Хлоя Пэйлов - Ковчег огня

Маленький отряд направился в новое место. Сырой ветер шевелил голыми ветвями, и те тревожно перешептывались, словно предостерегая об опасности.

— Пожалуйста, скажи, что мне осталось жить больше чем тридцать с чем-то минут, — понизив голос, сказала Эди, украдкой оглянувшись на Макфарлейна.

— Крепись, — тоже шепотом ответил Кэдмон, не желая допустить, чтобы она думала только о том, какое ограниченное время им отведено. По своему опыту он знал, что лучше иметь дело с подвластными величинами, чем зацикливаться на недоступном.

— Да, да, знаю. Я должна расправить плечи. Поднять голову. Или еще какое-нибудь глупое клише.

Хотя внешне Эди казалась сдержанной, Кэдмон уловил в ее голосе панику. Опасаясь, что она окончательно поддастся ужасу, он сжал ей руку и тихо проговорил:

— Шанс обязательно представится. Так бывает всегда. И когда это произойдет, мы должны будем за него ухватиться. Времени на размышления не будет, понятно?

Его слова возымели свое действие. Эди кивнула, и у нее в глазах появился мстительный блеск. У Кэдмона мелькнула мысль, что она выразительно представила себе одну мрачную сцену с участием одного верзилы и очень острого заступа.

Вскоре они вышли к пруду, по оценке Кэдмона, имевшему площадь добрых десять акров. Посреди водоема тянулась узкая полоска земли. Лебединый луг. На островке стоял простой каменный крест, судя по виду, воздвигнутый несколько столетий назад.

— Это же здорово, очень здорово! — воскликнула Эди, несказанно обрадованная видом креста. — Несомненно, пруд, в котором разводили рыбу, находился в ведении Филиппы, ключницы обители. Как ты думаешь, она установила крест на островке в качестве знака?

Кэдмон покачал головой, отметая ее предположение:

— Полагаю, крест стоял еще до того, как был построен монастырь. Однако Филиппа, несомненно, поняла его значение. Подобно Ковчегу Завета, крест является точкой прямой связи между землей и небесами.

Он украдкой взглянул на Макфарлейна. Тот пристально смотрел на одинокий крест, словно это был какой-то таинственный маяк.

Кэдмон понял, что добился своей цели. Слава богу.

— Вполне вероятно, еще до возведения монастыря это место использовалось в качестве святилища, — продолжал он. Затем, указав на поразительно чистую стеклянную водную гладь, добавил: — Пруд наверняка питается родниковой водой. Такие родники часто посвящали местным святым.

— То есть это место поклонения, да?

— Островок был для Филиппы Кентерберийской самым подходящим местом для того, чтобы спрятать самую почитаемую реликвию всего христианского мира. — Кэдмон указал на четверку лодок, причаленных к берегу. — Не думаю, что местные рыбаки будут возражать, если мы воспользуемся их плавсредствами. То есть нам предстоит плыть к острову. Полагаю, по двое в лодке.

Макфарлейн подошел к берегу, изучил покачивающиеся на воде лодки и сказал:

— Сержант-комендор, ты поплывешь с женщиной. Харлисс, дождись, когда подойдет Санчес со снаряжением. Мы с Эйсквитом отправимся первыми.

Отдав распоряжения, он отвязал одну из лодок и жестом приказал Кэдмону сесть в нее.

— Будем надеяться, старушка сохранила ходовые качества, — пробормотал Кэдмон, беря весла и начиная грести к островку.

Макфарлейн ничего не ответил, устремив немигающий взор на высокий крест из известняка, стоящий часовым посреди маленького острова.

В течение нескольких минут единственными звуками были скрипы и стоны деревянных весел, равномерно вспарывающих холодную воду, да редкие крики гнездящихся на пруду лебедей. Дождь прекратился, и над поверхностью висели извивающиеся щупальца белого тумана, облепившего пруд покрывалом.

Как только нос лодки уткнулся в островок, Макфарлейн выбрался из лодки и торопливо зашлепал по воде, доходящей до щиколоток и ласкающей заросший травой берег. Не скрывая своего нетерпения, он жестом приказал Кэдмону привязать лодку к прибрежным кустам. Через мгновение рядом причалила лодка с Эди и верзилой. Затем все четверо направились к кресту.

Прекрасно сознавая, что у него осталось всего восемнадцать минут, Кэдмон ощупал источенный временем камень. Если указание было высечено на кресте, боги дождя и зефиры ветра давно позаботились о том, чтобы его стереть.

Не теряя надежды, он обошел вокруг креста, при этом его правый сапог наткнулся на твердую неподатливую поверхность. Охваченный любопытством, Кэдмон присел на корточки и раздвинул пожухлую траву.

— Что вы делаете? — прошипел Макфарлейн, подходя к нему.

— Тут в земле что-то есть. Кажется, это… да, это какая-то плита. У вас есть носовой платок или какая-нибудь тряпка? Мне нужно вытереть поверхность.

Макфарлейн подал знак верзиле, без слов приказывая ему снять с головы черную вязаную шапочку.

Взяв шапочку, Кэдмон принялся усиленно оттирать бронзовую плиту размером десять на десять дюймов, за долгие годы собравшую на своей поверхности толстый слой грязи. Работая, он заметил, как на него упала чья-то тень, и, подняв глаза, увидел склонившуюся Эди. У нее на лице была написана тревога. Как и он сам, она понимала, что ее жизнь по-прежнему висит на волоске, что на этой бронзовой плите в этом странном месте написано, жить ей или умереть. Страх — мощный катализатор, Кэдмон с удвоенной силой принялся оттирать плиту.

Потребовалось несколько минут сосредоточенной работы, чтобы открыть одну-единственную строчку латинского текста.

Глядя на плиту, он ощутил, как под воздействием этой строки у него судорожно заколотилось сердце, и, становясь похожим на человека, который только что увидел мелькнувшее привидение, прошептал, словно волшебное заклинание:

— Hic amicitur archa cedris.

— Что это означает? — нетерпеливо спросил Макфарлейн, отталкивая его, чтобы самому осмотреть плиту.

Кэдмон медленно выдохнул, стараясь совладать с собой:

— На плите написано: «Здесь спрятан Ковчег Завета».

— Сейчас будет извлечено corpus delicti. [49] Понятие в западном праве, определяющее, что обвинить человека в преступлении можно, только если оно уже совершено. Дословное значение — «тело преступления». Но не мной, — пробормотал Кэдмон, подходя так близко к Эди, что та ощутила исходящее от его тела тепло. А также мучительную боль, вызванную тем, что не ему предстоит найти Ковчег Завета.

Она прижалась к нему, клацая зубами от пронизывающего ветра.

Стоя в нескольких шагах от того места, где слаженно работали заступом и совковой лопатой Бракстон и Санчес, они видели, как стремительно продвигаются раскопки. Каменный крест уже наклонился, поддаваясь тому деятельному безумию, которое последовало за переводом надписи на бронзовой плите. Уверенные в том, что плита с надписью является огромным крестом, нанесенным на карту сокровищ, подручные Макфарлейна не потрудились изучить место, единодушные в том, что Ковчег Завета погребен под крестом.