Питер Харрис - Красная змея

Пьер снова остановился.

— У тебя есть бумага нотариуса.

— Если я с этим выступлю, то сделаюсь посмешищем всего университета.

— Но почему?

— Потому что меня попросят предъявить оригинал. Если какой-то нотариус подтвердил его существование, то поднимется крик до небес — отчего же я не могу показать пергаменты? Мне пришлось бы разъяснять, что их владелец являлся магистром тайного общества, возникшего в самом сердце ордена тамплиеров. Раскаты хохота из Оксфорда долетят до самого Кембриджа. Моя профессиональная репутация покатится под откос.

— А если бы тебе удалось представить оригиналы?

— Тогда все было бы иначе. Хотя сначала мне пришлось бы заказать экспертизу, чтобы подтвердить датировку пергаментов. Еще нужно будет призвать палеографа для исследования различных типов почерка. Дело в том, что на первый взгляд оригиналы показались мне подлинными, но ведь таким же казался и Габриэль д'Онненкур.

— Когда ты думаешь возвращаться в Лондон?

— Я задержусь в Париже до тех пор, пока твой друг не передаст нам свой перевод. К тому времени и рука твоя немного поправится. Однако думаю, что не напишу ни строчки.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

— Значит, ты останешься в Париже еще на три дня?

Теперь уже Маргарет замедлила шаг.

— Тебе это неудобно?

— Не говори ерунды!

Врач сообщил, что плечо хорошо заживает, но еще пару дней нужно держать его в неподвижности. Осмотр занял не больше пяти минут. В половине девятого утра Пьер уже вышел из клиники, расположенной в нескольких сотнях метров от его дома, и по пути купил в кондитерской бриоши на завтрак.

Когда он поднялся в квартиру, Маргарет бросилась ему на шею, не обращая внимания на поврежденное плечо, и бриоши превратились в лепешки. Пьер удивился, хотя в глубине души и надеялся на подобный прием.

— Ладно… Что вообще случилось?

— Случилось то, что ты свинтус, хотя и очаровательный.

— Ты довольна?

Прежде чем ответить, Маргарет поцеловала его в губы.

— Я просто счастлива.

— Теперь ты сможешь написать эту долгожданную статью?

— По крайней мере, попытаюсь.

Бланшар помахал пакетом с бриошами.

— Давай позавтракаем.

— Сначала ты должен рассказать, почему утаил от меня оригиналы.

— Не упущу ни единой детали.

Журналист поведал, что перед самым вторжением полиции д'Онненкур показал ему ксерокопии и нотариальное свидетельство, а потом убрал бумаги в портфель.

— С этого момента я не отрывал взгляда от его портфеля. Когда я повалился на пол, он был уже у меня в руках. Полицейские даже и не заподозрили, что это не моя вещь. Когда я открыл его в поисках копий, которые сложил туда д'Онненкур, моему изумлению не было предела. В другом конверте находились оригиналы!

Маргарет смотрела на Пьера с радостью и в то же время с тревогой.

— Если Годунов узнает, то он с тебя шкуру сдерет.

Пьер еще раз поцеловал подругу.

— Он никогда ничего не узнает, если только ты ему не скажешь.

Шотландка недовольно поджала губы.

— Мне надо бы об этом поразмыслить. Ведь как-никак ты должен заплатить за то, что скрывал их от меня.

— Это было глупо. Я думал, что ты сможешь написать статью, имея на руках копии и свидетельство нотариуса. Мне этого хватило бы, чтобы продать репортаж в какой-нибудь журнал, однако, по-видимому, в научном мире действуют другие законы. Не знаю, лучше они или хуже. Что ты собираешься делать теперь, заполучив оригиналы?

— Оставаться в Париже, пока не будет готов перевод.

— Я мог бы переслать его тебе, как только получу от Бартелеми. Он говорил, что работа займет три-четыре дня.

Маргарет вдруг посерьезнела, откусила кусочек бриоши, которая сохранилась после объятий, и произнесла:

— Со вчерашнего дня я не знаю, что и думать. У меня возникло ощущение, что ты хочешь отделаться от меня как можно скорее.

Пьер схватил руку Маргарет и прижал ее к губам.

— Не нужно так думать.

Маргарет Тауэрс успокоилась только тогда, когда прошла паспортный контроль. Ее документы не вызвали никаких вопросов. Рентгеновский сканер не обнаружил ничего необычного в конверте с бумагами. Только теперь она поняла, что начала тосковать по дням, проведенным в Париже. Они оказались самыми необыкновенными в ее жизни. Шотландка не понимала причин этого чувства.

Прежде чем отправиться к терминалу, Маргарет обернулась. Пьер помахал ей рукой. Она послала ему воздушный поцелуй.

Женщина заняла свое место в самолете, но все еще не могла поверить, что в ее ручной клади лежит такое сокровище. Это было всего-навсего генеалогическое древо семейства rex deus, перевод еврейского текста и заключение авторитетного израильского специалиста. Он с изумлением констатировал, что чернила изготовлены в те самые эпохи, о которых говорится в текстах. То же касалось и различия в почерках. Все совпадало.

В Лондоне Маргарет собиралась произвести радиоуглеродный и калий-аргоновый анализы, чтобы определить древность самих пергаментов. Затем она могла писать свою статью, о которой так часто мечтала бессонными ночами.

Отпуск у Маргарет закончился, наступал тяжелый период окончания учебного года. В Лондоне ей придется просматривать тексты студенческих работ и долгими часами высиживать на экзаменах. Эти дела составляли скучнейшую часть преподавательской работы.

Маргарет прикрыла глаза и еще раз вернулась к событиям двух последних недель. Эмоций было много, причем разных: от интереса к документам, хранящимся в некой сомнительной папке, до полного разочарования и ярости. Женщина испытала их, когда узнала, что угодила в ловушку, расставленную Бланшаром.

Затем в ее памяти возникла противоречивая фигура Габриэля д'Онненкура, кошмарные эпизоды нападения на квартиру Пьера, ее похищение, освобождение, путешествие в Лангедок, эпизод с замком Ла-Серпан и удача в Арке — обнаружение всей верхушки «Змееносца». Губы Маргарет слегка скривились, когда она подумала об аресте и пребывании в камере. Она даже вздрогнула, вновь пережив момент, когда потомок одной из династий иерусалимских первосвященников показывал ей документы, подтверждающие его происхождение.

За эти дни Маргарет узнала совершенно другого Пьера Бланшара. Он был ничуть не похож на того человека, с кем она познакомилась в Лондоне несколько лет назад. Парижский Бланшар был способен и на лучшие, и на худшие поступки. Женщина органически не переносила его плутней, но при этом все сильнее к нему привязывалась. Когда эти чувства схлестывались, она утрачивала способность хладнокровно их оценить.

Маргарет была уверена лишь в том, что почувствовала себя очень счастливой, когда Бланшар объявил, что он за пару недель решит несколько своих неотложных проблем, а потом навестит ее в Лондоне. Воспоминания о последней ночи в Париже были столь приятны, что она до сих пор не могла прийти в себя.