались вместе с фотокопиями, перепечатанными с видеозаписей, где видны были брошеные тела убитых, найденные на шоссе вдоль набережной или на невысоких холмах, к которым лепились жилища обитателей этих мест. Кодовый Убийца совершил в Долине четыре убийства, а потом испарился, как ранний утренний туман.

— Вы что, полицейский? — спросил его неожиданно водитель такси.

Маккалеб оторвался от окна автомобиля и посмотрел в зеркальце заднего обзора, висевшее перед водителем. Тот с любопытством смотрел на Терри.

— Простите?

— Я спрашиваю, вы полицейский или кто?

Маккалеб усмехнулся, покачав головой.

— Нет, я не полицейский. Я вообще никто, — сказал он.

Он вновь отвернулся к окну, пока машина взбиралась вверх по шоссе. Они проехали мимо женщины, державшей в руках плакат с просьбой о милостыне. Еще одна жертва, которая даже не подозревает, кто и как обманет ее в следующий раз.

Маккалеб сидел на пластиковом стуле в комнате ожидания напротив женщины и сопровождавшего ее мужа. Женщина страдала от какой-то внутренней боли и сидела согнувшись, прижав руки к животу, словно оберегая боль. Муж был предельно внимателен к ней и выглядел очень встревоженным, постоянно справляясь у своей супруги, как она себя чувствует. Он то и дело подходил к окошку приемного отделения, задавая один и тот же вопрос: когда его жену пригласят на осмотр. Дважды Маккалеб слышал, как мужчина тихо спрашивал у жены: «И что ты собираешься им говорить?»

И каждый раз женщина отворачивала лицо, ничего не отвечая мужу.