Майкл Коннелли - Кровавая работа

Без четверти двенадцать Грасиэла Риверс появилась из дверей отделения скорой помощи. Она предложила пойти в кафетерий здесь же, при больнице, так как у нее был всего час свободного времени. Маккалеб не имел ничего против, поскольку после операции его прежний аппетит так пока и не вернулся и особого вкуса к еде он не чувствовал. Обедать в больничном кафетерии или в известном ресторане — для него сейчас не имело никакого значения. Бывали дни, когда он вообще забывал поесть, и напоминала ему об этом давящая боль в затылке, требуя подзарядить организм пищей.

Кафетерий был полупустым. Они понесли свои подносы с едой к столику возле окна с видом на огромную зеленую лужайку, посредине которой возвышался высокий белый крест.

— Это мой единственный шанс наслаждаться дневным светом, — сказала Грасиэла. — В нашем отделении нет окон, так что я всегда стараюсь сесть у окна.

Маккалеб понимающе кивнул.

— Когда-то давно, когда я работал в Квонтико, кабинеты там располагались под землей, в подвале. Окон нет, вечная сырость, промозглый холод зимой даже при включенном отоплении. Я почти никогда не видел солнца в то время. Разумеется, это сказывается на людях.

— Так вы поэтому переехали сюда? — спросила девушка.

— Нет, были другие причины. Но я думал, у меня появится окно, однако ошибся. Меня отправили на склад филиала. Семнадцать этажей, очень мало окон. Подозреваю, что именно по этой причине я обосновался на катере. Хочется быть поближе к небу.

— А что за филиал? — спросила Грасиэла.

— Извините. Это в Вествуде, большое федеральное здание недалеко от кладбища ветеранов.

Она понимающе кивнула.

— Так вы на самом деле выросли на острове Каталина, как писали газеты?

— Ну да. До шестнадцати лет я жил там, — пояснил Маккалеб. — А потом я жил с матерью в Чикаго. Странно, пока я жил на острове, мне не терпелось уехать оттуда. А теперь наоборот — я жажду вернуться.

— И что вы там будете делать? — спросила Грасиэла.

— Пока не знаю. От отца мне достался там причал. А может, вообще ничего не буду делать. Может, буду просто сидеть на солнце с удочкой в руках и пить холодное пиво, — ответил Терри с улыбкой.

Грасиэла улыбнулась в ответ.

— Но если у вас уже есть там причал, то почему вы не переберетесь туда уже сейчас?

— Просто катер не готов, не отремонтирован до конца. И я сам не готов пока.

— Понятно, — кивнула головой Грасиэла. — Катер — тоже вашего отца?

А это еще одна деталь его жизни, взятая из газеты. Кажется, он слишком много поведал о себе Кише Рассел. Он не любил, когда люди вот так вдруг узнавали о нем слишком много.

— Да, отец жил на острове. После его смерти катер перешел ко мне. Он стоял несколько лет без движения в сухом доке. И теперь требует капитального ремонта.

— А название катеру вы дали или отец?

— Ах, отец.

Грасиэла смешно нахмурилась, сдвинув брови, будто ей что-то попало в глаз.

— Мне не совсем понятно, почему катер называется «Обгоняющий волны», а не «Бегущий по волнам»? По-моему, так было бы лучше.

— Нет, так было бы неправильно. Я объясню. Тут все дело в волнах. Для серфингистов «волна» — это главный попутчик и соперник.

— А-а. И что это меняет?

— Ну, знаете, волны бывают разной высоты, порой очень даже высокие.

— Да, знаю.

— Так вот, за высокой волной всегда надо следить, потому что такая волна может захлестнуть судно и потопить его — если ты плывешь по течению. Все моряки знают, что если ты попал в «высокие волны», то должен двигаться быстрее, чем они. Обгонять их. Тогда на своем судне хозяин — ты, а не волны. Поэтому отец так и назвал катер. Чтобы всегда помнить, что иногда нужно оглядываться и знать, что там, за спиной. Он постоянно говорил мне об этом, пока я не вырос. Говорил, когда я уехал в город.

— Уехали в город? — опять не поняла Грасиэла.

— Да, когда я покинул остров. Он наказывал всегда следить за «высокой волной», даже на суше.

Его слова вызвали у нее улыбку.

— Теперь, когда я знаю всю эту историю, название лодки начинает мне нравиться. Вы скучаете по отцу?

Маккалеб молча кивнул. Беседа пошла на убыль, и они принялись за свои сандвичи. Маккалеб не думал, что их разговор будет посвящен ему. И, откусив несколько раз, он поведал Грасиэле о своих утренних похождениях, закончившихся не слишком успешно. Он ни слова не сказал о том, что смотрел видеокассету с записью гибели Глории, но рассказал о своем предположении, что убийство Торрес и Кана связаны по меньшей мере с еще одним ограблением со стрельбой. Возможно, это преступление было своеобразным повторением ограбления у банкомата, где произошло похожее убийство. Рассказал подробно, о чем были статьи, которые прочла ему Рассел.

— И что вы намерены делать дальше? — последовал вопрос, когда Маккалеб доел свой сандвич.

— Думаю поспать немного, — ответил Терри.

Девушка смотрела на него с откровенным любопытством.

— Я просто разваливаюсь на части от усталости, — сказал он. — Мне давно не приходилось столько бегать и размышлять о серьезных делах. Я собираюсь вернуться на лодку и просто отдохнуть. А завтра с утра примусь за дела снова.

— Простите.

— Вам не за что просить прощения, — улыбнулся Маккалеб. — Вы искали человека, имеющего ко всему этому отношение. Да, у меня есть причина, чтобы заняться этим делом, но я буду действовать не торопясь. Вы медсестра и понимаете, что к чему.

— Понимаю больше, чем вы думаете, и очень не хочу, чтобы вы чем-то себе навредили. Из-за этого смерть Глории будет еще более…

— Не говорите об этом, пожалуйста, — перебил ее Терри.

На несколько минут воцарилось молчание, а потом разговор продолжился.

— То, что вы не даете покоя лос-анджелесской полиции, — это правильно. Я подозреваю, что с раскрытием этого преступления они особенно не торопятся и просто ждут какого-то чуда, возможно, этот тип появится снова. Они не рыпаются, поскольку в таких делах должно произойти нечто невероятное, чтобы все наконец зашевелились и начали крутиться, как караси на сковородке.

Грасиэла грустно покачала головой:

— Эти полицейские не выполняют свою работу и не хотят, чтобы вы попытались помочь. Бессмыслица какая-то.

— На полицейском жаргоне это означает: не лезь на чужую территорию. Так всегда было, — пожал плечами Терри.

— Но это ведь не игра, — пробормотала Грасиэла.

— Не игра, — согласился Терри.

— Ну так что вы теперь будете делать?

— С утра, надеюсь, я приду в себя и попытаюсь добраться до шерифа, ссылаясь на тот, другой случай — убийство у банкомата. К счастью, я знаком с ведущим следователем. Ее зовут Джей Уинстон. Мы с ней сотрудничали когда-то по одному делу. Мы тогда сработались, и думаю, двери ее кабинета передо мной открыты. Это все-таки прогресс, по сравнению с тем, что у нас получилось с лос-анджелесскими полицейскими.