Роберт Блох - Царство ночи

Но случилось так, что накрылся сам Грисвольд, и теперь для Тони обратной дороги нет. Ни при каком виде. Сейчас у него короткая стрижка, борода сбрита: родная мамочка не узнает. А когда узнает, будет уже поздно…

Да, поздно. Уже больше двенадцати, но Он так и не показался.

Тони нервно переступил с ноги на ногу, перевел взгляд на дорогу, по которой сновали машины. В двенадцать, напротив «Шваба», так сказал Крутой. Прошло почти полчаса. Весь кайф улетучился; в памяти всплыл вчерашний разговор.

Прошлой ночью Крутой вернулся к машине и увидел, что народ разбежался, а сам Тони, которому было велено держать всех под прицелом пушки, получил этой самой пушкой по башке и теперь валяется на заднем сидении без задних ног. Крутой стал шлепать его по щекам. Когда Тони очнулся, чуть не наложил в штаны от страха, потому что знал, на что Он способен, когда разозлится.

«Я тут ни при чем, чувак», — твердил Тони. — «Они все разом на меня налетели. Если бы ты разрешил зарядить пушку…»

«Чтобы ты их застрелил, и направил полицию по нашему следу?» — Крутой вздохнул. Посмотрел на него, — в глазах появилось странное выражение, которого Тони всегда боялся, — и бросил одну из своих загадочных фраз: «Как сильно я ненавижу тебя? Давай перечислим способы». Но потом по-особенному рассмеялся, а это значило, что все в полном порядке. «Не волнуйся, я и не ожидал, что ты сможешь продержаться дольше. Возможно теперь, когда они не висят у нас на шее и расползлись во все стороны, будет даже легче. При условии что никто не доползет до полиции раньше времени».

«Какого времени?»

Но Крутой только засмеялся снова и сунул пушку в карман. — «Это моя забота. Пора двигать отсюда».

«Хочешь, я поведу машину?»

Крутой покачал головой. — «Мы бросим ее здесь».

«Почему?»

«По той же причине, которая заставляет нас избавиться от оружия». — Он похлопал по карману с пушкой. — «С этой минуты мы двигаемся незаметно для противника. Правильный выбор стратегии, как сказал бы фон Клаузевиц».

«Какой фон?»

«Один мой приятель». — Крутой помог Тони подняться и выбраться из машины. — «Ты выглядишь нормально. Сможешь идти?»

«Спрашиваешь! Я просто на минуту отрубился».

«Хорошо. Тогда иди».

«А ты не со мной?»

Крутой помотал головой. — «Тот раньше примчится, кто мчится один. Киплинг». — Он не отводил взгляда, и Тони вдруг явственно увидел, как мерно крутятся шестеренки сложного механизма в мозгу у этого странного чувака. Интересно, удалось кому-нибудь залезть Крутому в башку и понять, что там творится? Разве что доктору… Но в результате Грисвольд попал под шестеренки и машина размолола его на кусочки. Тони такого точно не хочет. «Завтра вечером», — произнес Крутой. Потом назвал время и место.

«Но почему мне нельзя с тобой?» — спросил тогда Тони.

«Ответ отрицательный. Предположим, кого-то из беглецов подберет полиция, и он о нас расскажет. Тяжко искать человека только по словесному портрету, но если имеется описание внешности двоих, и они передвигаются вместе, задача значительно упрощается. Понимаешь? Кроме того, мне надо закончить кое-какие дела».

«Значит, мне придется целые сутки где-то прошататься?»

«Нет. Придется целые сутки где-то отсидеться». — Крутой дал ему немного денег, — спасибо старине Грисвольду. «Отправляйся в мотель, отдохни немного. Завтра сходи перекуси, а потом постарайся не высовываться из комнаты, пока не стемнеет».

«Почему я не могу просто пойти в свою собственную хибару?»

«Потому что если легавые что-то узнают, сразу же отправятся туда. Надо переждать, пока не убедимся, что все тихо».

«А потом?»

«Не беспокойся. Я тебя хоть раз подводил?»

Оба хорошо знали ответ на этот вопрос. Если бы не Крутой с его крутым планом, Тони до сих пор отбывал бы бессрочный срок на койке. Но он сделал все, как сказал чувак, и в результате стоит здесь. Значит, надо слушать его и дальше.

На том и порешили. Крутой пошел на запад, а Тони на восток, но встреча состоится, когда настанет срок… Он добрался до Вентуры, снял берлогу в прикольном маленьком мотеле, где никого не заинтересовало отсутствие багажа у посетителя: как и Крутой, Тони успел скинуть больничную одежку и позаботился о нормальном прикиде, так что тут проблем не возникло.

Проблемы возникли потом, когда он пытался, но никак не мог заснуть, потому что стоило закрыть глаза, и в голове прокручивались очень неприятные картинки. Тони не видел ни Грисвольда, ни медсестру, но зато на его глазах отдавал концы Герб. Это было вовсе не здорово, и повторный просмотр заставил пережить сцену заново, хотя Тони вновь и вновь убеждал себя, что все позади. Насчет остальных тоже беспокоиться нечего: им так же не терпится смотаться подальше и не высовываться, как и ему. Крутой знает, что делает, и всегда держит слово. Он сказал, что вытащит их, и вытащил; теперь обещает довести дело до конца, — и добьется своего.

Так он ворочался почти до рассвета, но потом все-таки заснул. Утром Тони почувствовал себя намного бодрее. Потом вскочил на автобус, доехал до Голливудского Бульвара, и зашел в один из кинотеатров непрерывного показа. Растворившись среди других зрителей, просидел два фильма. В первом, историческом, упитанный кавалерист средних лет в голубом мундире безжалостно потрошил невинных юных краснокожих, во втором, современной драме, толпа упитанных копов в голубой форменной одежде (и конечно, тоже средних лет) безжалостно потрошила невинных юных бунтарей. Когда вышел из зала, уже стемнело, а оставшихся денег хватило как раз на два «хот-дога». Неудачная идея — по виду они слегка напоминали окровавленные внутренности жертв произвола, только что увиденных в кино, но ведь это были просто фильмы, правда, детей и подростков на них не пускали. А покупать хот-доги пока разрешается всем.

Потом Тони прошелся по Бульвару, разглядывая витрины книжных лавок («Подлинные воспоминания покорителей Старого Запада») и музыкальных магазинов (выпуск 71 коллекции классических песен «Золото не тускнеет»). Ему хотелось посмотреть, лежит там его диск, или уже все распродано, но, резонно рассудив, что лучше нигде подолгу не задерживаться, он не стал заходить и побрел дальше.

Дальше, мимо добропорядочных семейств, с боязливым любопытством глазеющих через полоску газона на завсегдатаев заведения Граумана («мама, мама, смотри, это настоящий хиппи?»), вдоль по Ла Брея, и так до начала Сансета, а потом мимо магазинов с «экологически чистыми продуктами» для истовых любителей здорового питания, и баров, где тусуются гомики. А тут уже рукой подать до знакомого пятачка по другую сторону от Ферфакса. Он пришел вовремя, и мается здесь уже почти полчаса; куда подевался Крутой, где его черти носят?