Крис Хаслэм - Двенадцать шагов фанданго

Я оттолкнулся от витрины, оставил на стекле оттиск, как на Туринской плащанице, и двинулся на свет в конце переулка.

«Aqui termina la fiesta», — гласила надпись на афише. «Праздник кончается здесь». А я всегда полагал, что он только начинается.

Вынул из заднего кармана сложенное письмо Гельмута и перечитал. Приятель Гельмута по тюрьме мог находиться в баре «Тоска» на Кафедральной площади. Когда я прищурился одним глазом из-за света фар проезжавшего транспорта, понял, насколько обманчиво может быть приличное имя.

Я открыл дверь и вошел в пустой бар, украшенный в духе южноафриканского представления о швейцарской даче. Беспрерывно звучали мелодии в исполнении Сержа Гинсбурга. Мне внезапно пришла в голову мысль, что приятель Гельмута работает на человека, страдающего такой безнадежной безвкусицей, что от отчаяния приобрел вкус.

— Мне нужен Тони, — обратился я к угрюмой официантке бара.

Она пожала плечами:

— Все ищут кого-нибудь.

— Мы как-то проводили вместе время. Он сказал, что, если я буду в Кадисе, должен разыскать его. Здесь. В этом баре.

Она ответила глазами и подчеркнуто искривленными губами, что ей наплевать, затем ушла из бара. Я в замешательстве проследил за ней взглядом. Мой испанский был не настолько хорош.

— Ей нужны только красавцы, — произнес низкорослый мужчина с маслянистой кожей, одетый в ярко-белую спортивную куртку. — Но здесь она не найдет этого, верно? — Хихикая, он держал меня под локоть и, как только я повернулся к нему, опустил руку. — Сильвестр, — отрекомендовался он, протягивая руку.

— Гордон, — назвался я, пожимая руку. — Вы знакомы с Тони?

Он заказал выпивку, словно тянул время.

— С Трагичным Тони? — уточнил наконец.

Я сделал головой движение, которое нельзя было счесть ни кивком, ни поворотом, ни покачиванием.

— Есть какой-нибудь другой Тони?

Сильвестр потягивал свою мансанилью, размышлял о прошлом.

— Полагаю, нет. Я помню Счастливого Тони, Сердитого Тони и Глупого Тони, но все они сейчас в ином мире…

— Как насчет бывшего зэка Тони? — прервал я его.

Сильвестр взглянул на меня так, словно впервые увидел мою неопрятность.

— Хорошо сказано, — заметил он насмешливым тоном, словно не соглашался с собственной оценкой. — «Бывший зэк Тони». Это ему понравится.

Трагичный Тони появился после того, как я расчихался от сильного запаха надушенной мужской клиентуры бара, почувствовал их отчаянную борьбу с раздражением после бритья и обратился к бесстрастной официантке бара за помощью.

— El Tragico, [20] Трагичный (исп.). — нахмурилась она, кивая на дверь.

Я допил свое пиво и сделал пару глубоких вздохов. Мне предстояла встреча с человеком, которого звали Трагичный Тони, в увеселительном баре под названием «Тоска». Я уверял, что нас в прошлом что-то связывало. Его патроны наблюдали за нашей встречей с живым интересом. Несомненно, их забавляла беседа Трагичного Тони с субъектом неприглядного вида. Тони остановился рядом со мной у стойки бара. Это был крупный, мускулистый сорокалетний мужчина с блестящей от бриолина черноволосой головой и мускусным запахом любителя косметики.

— Я не думаю, что знаком с вами, — сказал он прокурорским тоном.

— Мы не знакомы, — согласился я. — Но у нас есть общие друзья. — Я передал ему письмо Гельмута.

Он прочел его дважды, улыбнулся после повторного чтения, погладил толстыми золотистыми пальцами буквы, словно мог таким образом определить истинные намерения Гельмута. Когда он вернул мне бумажку, улыбки на его лице уже не было.

— Много лет не видел его. — Я заметил, что суставы пальцев Тони постоянно двигались, на месте старых шрамов виднелись свежие ссадины. Предложил выпить, и он заказал кока-колу. — У вас какое-нибудь дело, верно? — предположил он.

Я кивнул не спеша и с некоторой опаской. Важно было, чтобы суть «какого-нибудь дела» мы оба четко понимали до того, как он уведет меня в потемки.

— Мм, да, очень надеюсь, что вы сможете помочь мне кое в чем, — улыбнулся я. — Моя подружка в отеле.

— А моя подружка прислала вас сюда с письмом. — Горечь усмешки обожгла губы. — Что с моим юным Гельмутом? Он доволен жизнью?

— С ним все в порядке, — кивнул я. — Он завел автомастерскую. — Я не упомянул Микки.

Трагичный Тони издал короткий смешок:

— У него есть автомастерская! — Он закурил сигарету и сказал мне из-за рассеивающегося дыма, его голос звучал чуть громче и чуть выше тональностью, чем прежде: — Я спас Гельмута от смерти, оберегал от необдуманных поступков, помогал держаться на поверхности. В то время он благодарил меня, о да, и говорил, что никогда меня не забудет. Вы понимаете, о чем я говорю? — Собеседник был крупным, лощеным и буйным мужчиной со следами драк на кулаках.

Я кивнул:

— Может, вы как-нибудь соберетесь и навестите его. Он всегда душевно отзывается о вас и о времени, которое вы провели вместе.

Трагичный Тони повернулся ко мне лицом, его грудь выпирала из белой рубашки, как конский волос из разорванного матраса.

— Он обо мне говорит? Что именно?

Я нуждался в кокаине и боялся выдать смятение.

— Он говорит, что обязан вам многим. Говорит, что мог бы погибнуть, если бы не вы. Говорит, что не проходит и дня, чтобы он не вспоминал вас. — Гельмут, наверное, убил бы меня за такие слова. — Я приехал в Кадис по его инициативе. С моей давней подружкой. Он просил разыскать вас. Может, это был способ сделать первый шаг для восстановления отношений — вы знаете этих немцев: сплошные формальности.

Трагичный Тони кивнул:

— Вам нужно зайти еще куда-нибудь?

Я повернул руки ладонями вверх:

— Хотелось бы, но я попал сюда, и, как я уже сказал, подружка ждет моего возвращения в отель. Подвернулся случай, я решил заглянуть сюда по дороге. В город приехал на несколько дней.

Тони знал, когда требуется закончить разговор. Он кивнул, сделавшись еще мрачнее:

— Что вам нужно?

Я улыбнулся и с наигранной веселостью сказал:

— Кокаин.

— Сколько?

«Пять? — мысленно прикинул я. — Нет, к черту, у меня сегодня праздник».

— Десять, — сказал вслух.

Вслед за ним прошел к угловому столику. За нами следил Сильвестр, его тонкие губы искривились в глумливой усмешке.

— Покажите, сколько у вас денег.

Я вернулся в отель примерно через полтора часа после того, как занюхал три дорожки и выпил четыре кружки пива. Я был уверен, что Луиза настолько обрадуется трем полноценным граммам кокаина, которые покажу ей, что все волнения и беспокойства по поводу нашего расставания будут в момент забыты. Я — неудачник? Я покажу ей, кто неудачник. Кто еще мог выйти на улицу и так быстро добиться успеха в чужом городе?

Я пробежал через две ступеньки первый марш лестницы, с большим трудом преодолел второй марш и чуть ли не ползком — третий. Кокаин — не самое лучшее средство для повышения атлетических кондиций. Задыхаясь, постучал в дверь, достаточно громко, чтобы стук был услышан, несмотря на шум телевизора. Впусти, возьми, что я принес…