Сабина Тислер - Обитель зла

– Нет ничего прекраснее ночного костра. Костра, который горит над горами, словно маяк над морем. Овец режут, снимают с них шкуру, а мясо коптят на огне. Пастухи поют. Смотрят на жар костра и поют, пока мясо не станет мягким и хрустящим. Красно-коричневым, с запахом розмарина, шалфея и пролитой крови. Но ягнята кричат, когда жарят их матерей…

– Хватит, Энцо, – прошипела Тереза, – замолкни!

– Я – мальчик из Умбрии… – снова начал Энцо, но Эмилия перебила его, потому что формуляр уже был заполнен до конца.

– Вы должны расписаться здесь, Энцо, – сказала она, ласково улыбнулась, указала ему на нужное место и протянула карандаш. – Тогда мы на сегодня закончим, оставим вас в покое и не будем больше задавать вопросов.

Энцо кивнул, взял карандаш и написал «pastore», пастух, вместо своей фамилии.

Раффаэла и Эмилия встали почти одновременно.

– Идемте с нами, Энцо.

– А куда мы поедем?

– В Умбрию, – быстро сказала Тереза.

Приют в Ареццо, куда поместили Энцо, был забит больными в маниакально-депрессивном состоянии, дебилами, сумасшедшими, шизофрениками, психопатами и такими, как Энцо, которые уже не покидали мир своей мечты. Он жил в одной комнате с Луиджи – мужчиной, который целыми днями раскладывал карты и у которого начиналась истерика, если пиковый король и пиковая дама выпадали вместе, что случалось довольно часто. Тогда Энцо обнимал его, качал, как ребенка, и рассказывал про Умбрию, пока тот не успокаивался.

Хотя Луиджи был на два года старше Энцо, он часто называл его своим сыном, и Луиджи был счастлив. Когда Тереза приехала повидать Энцо, он сказал Луиджи:

– Сынок, разреши представить тебе мою мать Терезу.

И Луиджи, исполненный благоговения, низко ей поклонился. С тех пор Тереза больше не посещала мужа.

Таким решительным и окрыленным Донато Нери еще никогда не возвращался домой. Он поставил машину в Монтеварки на площади и какое-то время, погруженный в свои мысли, смотрел на детей, игравших на площадке. Она обычно представлялась ему унылой, но сегодня показалась солнечной и приветливой. В первый раз ему бросилось в глаза, как подросли деревья какая здесь высокая шведская стенка и как много скамеек.

Он медленно шел по направлению к Виа Рома. Ему хотелось насладиться столь редким состоянием абсолютной удовлетворенности и заодно присмотреть для Габриэллы небольшой подарок.

С бьющимся сердцем он купил ежедневную газету, хотя точно знал, что в ней еще ничего не могло быть написано: пресс-конференция закончилась всего лишь час назад. Но он все равно сделал это, потому что уже представлял, как его фотография будет красоваться на одной из первых страниц газеты, и хотел насладиться предвкушением этого.

На Виа Рома он здоровался с каждым, кто случайно смотрел в его сторону. «Скоро вы все будете знать меня! – думал он. – Скоро вы, увидев меня на улице, будете думать: вот комиссар, который расследовал эти ужасные преступления в лесу и нашел убийцу. И будете жалеть, что я покидаю этот город. И говорить: как печально, что лучшие люди оставляют нас и уезжают в Рим!»

Он выпил эспрессо на пьяцце, внимательно осмотрелся по сторонам, но никто не обращал на него внимания. Затем он купил пакет ricciarelli [113], любимого печенья Габриэллы, и дешевые ярко-красные четки в коробке с изображением Папы Римского, машущего рукой.

Кроме того, он выстоял очередь и купил ужасно дорогой альбом «Рим – вечный город» и написал на титульной странице: «…скоро снова будет нашей родиной, мое сокровище». Габриэлла просто с ума сойдет от радости!

Когда он появился, она сидела перед телевизором и ждала его с жареными сардинами и салатом ассорти.

– Пока еще ничего не было о пресс-конференции, – сказала она.

Нери только махнул рукой.

– Да это не столь важно, – небрежно ответил он и подал ей через стол подарок. – Для тебя, сага.

Габриэлла нетерпеливо разорвала бумагу и, увидев альбом и пошлые четки, бросилась ему на шею.

– О Нери, – нежно сказала она, – наконец-то, наконец-то, наконец-то свершилось! Наконец-то мы сможем уехать отсюда. Я по-настоящему горжусь тобой.

Пресс-конференция была далеко не так хороша, как он описывал Габриэлле. Он снова видел зал, пол которого был выложен светлым кафелем и в котором было несколько колонн, напоминавших карандаши. Он вспоминал высокие запыленные окна и неоновые лампы в пластиковых плафонах, горевшие в зале, хотя на улице было солнечно. Атмосфера здесь была серой и холодной, так что, казалось, кровь стынет в жилах.

Capo [114]карабинеров в Ареццо, начальник полиции провинции, открыл пресс-конференцию, поприветствовал журналистов и попросил Нери сделать отчет о ходе расследования.

Нери начал говорить. Он слышал свой голос, казавшийся таким чужим, думал о том, что легкое эхо в зале словно обволакивает слова туманом, и ему было сложно уследить за тем, что он говорит. Так же трудно ему было отличать друг от друга тех, кто задавал вопросы. Он боялся журналистов и надеялся, что эта пытка скоро закончится.

– Я рад тому, что могу сегодня сказать вам, кто является убийцей двух женщин, которые были найдены с перерезанным горлом в доме в лесу. Речь идет о матери и дочери. Расследование было сложным. С большим трудом нам удалось обнаружить и сравнить следы, которых было явно недостаточно, поскольку во втором случае, при убийстве Эльзы, дочери Сары Симонетти, двадцати одного года, труп был значительно обуглен. Убийца после совершения преступления поджег дом. Тем не менее в обоих случаях мы с уверенностью можем исключить преступление на сексуальной почве или ограбление с убийством.

Нери бросило в пот. Он не мог вспомнить, чтобы ему когда-нибудь прежде приходилось формулировать такие длинные и сложные предложения, да еще перед множеством людей, которые только и ждут, чтобы наброситься на него и растерзать.

В зале царила гробовая тишина, и Нери продолжил:

– Поскольку в обоих случаях мы не нашли следов взлома и борьбы, то исходили из того, что жертвы знали убийцу. Возможно, их даже убили во сне. И мы особо тщательно принялись изучать окружение обеих женщин.

Один из журналистов сказал:

– Насколько мне известно, вы задержали мужа синьоры Симонетти.

– Временно. Да.

– Не было ли это сделано слишком поспешно?

– Думаю, нет. Нет. У синьоры Симонетти несколько месяцев назад появился любовник. Таким образом, у мужа был мотив, но не было алиби на время совершения убийства. Кроме того, у него из кухни исчез нож, который мог быть орудием преступления.

– Вы нашли орудие убийства?

– Нет.

– Почему вы выпустили Романо Симонетти из тюрьмы?

– Потому что Эльза Симонетти была убита, когда он находился в юридическом учреждении, ведающем вопросами отбытия наказания. Кроме того, у него не было мотива для убийства приемной дочери.