Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер

— В деле Бриаля все точно то же самое, — подвел итог следователь. — Когда его арестовали, местная пресса писала об этом тройном убийстве, была даже пара сюжетов по третьему телеканалу. Я потребовал, чтобы ничего не сообщалось о том, что лица убитых были накрыты тряпкой, а также о цитатах из Сенеки, которые, в скобках будь сказано, ни о чем конкретно не говорят. Их ничто не связывает, и в них нет ничего, что могло бы объяснить убийство. А у вас?

— У нас три цитаты из Экклезиаста, но пока это большая загадка.

— Надо бы посмотреть, есть ли там связь с цитатами из Сенеки.

— Да, мы так и собираемся. Каково ваше мнение о Бриале?

— Должен сказать, я становлюсь все более осторожен, хотя система защиты у него никакая, а алиби очень слабенькое. Его адвокат справедливо указывает, что ДНК Бриаля на месте преступления взята не из спермы (тогда разговор был бы окончен, и Бриаль едва ли смог бы доказать, что ничего не совершал). Но взятая на анализ ДНК принадлежит человеку, который работал в этих домах, не обязательно с преступными намерениями, и он оставил свои следы в тех местах, к которым и должен был прикасаться.

— А что там за кровь?

— Просто пятнышко, вполне может происходить от простой царапины при работе по ремонту. Это ничего следствию не дает.

— Адвокат очень въедливый?

— В общем, да. Он увидел, что дело далеко не железное, что в нем есть слабые места, ну и давит на них.

— Если он добьется своего, Бриаля могут отпустить?

— Самое большое через месяц, выхода нет. Особенно если по вашему делу найдется другой убийца. Следователь по нему уже назначен?

— Да, его зовут Кристиан Бодуэн. Я скажу, чтобы он связался с вами.

Следователь и Мистраль обменялись еще кое-какими мыслями, после чего Мистраль повесил трубку и вопросительно посмотрел на Кальдрона.

— Если пресса будет вмешиваться, это очень некстати!

— Странно, что к нам никакой парижский журналист не обращался — звонили прямо адвокату. У меня такое впечатление, что мы топчемся на месте и ничего не выходит. Совершенно не с чем работать!

— А может быть, и нет: имеется одна небольшая зацепка.

Кальдрон рассказал, что установлено, где находятся телефоны Димитровой, и что на эту ночь назначено задержание. Это вновь дало Мистралю надежду. Он велел подробно доложить план действий, намеченный Кальдроном, и утвердил его.

Около восьми часов вечера, направляясь к Бальму, Мистраль повстречал в коридоре Дальмата и Фариа за разговором. «Дальмат все больше замкнут и мрачен, но делом явно интересуется», — отметил про себя Мистраль.

Дальмат и Фариа медленно шли по коридору. Капитан обращался к собеседнику, не глядя на него, все тем же своим пресловутым монотонным голосом, но говорил как начальник:

— Есть у тебя какая-то информация о мобильниках Димитровой, кроме звонков в Пакистан?

— Нет, пока нет. И пакистанские номера удалось установить только по геолокализации.

— Когда будет получен список звонков на телефоны Димитровой за последние месяцы?

— Завтра утром. Уже договорились, что я за ним заеду.

— Как только получишь, сразу передашь мне.

— Вот как? Ты же, кажется, велел мне самому этим заниматься.

— Я передумал. Буду сам с ними работать, чтобы набить руку.

— Это не дело начальника отряда, Поль.

— Это мое решение, Жозе.

— Как скажешь.

Фариа знал, что Дальмату лучше не возражать.

Мистраль доложил Бальму обо всех событиях за день и особенно о задержании, назначенном на ближайшую ночь. Бальм отозвался парой колоритных выражений и просил Мистраля сообщить о результатах операции.

Мистраль вернулся домой, собираясь немного отдохнуть, а в половине первого вернуться на набережную Орфевр и поехать вместе с группой на задержание. За ужином он рассказывал Кларе о своем рабочем дне и бегло упомянул о грядущей ночной операции. Клара, внимательно слушая, медленно опустила на стол руки с ножом и вилкой.

— И ты туда поедешь?

— Конечно. Когда такое дело…

— Это опасно?

— Совсем не опасно, к тому же нас будет очень много. Ты не волнуйся.

— А я волнуюсь, и ты знаешь почему. Одного раза мне хватило. К тому же у тебя совсем нет сил, а ты не понимаешь.

Людовик не отозвался на выпад Клары, сменил тему, но разрядить обстановку ему не удалось, и жена не отходила от него, пока он не уехал.

— Как только все кончится, сразу позвони. Разбудить не бойся, я все равно не усну!

Около часа ночи человек вернулся к себе в квартирку, изнемогая от усталости, от стресса, от страха. Последние предметы, принадлежавшие трем убитым, покоились теперь на дне Сены. Для полной гарантии он все их разбил молотком, а сумку, прежде чем выбросить, набил песком. И после этого он высосал в общей сложности с десяток бокалов пива, но оставался достаточно трезв.

Человек сидел на стуле, подперев руками и обхватив ладонями голову. Он думал.

В ближайшие дни надо было во что бы то ни стало подготовить бегство. Он встал, открыл шкаф. Прямо на уровне глаз на полке между двух стопок идеально выглаженных голубых рубашек лежала плоская коробка. Заученными движениями он снял крышку и вынул из коробки опасную бритву с очень острым блестящим лезвием. Человек обрадовался встрече со старым другом. В рукоятке из слоновой кости была просверлена дырочка, а через нее продет тоненький кожаный ремешок. Он надел бритву под рубашкой на спину, потом доведенным до автоматизма за много лет движением сложил руки на затылке, как будто сдавался полиции. Палец правой руки потянул ремешок вверх, бритва скользнула по спине. Вдруг рука резко выбросилась вперед и, сжимая раскрытую бритву, пронзила пространство. Острое лезвие со свистом разрезало пустоту.

Среда, 13 августа 2003 года.

В 00.50 Мистраль закончил инструктаж по задержанию. Двум десяткам оперативников из криминальной полиции были приданы люди из ночной бригады Службы профилактики преступлений (СПП). Их машины собрались в начале проспекта Пармантье, неподалеку от улицы Предместья Тампль, и ждали, когда специальный фургон с аппаратурой для «перехвата» мобильных телефонов точно установит место, где работают сотовые Димитровой. Проспект Пармантье широк и не очень загружен, поэтому по нему можно ехать очень быстро.

Около двух часов ночи на антенну, установленную на крыше дома напротив больницы Святого Людовика, поступил сигнал с двух сотовых телефонов. В замаскированном полицейском фургоне высветились на экране номера Димитровой, за которыми было установлено наблюдение.

— Дело пошло, — сообщил один из техников так тихо, будто его мог кто-то подслушать на улице.

Роксана Феликс передала из фургона информацию Мистралю.