Мартин Лэнгфилд - Ларец Зла

— Понимаю. Тебе мешает твой статус образцового супруга.

— Мы не спим с ней уже полгода. У меня такое впечатление, что покажи мне сейчас голую женщину, и я сойду с ума. Но…

— Я тебя понимаю.

— Кто ты, Терри?

— Я — олицетворение того, чего ты очень хочешь. И всегда хотел. Будучи озабоченным пятнадцатилетним подростком и озабоченным мужчиной сорока двух лет. И знаешь… меня устроили бы вы оба. Меня вполне устраивает Роберт, который хочет секса со мной. Меня ничто не смущает в этом Роберте. Даже тот факт, что он переживает по поводу своих плотских желаний, пытаясь сохранить верность жене. Меня устраивает и это. Я хочу такого Роберта.

Он любовался ею. В ее осанке и взгляде было редкое сочетание твердости и удивительной хрупкости, уязвимости. Она выглядела невероятно притягательно.

— Будем считать, что те несколько часов, которые проведем здесь, мы будем находиться вне времени и пространства. То, что здесь случится, не касается никого, кроме нас двоих. Это священная тайна и… абсолютная необходимость. Никто об этом не должен узнать и не узнает. Ты хочешь, чтобы я кое-что сделала для тебя. Тебе будет хорошо. И я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Мне тоже будет хорошо. То, что случится, освободит тебя от страха и позволит глубже понять себя. Это даст тебе силу, которой у тебя никогда не было. Точнее, о существовании которой в себе ты и не подозревал.

— Что это за сила?

Она улыбнулась:

— Каждый человек по-своему уникален. У каждого свои предпочтения, в том числе и в сексе, но каждый в итоге хочет одного и того же исхода; вопрос лишь в том, какой способ он избирает для того, чтобы до него добраться.

— Ты меня заинтриговала.

— Это невозможно объяснить на словах, это надо пережить и прочувствовать, тогда поймешь. Ведь ты боишься секса, не так ли? Не со мной, а вообще? Каждый человек немного боится секса. Точнее, страшится в какой-то момент потерять контроль над собой, и поэтому не отдается сексу до конца. Почти никогда. Людям хватает поверхностных ощущений, которые дает секс, глубже они заглядывать не хотят. Им страшно узнать, что там. Каждый мужчина и каждая женщина, которые занимаются любовью, постоянно инстинктивно сдерживаются, контролируют себя и отказывают себе в том, что может дарить секс. Вы запрятали это чудо глубоко-глубоко в своих душах, со всех сторон окружили забором из страхов и недоверия. И не выпускаете наружу. А мы с тобой, Роберт, это выпустим. В противном случае ты не сможешь помочь ни себе, ни кому бы то ни было другому.

Он знал, что ему нужно повернуться и уйти. Но он также знал, что не сможет этого сделать.

— Секс — это всего лишь секс, — пробормотал он. — К чему придавать ему преувеличенное значение? Это сладко, это волшебно, но ведь в итоге это всего лишь мышечный спазм.

Ему вновь вдруг вспомнилась ночь пожара и то, как они с Кэтрин занимались любовью. Собственно, это был первый секс в его жизни, хотя он и не признался ей в этом. И чем все кончилось… Ему страшно было об этом вспоминать. А не на то ли самое она сейчас намекает? Тогда он полностью отдался чувствам, и к чему это привело?..

— Поверь мне, секс — нечто гораздо большее, чем просто мышечный спазм, Роберт. Это как зрение. Не все то, что ты видишь глазами, и есть настоящий мир.

— Терри, посмотри мне в глаза.

— Ты раскрыл мой секрет?

Он увидел свое отражение в ее солнцезащитных очках.

— Ты… Терри, ты незрячая?

— Да. И все же я могу видеть.

— Ты с рождения слепа?

— Я ослепла в День Великого затмения. Тогда многие так или иначе пострадали.

— Как это случилось? Расскажи…

— Обязательно. Но сейчас у нас есть дела поважнее.

Она принялась медленно расстегивать свой пиджак, почти издевательски колдуя над каждой пуговкой, потом повела плечами, и он спорхнул ей под ноги. Затянутый корсет подчеркивал красоту ее лебединой шеи и соблазнительные выпуклости грудей.

— Терри, ты ослепительна…

— Я обожаю эту гостиницу. Я чувствую себя здесь притягательной женщиной. Я обожаю эту постель, эти простыни… Я нахожусь здесь с мужчиной, а подобный факт уже гарантия того, что я кончу как минимум один раз. — Она расстегнула юбку, и та тоже упала к ее ногам. — Займись со мной сексом, Роберт.

Сердце колотилось в его груди с такой бешеной силой, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет и упадет Терри в ладони. Голова кружилась, в ушах звенело, его бросало то в жар, то в холод. Тело Терри действовало на него гипнотически. Он, как зомби, протянул к ней руки, притянул ее за плечи к себе и вдохнул аромат ее духов. Она призывно улыбалась, губы ее разомкнулись.

Никогда еще Роберта не охватывало столь сильное сексуальное возбуждение. Он прижал Терри к стене, а она ловко подтянула ноги и обвила ими его талию, а руками — шею. Он покрывал ее лицо, губы, шею страстными поцелуями, а она только тихонько постанывала и вздрагивала всем телом.

Уже через минуту они рухнули на постель, и Роберт принялся неловкими, яростными движениями сдирать с себя рубашку. Терри хохотнула.

— Снимай все! — приказала она.

Он сел на постели и принялся торопливо раздеваться, а она лежала и с улыбкой смотрела на него. Одну руку она положила под голову, а другой водила по своему телу, легонько касаясь самыми кончиками пальцев шелковистой кожи. Роберт стянул с себя одежду и больше был не в силах сдерживаться. Он накрыл ее своим телом и одним резким движением вошел в нее. Терри от удовольствия застонала громче.

Роберт совершенно потерял голову. Время и пространство и впрямь перестали для него существовать. Терри уже кончила дважды, когда он наконец собрался сделать то же самое, но вдруг почувствовал, как ее руки, которые до сих пор сжимали его ягодицы, медленно двинулись вверх по спине. Он почувствовал ее прикосновения к позвоночнику, к лопаткам и к шее у затылка. При этом она что-то горячо шептала ему на ухо. Он не понимал ни слова, но невольно изменил ритм собственных движений. Они стали медленнее, глубже.

— Еще медленнее, милый мой… Еще медленнее… Теперь замри! Сейчас ты узнаешь о сексе кое-что новенькое…

Ее руки продолжали блуждать по его спине, и она вновь зашептала непонятные слова. Роберт непонимающе, пораженно навис над ней, будучи не в силах отвести глаза от ее губ.

— Мало кто знает, — проворковала Терри, — что оргазм предполагает полное единение телесных и душевных переживаний и имеет очень мало отношения к тому мышечному спазму, о котором ты говорил и который на самом деле нужен лишь для воспроизводства. Секс тут ни при чем. Я не позволю тебе кончить так, как ты привык. Если это случится, ты мгновенно растратишь всю энергию, которую мы только начали копить. Обещаю, что ты не будешь разочарован, ибо испытаешь наслаждение гораздо более сильное, чем всегда…