Измайлов Андрей - Русский транзит

– Саша! Дорогой мой Саша! То, что ты мне сейчас рассказал, настолько… э-э… настолько…

– Лев! Настал твой звездный час, а ты… Другого такого случая никогда не будет!

– Дорогой мой Саша, ты только пойми меня правильно… Почему я должен верить, что где-то есть какой-то героин, что он находится на каком-то теплоходе? Почему в конце концов мне должны поверить э-э… там, куда я, например, позвоню, куда бы я ни позвонил? Нет-нет, тебе я верю, верю! Но не могли тебя, например, ввести в заблуждение? Например, использовать в сложной игре? Саша, ты умный, я знаю. Но ты молодой и неопытный, а я уже старый, я дожил до седых курчавых волос, я многое понимаю в этой жизни лучше. И вот, только пойми меня правильно, где гарантия, что все именно так?

– Гарантия, дорогой мой Лев Михалыч, именно в том, что я тоже хочу быть старым, не сразу, но лет через тридцать пять, я тоже хочу дожить до седых волос. А если ты по-прежнему держишь, как нынче говорят, руку на пульсе времени, то должен бы слышать о трупе в «Пальмире»…

– Как же, как же! Такое горе, такое горе! Боря, Боря!

– И о дяде-Федоре. У тебя, не ошибаюсь, его картины есть, ты же подлинный ценитель.

– Каширин? Восток?.. А что с ним такое? Как он себя чувствует? Давненько я его…

– Он плохо себя чувствует. Он себя вообще не чувствует. Он умер. Зарезали… Его больше нет. Понимаешь? Нет… Его зарезали, зарезали… Выпей водки, Лев… Лев, Фэда не стало! Ну?! Так и будешь столбом стоять? Выпей еще водки!.. Ну так что? Тебе еще десяток трупов нужно, чтобы ты поверил? Ты позвонишь или нет? Я тебя спрашиваю, Лев! И поверь, что этот десяток трупов будет, если ты не выполнишь мою просьбу. И запомни, что моя просьба – реальный шанс для тебя свалить отсюда раз и навсегда. Лев, звони!

– Саша, но у тебя тоже есть знакомые э-э… там. Почему ты сам не позвонил?

– У нас не те отношения, и… Короче! Звони! Но не сразу, а через полчаса после моего ухода.

– Как, ты уже уходишь?!

– Перестань разыгрывать гостеприимного хозяина! Ты еще так и не понял?!

– Но куда же ты пойдешь?! Уже поздно!

– Не твое дело!

А действительно! Куда? К тезке-Сандре? К Маринке? К Шведу? К Олегу? К себе?! Ни один вариант не годился. По разным причинам. Где-то меня, возможно, пасут, где-то я буду сюрпризом – но нежелательным, где-то подставлю людей, где-то просто ключа нет (от машины догадался взять, а от квартиры – нет), а Маринкину квартиру я просто не отыщу – и дома-то все одинаковые в спальных кварталах, не говоря о квартирах. Хорошо бы за город, на природу. Ага! Где же вы, товарищ Мезенцев?

– Погоди! – я снял трубку с рогатого, под раритет, телефона. – Как у тебя набирается? Или мне «барышня» ответит?

– Вот здесь нажми. Теперь набирай. Саша, так ты сам решил все-таки им позво…

Я жестом приказал ему заткнуться и вслушался, придержав дыхание. Наконец-то, Николай Владимирович!

– Это я!

– Шура?.. Шура! Вы откуда?! Вы куда исчезли?!

– Я никуда не исчезал. Я пытаюсь дозвониться до вас два дня. Вас нет.

– Шура, у меня непредвиденные обстоятельства, у меня…

– И у меня. Думаю, у нас схожие обстоятельства. Вам не кажется, что надо бы встретиться? И чем скорее…

– … тем лучше, Шура. Я сейчас, буквально сейчас еду в Комарово. Вы меня застали в последнюю секунду, я ждал до последнего. Вы помните, где это? Вы же у меня были.

– Нет. Лучше дождаться меня.

– Шура, вы не понимаете! Вы не представляете, что тут творится! Если через час я не буду на даче, все рухнет, и нам не выбраться. Ни мне, ни… вам.

– То есть вы в курсе?

– Я до такой степени в курсе, что рву на себе волосы! Вот с-с-сволочь!

Трудно было удержаться от усмешки: лысый, как лампочка, директор рвет на себе волосы. Из какого места, спрашивается? Впрочем, как говорится, на его месте так поступил бы каждый. Слава богу, что я его застал. Слава богу, что он «в курсе» – до какой степени, не знаю, но хоть про «с-сво-лочь» знает. Слава богу, долго не надо объяснять.

– Где он сейчас?

– Кто?

– Он. ОН.

– Шура, вы не один? Кто с вами? Вы понимаете, что никому нельзя…

– Я понимаю. Не беспокойтесь. Не в милицию же мне обращаться!

– Но это ваш человек? Он надежный человек?

– В отличие от ваших.

– Шура, не надо! Мне и так больно! Я с ним сейчас поговорю! Я с ним сейчас такое… Я ему!..

– Стоп! Он… у вас?!

– Он… он в Комарово! Я же говорю, я туда еду! Я его скручу, как последнего… как последнего…

– Стоп! Не вздумайте! – Вот лысый идиот! Возомнил! – Все наоборот! Это он вас скрутит. Да он вас просто пристукнет! Вы хоть знаете, в ЧЕМ дело?!

– Мне кажется, что знаю. Но ведь надо действовать? Шура! Ведь надо как-то действовать! Он у себя на даче. Вы знаете, через три дома от моей. Я думал… я думал… может быть, с ним договориться… Ведь в органы обращаться нельзя. Тогда – все! Тогда и я, и вы, Шура, и вообще все к чертям! Шура, тот, кто… кто рядом с вами – он не имеет отношения к…

– Не имеет. Но вы не договоритесь. И не берите в голову. Поздно. Я уже… включил механизм. Всем будет плохо, но не хуже, чем могло бы быть. Не перебивайте, слушайте! Вы можете НЕ ЕХАТЬ в Комарово?

– Нет! Нет!!! Дело даже не в нем, Шура! У меня в доме, на даче, оказывается, тоже… я не могу по телефону! Я через час самое большее должен, ДОЛЖЕН быть там. Что вы сказали про механизм?! Что вы включили?!

– Я тоже не могу по телефону. Значит, сделаем так. Вы не сдвигайтесь с места – я буду скоро. Через двадцать минут. Через час мы будем в Комарово. За сорок минут обговорим детали. Один вы с НИМ не справитесь. Вдвоем попробуем. Вы хоть знаете о Джумшуде и компании?

– Каком Джумшуде?! Каком еще Джумшуде?!

– Ясно. Не будем терять времени. Я выезжаю. Не выходите из кабинета. Вы будете в кабинете?

– Да… Шура, только поскорее, я очень прошу вас. И будьте осторожны. Вы еще долго?..

– Мы дольше разговариваем!

Перельман позвонит. Я был уверен. Я был почти уверен. Лев Михайлович умница. Своеобразная, но умница. Он не может не понять, что моя информация слишком горяча, чтобы держать ее при себе – обожжет. Утаивание ее – большие проблемы для рвущегося к детям, на землю обетованную, нештатного сотрудника КГБ Льва Михайловича Перельмана.

Значит, Грюнберг в Комарово. Следы заметает. Пусть. Не успеет. В одном месте заметет, в другом – не успеет. «Демьян», можно считать, уже под колпаком… Ну, будет под колпаком через час, а то и раньше. А на дачах – разберемся. А скорее всего, ни на какие дачи, ни на грюнберговскую, ни на мезенцевскую, не следует соваться. Зря Мезенцев полагает, что еще есть возможность выйти сухим из воды – вляпались, так вляпались. Задача – выйти из лужи с наименьшими потерями. Постараюсь ему объяснить. Да что там! Просто спеленаю и никуда не пущу, ни в какое Комарово! Для его же блага! И для своего!.. А жаль… А хотелось бы рвануть на дачу и там побеседовать с приятелем Мишей! В жесткой манере! За все! За себя! За Фэда! За… за все. В технике джан-кайтен. Я ему не Борюсик!