Джонатан Мэйберри - Вирус

В тусклом освещении гостиничной люстры он казался совсем юным, однако Воин заметил в его глазах знакомый огонек и обрадовался. Эль-Муджахида немного забавлял молодой человек, однако в то же время он испытывал гордость за него. Его восхищала глубина преданности чернокожего мусульманина. Почти час они обсуждали священные тексты и вместе молились. Теперь же, скатав молитвенные коврики, сидели и разговаривали. Эль-Муджахид снял рубашку и повязки, чтобы Салим все как следует разглядел.

— Можешь справиться с этим? — спросил Воин.

— Да. Легко. Особой сложности тут нет, — Салим взглянул на Ахмеда. — Мне казалось, ты просил меня сделать что-то трудное?

Тот покачал головой.

— Я сказал: кое-что важное.

— Необходимо спрятать все, — отрывисто проговорил эль-Муджахид, — шрам, синяки.

Салим искренне улыбнулся.

— Дай мне час, и я гарантирую, что никто не заметит твоей раны. У меня на квартире есть все необходимое.

— Великолепно.

Они назначили время встречи, и молодой человек ушел, потрясенный тем, что видел самого эль-Муджахида. Один из людей Ахмеда тайком последовал за ним, хотя преданность Салима сомнений ни у кого не вызывала. Когда дверь за ним закрылась, Воин натянул рубаху и застегнул на все пуговицы.

— Теперь Голь знает, что я спасся от его убийц и мы забрали детонатор, — сказал эль-Муджахид. — Если он настоящий мужчина, то отойдет в сторону. Должно быть, он совершенно сбит с толку таким поворотом событий. — Он помолчал. — Где то, что прислала Амира?

— Андреа установила все неделю назад и спрятала очень ловко. Никто не узнает, — произнес Ахмед, имея в виду свою американскую подружку, принявшую ислам несколько лет назад.

— Какую версию прислала Амира? Я испытывал в деревне седьмое поколение, и оно производило сильное впечатление.

— Десятое поколение.

— Десятое? — ахнул Воин.

Ахмед улыбнулся.

— Моя сестра амбициозна, а ее гнев на Западного Сатану велик. Она не особенно много сообщает в своей зашифрованной записке, но говорит, что теперь дыхание Господа сотрет Америку с лица земли.

Эль-Муджахид пробормотал молитву.

Ахмед кивнул на чемодан, который принес с собой.

— Тут твои документы, одежда, оружие… Как только Салим покажет обещанный фокус, ты сможешь ходить среди них и никто тебя не узнает. Все уже на месте, брат, Андреа будет там, чтобы убедиться, что работа идет гладко. — Он помолчал и уже не в первый раз нервно облизал губы. — Осталось еще одно. Моя сестра кое-что переправила через личные каналы Голя, посылка вчера вечером прибыла с курьером через международную службу доставки особо опасных грузов в больницу в Трентоне, Нью-Джерси. Сопроводительные бумаги и формы были безупречны, поэтому никто ничего не заподозрил. Моя сестра такая умная.

— Это верно. Что же внутри?

Ахмед улыбнулся.

— Ну… на упаковке сказано, что это образцы материалов для бактериологических исследований. Что-то касающееся паразитов растений. Большую часть посылки в самом деле занимают привезенные из индийской лаборатории Голя двадцать четыре пробирки с зараженными образцами, зато две из них содержат нечто совсем иное. — Он выдержал паузу и повторил: — Совершенно иное, слава Аллаху.

— Скажи мне…

— Она послала нам двенадцатое поколение Сейф аль-Дина.

— Разве нам нужно еще? Я думал…

Ахмед покачал головой.

— Это не оружие, брат. Если десятое поколение — меч, то двенадцатое — щит.

Воин казался смущенным, но затем все понял и облегченно вздохнул, напряжение покинуло его.

— Слава Аллаху, да будет благословенно Его имя.

Ахмед придвинулся ближе и пожал эль-Муджахиду руку.

— У нее получилось! — произнес он взволнованным шепотом. — У нас есть антидот. Амира сделала то, что никому еще не удавалось сделать… она создала лекарство от болезни. Мы исполним обет, и тогда умрут только безбожные американцы, а мы… мы, брат мой, будем жить!

Комната поплыла перед глазами, и эль-Муджахид соскользнул с кровати на колени. Уже долгие недели он готовил себя, умственно и духовно, к самоубийственной миссии. Он принял волю Аллаха, по которой должен умереть от Сейф аль-Дина, когда обратит его против неверных псов. Ничтожная цена за то, чтобы нанести смертельный удар врагу. Пусть океан разделит пустыню, в которую превратится проклятый континент, и остальной мир. Но теперь… теперь!

Он прижался пылающим лбом к полу и восславил Аллаха, рыдая от радости, от осознания того, что Всевышний избрал его и позволил продолжить битву за установление Его истины на земле. Рай — чудесное обещание, но эль-Муджахид был истинным воином, он сожалел, что придется покинуть поле сражения так рано. Слезы навернулись и на глаза Ахмеда. Он опустился на колени рядом с другом, и они молились вместе. Оба знали: предстоит немалая работа, но ничто уже не остановит Сейф аль-Дин.

Ничто.

Склад ОВН, Балтимор

Суббота, 4 июля, 6.44

Мы погрузились в две машины — новенькие бронированные внедорожники «БМВ-Х6», которые были оснащены, словно автомобили Джеймса Бонда, видеоаппаратурой спереди и сзади, потайными отсеками, спутниковой связью и даже пулеметами, спрятанными за фальшивыми противотуманными фарами. Черч действительно любил игрушки.

— А кресло с катапультой есть? — спросил я, когда мы с Грейс садились в первый автомобиль.

— Вот ты смеешься, а в «порше кайенн» у нас есть возможность катапультирования для водителя или пассажира.

— Правда? — Я захохотал и постарался изобразить Шона Коннери. — Меня зовут Леджер. Джо Леджер.

Она окатила меня ледяным взглядом.

— Только попробуй назвать меня Пусси Галор или Холли Гудхед, я тебя пристрелю и выброшу труп на обочину!

— Да я и не собирался, — сказал я, после чего добавил вполголоса: — Мисс Манипенни.

— Я серьезно. Помрешь в канаве.

Я изобразил, как застегиваю рот на молнию. Все мы были в темных костюмах, белых рубашках с красными галстуками, на лацканах — значки с изображением американского флага. Выдали и наушники. Чертовски впечатляет, и все это ради двенадцати часов работы. Я-то могу надеть и готовый костюм, но вот для Банни надо шить на заказ. Да уж, сколько у Черча связей! Должно быть, здорово иметь друзей в разных «отраслях промышленности». Когда-нибудь я обязательно выясню, кто, черт побери, этот Черч.

В качестве системного обеспечения я прихватил старый добрый сорок пятый калибр, сунув его за пазуху, а два запасных магазина — за пояс. У правой лодыжки прикрепил маленький удобный «смит-вессон», модель 642, «эарвейт сентенниал», револьвер тридцать восьмого калибра — самый практичный из всех. Еще у меня был «рэпид респонс фоулдер», тактический складной нож, который можно преспокойно вешать на карман. Легкое движение — и выскакивает трехдюймовое лезвие, короткое, зато более чем эффективное в руках опытного воина. Я прекрасно владею ножом и всегда предпочитаю скорость длине клинка. При таком вооружении я ощущал себя разодетым в пух и прах по случаю вечеринки, учитывая, что мы собирались всего лишь допросить правительственных чиновников, а не штурмовать Бастилию. Только я из тех парней, которые не знают более мудрого совета, чем девиз бойскаутов «Будь готов!».