Джонатан Мэйберри - Вирус

Пар стелился по полу и доходил до лодыжек. Разило канализацией и гнилью. Температура здесь, должно быть, приближалась к нулю, веяло промозглой сыростью. В торцевых стенах цеха располагались двери. Одна вела в заброшенную упаковочную, где лежали стопки грязных пластиковых лотков для мяса и рулоны пленки; вторая дверь была заперта.

— Я этим займусь, — сказал Олли, опускаясь на колени и вытаскивая из сумки на поясе отличный набор профессиональных отмычек. Пожалуй, лучший из тех, что я когда-либо видел. Оливер умело орудовал им. Да-а, вещица не из тех, какие обычно носят с собой солдаты, надо будет потом его расспросить.

У меня в ухе раздалось негромкое жужжание, и я вскинул руку, требуя тишины. На линии что-то потрескивало, но голос Грейс Кортленд звучал отчетливо и твердо.

— Термальный сканер показывает множество танцоров танго.

«Танго» или просто «т» было кодом, обозначающим террористов.

— Сосчитать можете?

— Большая группа. Может, двадцать, может, сорок.

— Повторите.

Она повторила и попросила меня подтвердить прием.

— «Эхо» один, прием.

— «Альфа» наготове, — сказала Грейс, — местный отряд в резерве.

— Понял, прием. Приказы есть?

— Действуйте осторожно.

— Прием. «Эхо» один, до связи.

Я созвал отряд, и мы опустились на корточки, касаясь друг друга головами.

— Термальный сканер показывает, что наверху по меньшей мере двадцать живых людей. Узнать, сколько бродяг, невозможно, у них слишком низкая температура.

Все отреагировали на новость по-разному. Скип казался испуганным, Банни выглядел рассвирепевшим. Старший сощурил глаза, а лицо Олли обратилось в камень.

— Пятеро войдет, пятеро и выйдет, — напомнил я им.

Они закивали, но я добавил:

— Это не бойня в О. К. Коррал. Мы не знаем наверняка, каждый ли в этом здании враг. Смотрите, куда стреляете, избегайте случайностей, и я ничего не желаю слышать о «дружественном огне». [18] Военный термин, обозначающий огонь по своим.

— Ур-ра, — отозвались они, но без особого энтузиазма.

— А теперь… пошли надерем задницы тем, кто еще жив.

Клеймонт, Делавэр.

Вторник, 30 июня, 18.23

Олли закончил ковырять замок, и Банни осторожно открыл дверь, опасаясь ловушки или проволочной сигнализации, однако ничто не зазвенело и не взорвалось, лишь заскрипели ржавые петли. Не было слышно посторонних звуков, кроме работающих вдалеке моторов.

На этот раз первым пошел я. Промокшие ботинки норовили хлюпнуть, поэтому я осторожно переставлял ноги, делая паузы. Коридор был пустынным и длинным, полным серых теней и испарений. Мы прижались к стене и двигались, растянувшись цепочкой, пригибаясь к полу, поглядывая вперед и назад, проверяя каждую дверь, которая попадалась нам на пути. Я достиг поворота, остановился и, слегка присев, осторожно выглянул из-за угла. Никого. Махнул рукой своим бойцам, и мы повернули налево. Обнаружили одну запертую дверь, которую Олли открыл без труда, но за ней оказался всего лишь склад провизии.

Я замешкался на миг в дверном проеме, пытаясь определить по количеству припасов, сколько здесь может находиться людей. Старший тоже погрузился в подсчеты. Затем многозначительно посмотрел на меня и нахмурился. Либо на складе было двадцать террористов с неуемным аппетитом, либо же их число приближалось к сорока, а то и больше.

Мы вышли в коридор и закрыли дверь.

Отряд двинулся дальше. Еще поворот. Через двадцать ярдов мы увидели большие двустворчатые виниловые двери, те, что распахиваются сами, когда через них проталкивают тележку. Встали, пригнувшись, по сторонам от них и прислушались.

Потребовалась секунда на то, чтобы привыкнуть к вибрирующему гулу компрессоров и прочему шуму, который обычно присутствует в старых зданиях. И тут до наших ушей донесся посторонний звук.

Низкий, нечеловеческий стон.

Он означал нестерпимый голод.

Скип явно занервничал, и Старший ободряюще подмигнул, хотя ему, наверное, тоже стало не по себе. Я по очереди встретился взглядом с каждым из своих подчиненных, мысленно внушая им отданный раньше приказ. Добыть пленников — если возможно.

Вдруг что-то негромко стукнуло, а затем на стену, освещенную тусклым светом потолочных лампочек, упала тень. Силуэт охранника с длинной штурмовой винтовкой. Повезло, что не бродяги.

Олли был к нему ближе всех, поэтому я кивнул ему.

Он прополз по коридору, словно змея, и устроился для стрельбы лежа. Страж порядка не успел завернуть за угол, как глухо раздалось «паф-паф». Голова охранника запрокинулась, и он начал оседать вниз. Банни промчался мимо меня и придержал тело, не давая ему повалиться на пол. Верно, лишний шум ни к чему. Начиная с выстрелов Олли и заканчивая пробежкой Банни, вся сцена казалась хорошо отрепетированной хореографической постановкой. В общечеловеческом смысле слова это выглядело жутко, однако, с точки зрения военного человека, производило впечатление искусства, доведенного до блестящего уровня.

Коп, одна из моих ипостасей, отметил, что Олли выбрал двадцать второй калибр с глушителем. Оружие убийцы. Легкие пули оставляют входное отверстие в черепе, но, не обладая достаточной массой, не могут пробить его насквозь и застревают внутри, круша мозг. Большинство стрелков, даже самые лучшие, обычно подстраховываются и посылают вторую пулю в тело. Чтобы наверняка остановить движение противника. Браун оба раза выстрелил охраннику в голову. А ведь целился с тридцати футов. Высший класс.

Что ж, теперь мы должны подготовиться к тому, чтобы войти в помещение. Густой пар выползал из-под виниловых дверей, словно щупальца осьминога-альбиноса. Запах стоял отвратительный. К миазмам канализации, которую давно не чистили, примешивалась вонь мяса, гниющего на живых костях. Я уже ощущал ее однажды, когда убивал Джавада.

Мы опять заняли позиции по сторонам от двери. Старший вынул маленькое ручное зеркальце, каким пользуются стоматологи, и подсунул его под дверь, медленно поворачивая вправо-влево. Внутри находился ряд больших синих контейнеров. Ничего удивительного — склад есть склад. Сие обстоятельство не могло меня слишком огорчать или радовать, и действительно, скакать от восторга, как Снупи, мне не хотелось. Потому что я помнил план здания, согласно которому именно здесь располагался главный производственный цех, но эта чертова тара загромождала его, оставляя только узкий проход. А посередине торчал охранник. Он стоял к нам спиной и вытягивал шею, вглядываясь в узкую щель между двумя контейнерами в дальнем ряду, у самой стены. Оттуда опять долетел стон. Там что-то происходило, и любопытному стражу очень хотелось это увидеть. Мне тоже.