Питер Харрис - Красная змея

— Подождите здесь. Я сейчас вернусь, — бросил он таксисту и торопливо выпрыгнул из машины возле своего дома.

Через пять минут журналист появился с черным кожаным портфелем, который он прикрывал от дождя руками.

— Обратно к дому тридцать два на бульвар Ла-Шапель.

Поток машин сделался еще плотнее. Таксисту потребовалось больше часа, чтобы проехать по маршруту, на который при нормальных условиях хватило бы и двадцати минут.

Лаваль принял тетрадь из рук журналиста и не сумел сдержать дрожь своих ладоней. Прежде всего он сверил древний текст с копией.

— Все совпадает, сомнений нет.

Затем профессор принялся за изучение тетради. Он оглаживал страницы, потом вооружился лупой и принялся вчитываться в греческие слова. Старик перелистывал страницы то вперед, то назад. Он полностью ушел в это занятие.

Через четверть часа Пьер отважился тихонько спросить:

— Так что же?..

— Невероятно, Бланшар, невероятно!

— Можно поподробнее?

Лаваль ответил, не поднимая головы:

— Это почерк первого века, я бы даже предположил, что его середины. Если обратить внимание на обороты и конструкцию фраз, то головой можно поручиться за то, что текст написан эллинистом.

— Что это значит?

— Так назывались не просто любители и знатоки всего греческого, но именно иудеи, которые переняли у греков их культуру и язык. После разрушения Иерусалима многие евреи поселились в городах Малой Азии и на Пелопоннесском полуострове. Все это были территории, подвластные Риму, но эллинские по культуре и языку. Вам же известно, что романизация в Элладе не увенчалась успехом. В культурном отношении греки намного обходили римлян. Те в лучшем случае выглядели как посредственные ученики, зато были куда более практичны.

— Можно ли установить автора?

— Если то, что здесь говорится, истинно, а у меня нет причин для сомнений, тогда этот текст был написан апостолом Андреем. Или же он продиктовал его одному из своих учеников.

Лаваль сравнительно легко для человека его возраста поднялся из-за стола и снял с книжной полки увесистый том.

— Вот здесь говорится об этом человеке. Он стал первым апостолом Иисуса из Назарета, а ранее был приверженцем Иоанна Крестителя. Как утверждается в Евангелии от Иоанна, Андрей был одним из ближайших учеников Христа. Он проповедовал в Ахее — так называлась часть Пелопоннесского полуострова — и умер в городе Патрасе, на северо-западной оконечности этого полуострова, распятый на косом кресте. История, рассказанная на этих страницах, не оставляет камня на камне от Писаний Матфея, Марка, Иоанна и Луки. Автор, в частности, повествует о жизни Иисуса и заявляет, что любимой его ученицей была женщина, Мария Магдалина. Он сочетался с ней браком, как и было положено в те времена иудею, которого к тому же почитали раввином. Здесь даже сказано, что у них были дети. Далее автор излагает основополагающие принципы учения Иисуса из Назарета. Как я уже говорил, он указывает, что с начала времен силы добра и зла ведут между собой войну без остановок и без перемирий. Так будет продолжаться до конца света, который наступит через шесть с небольшим лет. Точную дату я вам уже называл.

— Все сходится! — раздался вдруг возглас за спиной у Пьера.

Журналист обернулся и увидел в дверях кабинета троих мужчин в аккуратных костюмах. У одного из них в руке был пистолете глушителем. Пьер в растерянности посмотрел на Лаваля. Профессор закрыл книгу. Он вовсе не казался удивленным появлением нежданных гостей.

— Кто вы?

— Владельцы того самого пергамента, который вы присвоили.

Бланшар хотел встать, но властный голос приказал:

— Не двигайтесь, иначе получите пулю.

— Профессор, что происходит?

Анри Лаваль с поразительным спокойствием поднялся и поставил книгу на место. Его бывший ученик прямо окаменел, когда профессор на правах хозяина дома произнес:

— Представляю вам Филиппа Лоссерана, сенешаля «Братства змеи».

Пьер переводил взгляд с Лаваля на Лоссерана, отказываясь верить происходящему.

— Вы?.. — посмотрел он на профессора. — Вы?.. — посмотрел он на вновь прибывших.

— Брат Лаваль успел предупредить нас как раз вовремя.

Пьер снова обернулся к профессору:

— Вы член «Братства змеи»?

Лаваль уселся в кресло.

— Вот именно, Бланшар. На свою беду, вы догадались об этом слишком поздно.

Для начала Годунов выругался. Он еще не совсем проснулся, снял трубку, посмотрел на часы и хриплым голосом пробормотал:

— Какого хрена?

— Комиссар, извините, что беспокою, но вы ни за что не простили бы меня, если бы я не позвонил, — раздался голос Гамбетта.

— Что случилось?

— Патрульные обнаружили труп.

Годунов глубоко вздохнул и приподнялся на изголовье кровати.

— Где?

— Валялся в канаве на пересечении Периферийного бульвара и шоссе А-один.

— Как его нашли?

— Был телефонный звонок.

— Кто звонил?

— Этот человек не пожелал назваться.

Комиссар постепенно приходил в себя.

— Когда это было?

— Как мне сказали, без пяти одиннадцать.

Годунов понял, что прошло уже почти три часа.

— Почему вы раньше не позвонили мне?

— Комиссар, у меня были проблемы.

Гамбетта использовал такую формулировку, чтобы оправдать свое пребывание в постели у любовницы и отключение сотового телефона. Когда инспектор снова его включил, то обнаружил шесть непринятых вызовов.

— Где вы сейчас?

— Готовлюсь выехать на место. Судья и медицинский эксперт, кажется, уже там.

— Да, вашу мать, Гамбетта, какие груши вы околачивали все это время?! — Годунов повалился на кровать и скомандовал — Машину мне! Чтоб через десять минут была здесь!

Через полчаса комиссар уже подъезжал к месту обнаружения трупа. Прежде чем выйти из машины, он поднял воротник плаща и взглянул в ветровое стекло. Лучи от мигалок полицейских машин складывались в причудливые картины. В этом было что-то психоделическое.

Годунов задумался о том, кто бы мог совершить убийство в такую ночь. Буря изливалась потоками ливня, который хлестал не переставая уже шесть часов.

Гамбетта подбежал к машине с раскрытым зонтом. Они с комиссаром не обменялись ни словом, пока переходили через проезжую часть.

Один из патрульных посветил фонарем на лицо покойника. Глаза у того были широко раскрыты, в них запечатлелся ужас. Дождь смыл кровь с лица, волосы слиплись.

Этот человек получил выстрел в висок. Входное отверстие было маленьким и чистым, а вот с другой стороны головы, на выходе пули, рана выглядела куда страшнее.

— Да ведь это Пьер Бланшар!

Годунов свирепо взглянул на Гамбетта. Тот тихонько подтвердил:

— Да, комиссар.

— Почему сразу не доложили?