Майкл Коннелли - Кровавая работа

Маккалеб немного посидел не двигаясь, раздумывая над своим положением.

— Мне надо упаковать вещи.

— Куда ты поедешь? — спросила Джей.

— Пока не знаю, скажу честно.

— А если мне потребуется поговорить с тобой завтра?

— Позвонишь мне на сотовый.

Маккалеб направился вниз, чтобы собрать лекарства.

— Терри, — услышал он голос Джей. Он остановился.

— Я очень рискую. Моя голова, считай, лежит на гильотине.

— Я знаю, Джей. Спасибо за все.

С этими словами он скрылся в темноте.

«Чероки» Маккалеба конфисковали во время обыска днем. Терри позаимствовал «таурус» Локриджа и направился на север по трассе 405. Доехав до пересечения с шоссе 10, он повернул на запад в сторону тихоокеанского побережья и продолжил путь на север по прибрежному шоссе. Он не спешил, устав от шумных магистралей. Он решил ехать по узкой прибрежной дороге, затем миновать каньон Топанга и выехать в Долину. Он знал, что Топанга место уединенное и там он легко сможет заметить, следит за ним Уинстон или нет. А возможно, кто-то другой.

В половине девятого утра он добрался до берега океана и петлял по извилистой дороге, периодически захлестываемой волнами соленой воды. Густой и холодный ночной туман стелился вдоль шоссе, клочьями пробиваясь сквозь придорожную сетку. Туман приносил с собой острый запах океана, его близость ощущалась почти физически. Все это напомнило Маккалебу ночи, когда еще совсем мальчишкой он с отцом отправлялся рыбачить. Его всегда пугало, когда отец глушил мотор катера и они дрейфовали в темноте. Маккалеб едва дышал от страха до самого конца рыбалки, и только когда отец вновь заводил мотор, ему становилось веселее. После таких ночных вылазок его часто мучили кошмары, будто он остался один в открытом море и дрейфует в заглохшей лодке. Но Терри никогда не жаловался отцу и не рассказывал ему об этом. Все свои страхи Терри держал при себе.

Маккалеб выглянул из окна и посмотрел налево, пытаясь разглядеть линию горизонта, но так и не смог. Диск луны закрывали облака, и тени сливались в темноте, не позволяя ничего разглядеть вдалеке. Такая ночь вполне соответствовала мрачному настроению Терри. Включив радио, он попробовал отыскать спокойный блюз, но вскоре отчаялся и выключил приемник. Маккалеб вспомнил о губных гармошках Бадди и потянулся к карману дверцы. Он включил в машине свет, чтобы прочитать надпись на верхней пластинке гармоники. Это была до-мажорная «Томбо». Вытерев ее о край рубашки, Терри приложил ее к губам и стал наигрывать мелодию. В основном он извлекал какие-то какофонические звуки, так что самому становилось смешно. Однако временами ему удавалось взять пару верных нот, и Терри радовался как ребенок. Бадди однажды попробовал поучить его наигрывать одну приятную мелодию, и именно ее старался изобразить Терри. Но получалось у него нечто похожее на похрапывание с присвистом.

Свернув к каньону Топанга, Маккалеб спрятал губную гармошку. Дорога, ведущая сквозь каньон, напоминала извивающуюся змею, и Терри пришлось держать обе руки на руле. Он был совсем один и мог наконец сосредоточиться на мыслях о ситуации, в которую попал. Первым делом Терри подумал об Уинстон и о том, насколько он мог на нее положиться. Уинстон была умна и тщеславна, и Терри это знал. Но чего он не мог предугадать, так это способна ли она противостоять сознанию того факта, что она идет против ФБР и полиции Лос-Анджелеса, вместе взятых. Маккалеб решил, что совсем не плохо, что Джей на его стороне. Однако он не мог сидеть сложа руки, ожидая, когда Уинстон преподнесет ему раскрытое дело на блюдечке; Маккалеб знал, что может полагаться только на самого себя.

Он понимал: если Уинстон не удастся убедить остальных в его невиновности, то в лучшем случае у него оставалась пара дней до того, как ФБР и полиция получат «добро» от присяжных в суде и передадут сенсацию в прессу. После этого шансы Маккалеба довести дело до конца будут сведены к нулю. Он станет главной фигурой в вечерних и ночных новостях на всех каналах ТВ. И другого варианта, кроме как бросить расследование, нанять адвоката и сдаться, у него не будет.

Он свернул направо, где начиналась дорога из гравия. Маккалеб съехал на обочину и вышел из машины, вглядываясь в темноту. Вдалеке он увидел мерцавшие огоньки дома, спрятавшегося в глубине каньона. Интересно, каково это, жить в такой глуши? Терри потянулся за губной гармошкой, но ее не было — видно, выпала во время очередного резкого поворота.

Прошло несколько минут. Вокруг было тихо. Не было слышно ни одной проезжающей машины. Терри выехал на узкую дорожку и продолжил свой путь. Когда он поднялся в гору, дорога перестала петлять и вела теперь прямо к Вудленд Хиллз. Какое-то время Терри ехал по так называемому бульвару Топанга, пока не добрался до Шерман-вэй, а затем срезал дорогу, чтобы попасть в парк Канога. Уже через пять минут он поставил машину перед домом Грасиэлы и несколько минут смотрел на темные окна. Он думал о том, что скажет ей. Терри не знал, как начнет разговор, но был уверен, что все будет хорошо. Но еще до того, как он успел выйти из машины, Грасиэла появилась на пороге, словно ждала его, глядя в окно.

— Терри! С тобой все в порядке? Почему ты на машине и так поздно?

— Так получилось, милая.

— Входи, входи скорее.

Грасиэла отступила на шаг, пропуская Терри в дом. Она провела его в гостиную и усадила на тот же диван, на котором они сидели всего несколько дней назад. Маленький цветной телевизор был включен, оттуда доносилась негромкая музыка. Вечерние новости должны были вот-вот начаться. Но Грасиэла выключила телевизор. Маккалеб поставил свою тяжелую сумку на пол, как бы давая понять, что не сможет остаться с Грасиэлой на ночь, даже если она попросит об этом.

— Пожалуйста, расскажи мне, что происходит, — сказала Грасиэла.

— Агенты ФБР и полицейские думают, что убийца — это я. В этом уверены все, кроме одного следователя из Управления шерифа. Эти люди полагают, что я убил Глори, чтобы заполучить ее сердце для пересадки.

Маккалеб посмотрел в лицо девушки, а потом отвернулся, словно был в чем-то виноват. Все внутри него съежилось в ожидании реакции Грасиэлы. По большому счету, он был виноват, пусть даже косвенно. Он был жив только потому, что не стало Глори. Эта мысль стучала у него в мозгу, как молот. Как ему жить с этим? Маккалеб не знал ответа на этот вопрос.

— Но это безумие! — со злостью выкрикнула Грасиэла. — Как они смеют думать такое о тебе…

— Стой, — прервал ее Терри. — Я должен тебе кое-что рассказать. А уж после этого тебе решать, кому верить.

— Но мне не нужно.

Терри жестом попросил Грасиэлу помолчать.

— Просто выслушай меня, хорошо? Где Реймонд?