Ник Стоун - Король мечей

Джо вспомнил день их знакомства. Оно произошло через две недели после того, как он похоронил своего напарника, Руди Сондерса. Его застрелили при проверке подозрительной машины. Джо сидел в раздевалке. Вдруг разговоры стихли, и все как-то странно засуетились. Вошел Элдон Бернс, легендарная личность. Джо с ним никогда не встречался, лишь видел на фотографии в газете.

— Джо Листон? Я Элдон Бернс. Искренне вам соболезную. — Он протянул руку. — Мне тоже приходилось терять напарника. Четверо подонков превратили его в чайный пакетик — потехи ради. Это серьезная потеря, но жизнь продолжается, и нам нужно выполнять свою работу. Так что, Джо Листон, познакомьтесь со своим новым напарником Максом Мингусом. Он был первым на своем курсе в академии.

Макс в тот день выглядел немного смущенным. Стоял рядом с Бернсом в новенькой форме. До блеска начищенные ботинки, подстриженные по уставу волосы зачесаны налево. Джо против воли захотелось улыбнуться, когда он вспоминал Макса тогдашнего и ставил рядом с теперешним, который старше на десять лет и уже давно не носит форму.

Все понятно. Бернс назначал Джо ответственным за Макса. В то время Джо считался одним из лучших копов в патрульной службе. У него был высокий показатель по арестам, причем все они были обоснованные. Джо очень скрупулезно относился к соблюдению законности. Правил не нарушал. Закончил курсы стенографии при управлении и потому показания свидетелей записывал очень подробно. Бернс хотел, чтобы Макс перенял от него все самое лучшее, а затем двинулся дальше. Уже тогда чувствовалось, что он выбрал Макса своим преемником.

Возникали моменты, когда Джо даже сожалел, что они с Максом стали друзьями. Наверное, было бы лучше, если бы Макс просто пошел на повышение, а Джо остался в патрульной службе, где скоро стал бы сержантом. Да, это тяжелая работа, очень тяжелая. Патрульного копа можно сравнить с солдатом на передовой. Он всегда лицом к лицу с преступниками и в любой момент может получить пулю. Но зато в патрульной машине нет никакой политики. Там только ты и твой напарник. Все просто и ясно.

Джо окинул взглядом комнату детективов. Просторное помещение с открытой планировкой, освещенное лампами дневного света. Пол устлан бледно-зелеными ковровыми плитками, стены белые с сероватым оттенком, звуконепроницаемые, чтобы разговоры сорока заезженных до предела детективов не проникали наверх, в комнаты для совещаний, и вниз, в канцелярию. Сейчас комната заполнена на треть, но знакомая симфония звуков исполнялась как всегда — негромко, но отчетливо. Возгласы, ругательства, смех, звонки, разговоры по телефону, швыряние трубки, металлический стук машинок, на которых печатали с различной степенью мастерства. В комнате не было окон, и свет горел постоянно, круглые сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году, так что единственным способом отличить день от ночи было посмотреть на присутствующих и свериться с графиком смен. Здесь работал кондиционер и запрещалось курить. Хочешь курить — садись в лифт, спускайся на два этажа и выходи на балкон.

Детективами номинально руководили капитан Габриель Ортис и два лейтенанта — Джед Пауэрс и Лу Барлиа. Ортису почти пятьдесят, он отметил тридцатилетие своего брака и во второй раз готовился стать дедушкой. Приземистый человек с мясистыми руками и бочкообразной грудной клеткой. Он носил очки в золотой оправе и красил волосы — они у него были черные как смоль — но не очень аккуратно, на затылке виднелась седина. Ортис всегда сидел, погруженный с головой в огромную кипу бумаг на столе. Почти все время у него уходило на то, чтобы трижды проверить каждый рапорт, перед тем как подписать. Пауэрс и Барлиа учили детективов снимать показания свидетелей и прочим премудростям, главной из которых считалась техника выступления в суде. Тут необходимо было учесть многое, подготовить сценарии на все случаи, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Большое значение уделялось тону и иным особенностям речи. Это походило на репетиции главной роли в ответственном спектакле. Однажды, когда большинство жюри составляли чернокожие, Джо приказали придать своему выступлению «этнический» оттенок. Он скрепя сердце подчинился, но вердикт они выдали такой, какой было нужно. Значит, сработало.

Джо и Макс сидели в задней части комнаты, в дальнем правом углу. Их территория была отмечена увеличенной фотографией с изображением конверта пластинки Брюса Спрингстина «Рожденные прорваться», занимавшей половину стены позади их столов. Подарок УГРО на день рождения Джо в прошлом году.

Джо любил Брюса Спрингстина. Он впервые услышал его в октябре семьдесят пятого. Его второй альбом крутили в баре, куда Джо зашел выпить после разрыва с подружкой, официанткой Бернадеттой. Они недолго встречались, чуть более трех недель, так что разрыв был не очень тяжелым. Джо даже чувствовал облегчение, что избавился от Бернадетты, потому что сомневался, все ли у девушки нормально с головой. В тот вечер Бернадетта заявила, что поскольку она перешла в буддизм, то наличие дружка-копа вредит ее карме. Джо кивнул, пожелал ей всего самого лучшего и отправился выпить пива. Когда он покончил с первой бутылкой, по телевизору начался документальный фильм о мировых религиях, в частности о буддизме. Десять минут было посвящено знаменитому монаху из Сайгона, который в шестьдесят третьем году облил себя бензином и поджег в знак протеста против антибуддийской политики правительства. Кадры с горящим монахом появились в тот момент, когда музыкальный автомат начал выдавать песню «Четвертое июля, парк Эшби», где Брюс сетовал, что его девушка, официантка, не бросилась бы за него в огонь. Джо громко рассмеялся. И с этого момента стал безоговорочным фаном певца.

Подошла Тереза, служащая отдела информации, вручила пакет, присланный из полицейского управления Нью-Йорка. Копии материалов по убийству Норы Вонг.

Джо раскрыл пакет. Оттуда выскользнула пачка фотографий и рассыпалась по столу. Все глянцевые. Фотограф попался добросовестный — по два снимка каждого сюжета.

Теперь в Майами пытки стали обычным делом, но такого Джо никогда не видел. Казалось, будто на несчастных выпустили свору свирепых бешеных собак-убийц. Лица застыли в мучительной агонии. Было ясно, что они страдали каждое мгновение вплоть до наступления смерти. Все вокруг залито кровью. Женщину жестоко изнасиловали, затем долго издевались, скальпировали, жутко обезобразили. Джо это напомнило, как вандалы иногда портят рекламные плакаты — отрезают кусок от одного и прикрепляют к другому. Изверги не пощадили и детей.

Джо затошнило. Он втянул в себя воздух, и горло сжал рвотный позыв. Лоб покрыли капельки пота. Он встал и на слабых ногах поспешил в туалет. Джо дрожащими руками умыл лицо холодной водой. Несколько раз глубоко вздохнул.