Марджи Орфорд - Как часы

— Вольности запрещены в зале, — продолжила пояснения Мелисса. — Здесь девушки только разогревают мужиков перед шоу или перед тем, как они займут отдельные кабинеты. А дальше — как договорятся.

— Кто эта девушка? — спросила Клэр.

— По-моему, ее зовут Корнелия, — ответила Мелисса, перехватив взгляд Клэр. — Она новенькая. А вы ее знаете?

— Мы как-то встречались.

— Хотите поговорить с ней? — спросила Мелисса. Корнелия, почувствовав, что на нее смотрят, обернулась. Увидев Клэр, она побледнела.

— Мне кажется, она не захочет с вами разговаривать, — заметила смышленая Мелисса.

— Думаю, вы правы, — согласилась Клэр, сделав глоток виски.

Мелисса изучающе оглядела ее с головы до ног.

— Дамы к нам заходят не часто. Тем более одни — без спутников.

— А кто же их спутники?

— Женщины постарше приходят обычно с мужьями. Надеются, наверное, что здешняя атмосфера взбодрит их благоверных, которым осточертели их обвисшие груди. Молодые женщины приходят со своими шефами. Кстати, они часто покупают здесь нижнее белье. Может, интересуетесь? Могу дать вам наш каталог.

— Спасибо, — сказала Клэр. — Может, подберу кое-что.

Девушка достала из-под стойки буклет. На обложке тисненым золотом красовался соблазнительный силуэт женской фигуры.

— Потрясные новинки, — прокомментировала Мелисса. — Мы выходим на большой рынок. Новый владелец клуба решил развесить на стенах все эти фото. И каталог наших фильмов скоро выйдет. Станет настоящей сенсацией.

— Я даже не знала, что клуб «Изида» выпускает фильмы, — сказала Клэр.

— Представьте, выпускает. Раньше мы заказывали рекламные ролики в Америке или Голландии, а теперь делаем их сами. Ведь в Кейптауне киноиндустрия поставлена на широкую ногу. Много классных технических специалистов и так далее. Ну, вы сами это знаете. Поэтому наши фильмы, с профессиональной точки зрения, лучше тех, что делаются на стороне.

— А что за фильмы выпускает ваш клуб?

— Все они идут под брендом «Производство студии „Изида“». Я снялась уже в двух. Причем костюмы выбирала сама. Но фильмы, где я участвовала, не основная наша продукция. Так, невинные забавы. А настоящие фильмы, которые действительно распродаются — они позабористей. Есть совершенно непристойные, и — самое интересное — в них охотно снимаются мужики — члены клуба. Конечно, на вкус и цвет товарища нет. Одни любят фильмы со стриптизом. Другим подавай что-нибудь покруче. Такой ролик стоит подороже, но зато и острых ощущений масса.

— Вы не были знакомы с девушкой по имени Чарней? — спросила Клэр.

— Чарней?.. Красивое имя. Оно настоящее или прозвище?

— Настоящее. Девушку звали Чарней Сванепоэль.

— А как она выглядела?

— Высокая, стройная, длинные черные волосы. Лет примерно семнадцати. Она мечтала сниматься в кино.

— Что-то не припомню. Может, и видела ее. Кстати, зайдите на наш веб-сайт. Там есть фото всех девушек, которые как-то связаны с клубом «Изида».

— Спасибо, просмотрю. А вам сколько лет, Мелисса? Откуда вы родом?

— Я? Я из Западного Бофора. Вы не можете себе представить, как скучно жить на этой унылой равнине. Я приехала в Кейптаун, когда мне было семнадцать. Сейчас мне уже девятнадцать. Но мне их, по-моему, не дашь. — Мелисса заплела гриву своих белокурых волос в две косички и с наивным выражением лица захлопала ресницами. — Сойду за несовершеннолетнюю, а? Парни клюют на девчонок, которые выглядят как школьницы. — И правда — хрупкой Мелиссе, если бы не макияж, можно было бы дать четырнадцать.

— А кто здесь новый босс? — спросила Клэр безучастным тоном.

Мелисса мгновенно стушевалась, даже побледнела, отчего ярче проступили румяна на щеках. Она растерянно вертела в руках только что вымытый бокал. Клэр взглянула в зеркало, висящее за спиной девушки, и увидела в нем Келвина Лэндмана, вышедшего из-за тяжелого бархатного занавеса.

— Хелло, Клэр! Скучаете? — спросил он, отечески проведя рукой по ее волосам. — Надеюсь, Мелисса немного развлекла вас? — Он наклонился над стойкой бара и повелительно щелкнул пальцами. Сверкнула бриллиантовая запонка на манжете его сорочки, и в то же мгновение перед ним очутился бокал. Мелисса, взяв поднос, пошла убирать со столиков, хотя на них и без того царил идеальный порядок.

Лэндман приветственно поднял свой бокал.

— Не будем здесь задерживаться, — сказал он. — Шоу начинается.

Клэр последовала за ним, прихватив свое виски. Лэндман отодвинул тяжелый занавес, пропустил ее вперед, и Клэр очутилась в помещении, похожем на модернизированный «Мулен Руж». В общем, стандартный кич, характерный для претенциозных дорогих стрип-клубов. Низкая сцена задрапирована красным плюшем и золотистой тканью. Как водится, лакированные красные и черные шесты. В середину зала от сцены тянется подиум. Мужчины, сидевшие за столиками, придвинули стулья поближе к нему.

Столик Лэндмана находился на специальном небольшом помосте. За ним уже сидела его свита, но не столь многочисленная, как на приеме у Отиса Тохара.

— Где вам удобнее поставить камеру? — спросил он.

— Здесь, — ответила Клэр.

Установив треножник так, чтобы стриптизерши мелькали на заднем плане, а на переднем маячила бы физиономия Лэндмана, она проверила, камеру, батарейки, пленку, свет. Прикрепляя к изнанке рубашки Лэндмана микрофон, она вздрогнула от случайного прикосновения к его холодной, как у мертвеца, коже. Наблюдая за тем, как Лэндман прихорашивается, Клэр поняла, что покрасоваться перед камерой, на глазах у широкой публики — для него истинное удовольствие. Она дала ему обычные инструкции. Предупредила, что эта запись войдет в фильм, что отвечать на вопросы следует подробно (лишние детали будут убраны при монтаже), что смотреть нужно в объектив, а не на нее.

Для начала Клэр спросила Лэндмана, кто он и откуда.

— Я Келвин Лэндман. Родился в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году в Кейптауне, но рос не здесь. В юности у меня были неприятности с законом. Когда я жил в Манненберге, я связался с ребятами из уличной банды. Впрочем, кто из нас через это не прошел? — Лэндман широко улыбнулся Клэр, но, вспомнив о ее предупреждении, вновь уставился в объектив. — У меня также были неприятности на политической почве, поэтому в конце восьмидесятых я уехал из нашей страны. Вернее — сбежал.

— Куда и как? — попросила уточнить Клэр.

— В Амстердам. Мой дядя служил в то время в торговом флоте и помог мне тайком пробраться на корабль, шедший в Амстердам. Как понимаете, на судне есть где спрятаться, особенно если ты симпатичный паренек, не вызывающий ни у кого подозрений. А я был тогда довольно симпатичен — хотите верьте, хотите — нет. В Амстердаме я познакомился с хорошими людьми, нашел работу. Начал с самых низов, а со временем кое-чего добился. Заодно я получил статус политического беженца и таким образом стал легальным иммигрантом.