Максим Шаттам - Теория Гайи

Крики продолжались. Это кричали люди, которых жестоко мучили, продлевая их страдания и ужас.

— Что они делают? — сказала Эмма, задыхаясь.

Ее кожа покрылась мурашками. Слушать это было невыносимо, и она молилась, чтобы крики скорее прекратились.

— Они срывают гнев на пленниках, — догадался Тим. — Возможно, надеются напугать детей.

— Какой ужас!

— Пойдемте. Нужно идти вперед, нельзя останавливаться. И если вы не можете выносить крики, подумайте о тех, кто внизу, — это придаст вам силы, чтобы бежать отсюда.

Утром в понедельник Петер открыл глаза. Его снова разбудил вой ветра за окном. В комнате было еще темно, часы показывали 6:17. Он принял душ, затем прошел по тихим и холодным коридорам обсерватории. Все спали. Вокруг было так пустынно, что Петер невольно подумал о смерти Сколетти.

Когда он умер? В это же время? Нет, наверное, еще раньше. Вчера в этот час он уже висел в петле. Интересно, куда дели тело? Будем надеяться, что не в морозильную камеру на кухне. Петер провел рукой по лицу, прогоняя эти мысли. С кружкой кофе в руке он подошел к кабинетам.

Цепи на двери не было. Петер замер. Он нажал на ручку, и дверь слегка поддалась, но она была заперта изнутри. Кто там? Бен? Так рано? Он постучал, сначала осторожно, а затем более настойчиво.

— Иду! — через минуту ответил Бен.

— Странно, что человек, который спит не один, уже на ногах, — удивился Петер, направляясь к подвалу.

— Фанни возвращается к себе очень рано — не хочет, чтобы ее коллеги знали о нас. Боится показаться девушкой, которая спит с первым встречным. А я не смог больше заснуть.

— Ты перебрался обратно в кабинеты? С чтением в гостиной покончено?

— Эта история с секретными службами нагнала на меня страху. Знаешь, что они сделали с трупом Сколетти? Выставили наружу, чтобы хранился на холоде, пока его не заберет полиция! А здесь хотя бы можно запереться… Кстати, у кого, кроме нас с тобой, есть ключи от цепи?

— Кажется, у Жерлана.

Бен потащил Петера в кабинет, который самовольно занял, и вновь уселся перед кипами бумаг, кутаясь в одеяло.

— Пусть он его не теряет! — сказал он. — Здорово вчера вышло, да? Но знаешь, то, что Грэм не стал отпираться, наводит на разные мысли…

— Ты о чем? — спросил Петер, поднося к губам чашку с горячим кофе.

— О Сколетти, о нашей безопасности и об Эмме.

Петер тоже много думал о том, что сказал Грэм. Всю ночь перед ним вставало лицо жены. Мысль о том, с чем ей, возможно, пришлось столкнуться, не давали ему покоя. А вдруг с ней что-нибудь случилось? Оторванный от мира, он не мог ничего узнать и ничем не мог ей помочь. Он даже начал прикидывать, как сбежать из обсерватории. Но подвесная дорога не работала. Из-за бури все блокирующие системы были включены, кабина не тронется с места, что бы Петер ни делал. Оставалось спускаться пешком — в метель, по крутым заснеженным склонам, без снаряжения и не зная дороги. Проще было просто прыгнуть в пропасть. Петер смирился: пока не утихнет буря, они не смогут покинуть обсерваторию. Вместо того чтобы предаваться отчаянию, он решил верить в то, что Эмма выкарабкается. Она была сильной и умной, она вела раскопки в Сомали, где шла война между кланами, проводила экспертизу в Мьянме, и это ее не пугало. Кроме того, она так дорожит своей семьей, что ни за что не пойдет на неоправданный риск.

Сейчас я ничего не могу для нее сделать, подумал Петер. Значит, нужно выполнить свою часть работы, а когда наладится сообщение, мы будем знать, как поступить.

— Кстати, тебе не кажется странным, что мы так изолированы? — спросил Бен. — Если бы секретные службы хотели избавиться от нас, они как раз начали бы с того, что лишили нас всех средств…

— Бен, я думаю, у тебя слишком буйная фантазия. Никто, даже секретные службы, не станет убивать восьмерых ученых и высокопоставленного европейского чиновника. Да, я забыл, еще троих охранников. Двенадцать человек, Бен! Это невозможно.

— Ну да! В новостях то и дело сообщают, что взорвался автобус с французскими гражданами или что группа ученых погибла в результате несчастного случая. А если все это не случайно?

— Бен, перестань.

— А Сколетти? Ведь ты не веришь в его самоубийство!

— Я только сказал, что нужно рассматривать и другой вариант!

— Если то, что скрывают секретные службы, так важно, они без колебания прикончат нас. Для них это обычное дело! Может, пример и не самый удачный, но вспомни Кеннеди! Никогда не поверю, что его убил этот недоумок Освальд! Кеннеди все-таки был президентом! Короче, спецслужбы доберутся до кого угодно!

Петер покачал головой, он не хотел это обсуждать.

— Нашел что-нибудь? — спросил он, указывая на бумаги, лежавшие перед Беном.

Тот поморщился, понимая, что Петера ему не переспорить.

— Я сунул нос в исследования Грэма. Колоссальный проект, в котором участвуют университеты и лаборатории всего мира. Речь идет о сравнении человеческой ДНК разных эпох. Самый древний образец взят у мумии, которой четыре тысячи лет. Другому телу больше двух тысяч лет, оно было найдено в мерзлоте, третье относится к десятому веку нашей эры, а последние образцы — к семнадцатому и девятнадцатому векам.

— И с какой целью?..

Бен показал ему четыре страницы, исписанные фамилиями.

— Над проектом работает более двухсот человек! — воскликнул он.

— Пока не вижу никакой связи с оборонными секретами, но ты не ответил, зачем все это нужно.

— Тут не все ясно. Нужно найти конкретные результаты, а здесь только намеки. Насколько я понял, они хотят сделать сравнительный анализ генома человека и проследить его развитие на протяжении тысячелетий. Это возможно?

Петер вытаращил глаза:

— В принципе да, если у тебя очень много времени и денег. Грэм не уточняет, что конкретно его интересует?

— Когда ты пришел, я как раз читал одно письмо…

Петер встал и, наклонившись, стал читать у Бена через плечо.

— Он и сам не знает, какого результата ждет, — сказал Бен, — но, похоже, его интересует рептильный мозг. [41] Мозг древний — группа нервных структур, образующих нижнюю часть коры головного мозга. Он хочет понять, как из поколения в поколение передаются инстинкты.

— Он упоминает свою первую работу, — продолжил Петер, — об агрессивном поведении человека и его развитии на протяжении веков. Он надеется объяснить это поведение, изучая геном человека — в частности, сравнив его с геномом неандертальца. ДНК неандертальца не найдено, так как нет хорошо сохранившихся останков.

Бен повернулся на стуле, посмотрел на Петера и спросил:

— Грэм проводит эксперименты на людях?

— Похоже, что так. Они устроили лабораторию на Фату Хива, вдали от любопытных глаз. Там они набирают подопытных кроликов из местного населения, обещая им денег, и не заботятся ни о безопасности, ни уж тем более о профессиональной этике. А полученные материалы обрабатывают здесь. Лаборатория находится очень далеко, и сюда тоже нелегко добраться, хотя Пик-дю-Миди гораздо ближе к Парижу. Результаты анализирует группа Грэма, именно они задают темп работы и осуществляют общее руководство. А на Фату Хива — только исполнители.