Максим Шаттам - Теория Гайи

Оливье сидел у него на руках, привалившись к плечу и чувствуя себя в безопасности. Эмма и Матильда переглянулись, и Эмма поняла, что девочка доверяет ей.

Они перебрались через узкое ущелье.

Эмма и Матильда шатались от усталости. Даже Тим шагал уже не так уверенно. Он все чаще пересаживал Оливье с одной руки на другую, иногда просил мальчика пройти метров сто, а сам разминал онемевшую руку.

Ночь накрыла лес, скалистые вершины и океан исчезли во мраке. Видно было не дальше чем на пятьдесят метров вперед.

Идя вдоль хребта, который был не таким крутым и не так густо порос лесом, они поднимались по тропе, широкой настолько, что можно было идти по двое.

Эмма спросила:

— Это здесь я видела сегодня утром свет?

Тим шепотом ответил:

— Да, я уже четверть часа слежу, не появятся ли какие-нибудь признаки жизни.

— Кажется, я узнаю выступ над нами.

— Еще двести метров, и мы сможем снова укрыться в лесу, не рискуя сломать себе шею.

Эмма огляделась, и ее одолели сомнения.

— Тим, вы не могли бы немного меня подождать?

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразил он.

— Мне нужно в туалет…

— О, извините. Я думал, вы собрались искать этот ваш свет.

Эмма оставила Матильду с Тимом и залезла наверх. Она вернулась меньше чем через минуту.

— Я так и думала! Перевал, который я видела утром, был выше, вот почему мы заметили свет. А оттуда, где вы стоите, ничего не видно! Свет был немного выше.

— Эмма, зачем это вам нужно?

— А вдруг это шанс найти еще кого-то из тех, кто остался в живых?

— Это шанс броситься волку в пасть!

— Тогда ждите здесь, а я пойду и посмотрю.

— Эмма! Эмма!

Но она уже исчезла.

Эмма пробиралась среди редких кустов, стараясь подобраться поближе к тому месту, где мерцал свет. Ее глаза привыкли к темноте, она осторожно обходила камни, готовые сорваться вниз со склона. Она подошла совсем близко и увидела пещеру, вход в которую был освещен янтарными отблески огня.

Огонь! Они развели в пещере костер!

Эмма распласталась на уступе и вытянула шею, пытаясь заглянуть в пещеру.

У входа появился какой-то человек в белой рубашке в черный горошек, он не был похож на жителя Маркизских островов, скорее на француза с материка. Напротив него сидел усатый мужчина — похоже, кто-то из местных — и тихо разговаривал с женщиной. Другие фигуры расплывались в темноте. Люди были напряжены и вздрагивали каждый раз, когда кто-нибудь повышал голос.

Это выжившие. Это обычные люди, иначе зачем им прятаться?

Эмма решила подобраться еще ближе и послушать, о чем они говорят.

«…в деревне почти нечего есть». «Завтра утром Жан-Луи сможет пойти с Анри, нужно будет принести воду».

Теперь Эмма была совершенно уверена — эти люди не были убийцами. Это были напуганные жители острова. Она вышла из своего убежища, и пламя осветило ее. Все замерли.

— Не бойтесь, — сказала Эмма. — Мне нужно только тепло и ответы на вопросы.

Ей никто не ответил. Восемь человек пристально смотрели на нее. И никто из них не выглядел дружелюбным.

Эмму охватило страшное сомнение.

Человек в рубашке и льняных брюках встал с земли. То, что Эмма приняла за черный горошек, оказалось пятнами, а сквозь разорванные брюки были видны исцарапанные ноги.

— За вами погоня? — спросил он.

— Нет.

— Похоже, помощь не пришла?.. — спросила какая-то женщина.

— Нет, мне очень жаль.

— Проходите, здесь есть место, — пригласил ее мужчина.

Эмма разглядывала пещеру, которая расширялась, уходя вглубь метров на десять.

— Я не одна, — сказала она, — и должна предупредить друзей, что нашла вас. Я вернусь.

Она быстро пришла обратно с детьми и Тимом, которого пришлось долго уговаривать войти в каменный мешок. Один человек, увидев Матильду, вскочил и бросился к ней, назвав ее по имени, но девочка отшатнулась и прижалась к Эмме. Эмма загородила ее.

Мужчина выглядел огорченным.

— Я… у меня не было выбора! Моя дорогая, это был несчастный случай, — бормотал он. — Я не хотел ничего плохого, это был просто несчастный случай!

Матильда схватила Эмму за руку, а Оливье прижался к Тиму.

— Что это за человек? — очень тихо спросила Эмма.

Матильда зашептала:

— Это Франсис. Когда чудовища пришли в деревню, мы прятались в помещении для мусорных баков. Они вошли, а Франсис вытолкнул нас вперед, чтобы самому спрятаться. И нас схватили.

Франсис плакал и что-то бормотал. Эмма села на корточки перед детьми и сказала:

— Я обещаю, что больше никому не позволю причинить вам зло! А сейчас скажите мне, есть ли здесь кто-нибудь из вашей семьи.

— Нашу семью убили, — сказал Оливье дрожащим голосом.

У Эммы разрывалось сердце.

— Я знаю всех, кроме него, — сказала Матильда. — Они с острова. Но я с ними не останусь. Никто нам не помог. Они ничего не сделали для наших родителей. А потом толкали друг друга, чтобы самим не упасть со склона.

Эмма знала, на что способен человек, стремящийся выжить. Когда на деревню напали, первыми погибли самые слабые. За ними — те, кто пытался помочь другим. Выживают обычно те, кто идет по головам. Эмма знала этот позорный закон эволюции: право на будущее получает только тот, кто стремится выжить любой ценой. Когда в человеке просыпаются низменные инстинкты, он возвращается в животное состояние, становится хищником, каким был когда-то и который залез на вершину пищевой цепочки.

Но то, что об этом узнали двое совсем маленьких детей, которые теперь боятся тех, у кого еще вчера они сидели на коленях, потрясло Эмму до глубины души.

— Мы хотим остаться с тобой, — сказала Матильда.

Эмма кивнула и погладила ее по голове:

— Договорились.

— Это неразумно, — сказал Тим, указывая на огонь.

— Он согревает нас и дает свет, — сказал усатый мужчина.

— Мы видели его с перевала сегодня утром, его могут заметить и другие. Его нужно погасить.

— Никто не смеет посягать на наш костер! — возмутилась женщина, сидевшая рядом с ним.

Все были измучены тревогой, а некоторые страдали от ран.

— Меня зовут Жан-Луи… — сказал мужчина лет пятидесяти, костюм которого превратился в лохмотья.

— Монговиц? — договорила Эмма.

Он побледнел и кивнул:

— Да… а вы?

— Эммануэль Де Вонк, доктор палеоантропологии, которого вы ждали.

Эмма придвинулась ближе к огню. Одной рукой она обнимала Оливье, а другой — Матильду.

— Вы можете объяснить, что произошло? — спросила она.

— Нет. Мы с двумя коллегами прибыли сюда в среду в полдень, а вечером остров превратился в ад… Вы, должно быть, умираете с голода. У нас почти ничего нет, но…

— Это наша еда! — рявкнул мужчина, сидевший в глубине пещеры.

— Замолчи, — возразила ему женщина. — Бедным детям нужно поесть.