Скотт Смит - Руины

Эрик почувствовал, что практически протрезвел. Теперь он начал ощущать боль. Он знал, что поступил глупо: нельзя было резать самого себя, да еще грязным ножом. Сейчас он даже не мог представить, как ему хватило храбрости на это. Эрик понимал, что на раны надо наложить швы и ему нужны антибиотики, но думал об этом совершенно спокойно. Он лежал на земле, ел виноград, смотрел на надвигающиеся тучи и знал, что все будет хорошо, что все обойдется.

Так прошло некоторое время, и вдруг они, к своему большому удивлению, поняли, что пакет уже почти пустой. Осталось всего четыре виноградины. Все трое уставились на пустой пакет. Кто-то должен был как-то объяснить и оправдать то, что они сделали.

Наконец Эмми вымолвила:

— Он может съесть апельсин.

Стейси и Эрик молчали. В пакете было очень много винограда, надо было с самого начала отложить часть для Джефа и Матиаса.

— Я хочу в туалет, — прошептала Стейси. — Можешь сам подержать футболку?

Эрик понял, что она говорит ему. Он кивнул, взял у нее из рук футболку и постарался посильнее надавить на рану. Он снова почувствовал, что растение в нем и оно шевелится.

— Надо в бутылку? — спросила Стейси у Эмми.

Эмми покачала головой, но Стейси все равно взяла бутылку и немного отошла от ребят. Эрик слышал, как она писала, потом, как встала и застегнулась.

— Они могут съесть апельсин, — сказала Эмми, как будто самой себе.

Стейси подошла и села рядом с Эриком. Он думал, что она возьмет футболку и будет держать ее. Но вместо этого Стейси дотянулась до бутылки с водой, открыла ее и полила немного себе на ноги.

Эрик и Эмми смотрели на нее, открыв рты.

— Какого черта ты делаешь, Стейси! — закричала Эмми.

Стейси, казалось, была удивлена таким ее поведением и спокойно объяснила:

— Я немного написала на ноги, когда пыталась попасть в бутылку.

Эмми вырвала у нее бутылку.

— Это наша вода! А ты льешь ее на свои чертовы ноги! Ты с ума сошла?! — кричала Эмми.

Стейси посмотрела на Эмми, делая вид, что плохо понимает ее, потом сказала:

— Не надо на меня кричать и ругаться.

— Мы умрем без воды! Ты это понимаешь? Ты просто…

— Я не подумала. Спокойно, ладно? Я только хотела помыть ноги, увидела бутылку и…

— Господи, Стейси! Как ты можешь?

Стейси подняла руку и показала на тучи.

— Скоро пойдет дождь. У нас будет достаточно воды.

— Так почему же ты не подождала дождя, чтобы вымыть ноги?!

— Не кричи, Эмми. Я сказала, что мне жаль. Я не подумала…

— Твои сожаления не вернут воду!

Эрик хотел сказать что-нибудь, чтобы успокоить их, но никак не мог придумать, что именно. Он прекрасно понимал, что происходит: девчонки начинали довольно серьезно ругаться. Эрик знал, что иногда они очень сильно ссорились, порой дело даже доходило до драки. Однажды Стейси залепила Эмми такую пощечину, что у той пошла кровь. А еще был случай, когда уже Эмми так толкнула Стейси, что та упала. В такие моменты у них появлялась огромная сила и непонятно откуда бралась злость. Девчонки на некоторое время становились настоящими врагами. Но потом они обычно просили друг у друга прощения и вместе удивлялись, как могли наговорить такого.

Сейчас все шло по уже знакомому сценарию.

— Иногда ты поступаешь очень глупо, — не унималась Эмми.

— Черт возьми! — не выдержала Стейси.

— Что?

— Да прекратишь ты или нет?!

— Ты даже не чувствуешь своей вины!

— Я же уже сказала, что сожалею! Сколько раз мне еще повторить?

Эрик присел — его изматывала сильная боль.

— Может, лучше ваши парни сами…

Эмми бросила в его сторону пренебрежительный взгляд.

— Помолчи, не встревай. От тебя тоже немало проблем, — сказала она.

— Отстань от него! — крикнула на нее Стейси.

Они обе кричали так громко, что у Эрика в конце концов разболелась голова. Он снова попытался встать и хотел вмешаться, чтобы наконец прекратить этот глупый скандал, но боль нарастала и не давала ему подняться.

— Если ему еще раз взбредет в голову резать самого себя, то я помогать не буду — пусть истекает кровью.

— Да ты просто сука!

— А ты потаскушка!

Стейси чуть не взорвалась от негодования, услышав это.

— Что? Что ты сказала? — вскричала она.

— Да, Эрик был прав, ты такая, какой должна быть в сценарии!

Стейси не могла подобрать нужных слов, чтобы выразить всю свою злость. Она, казалось, вот-вот сорвется с места и набросится на Эмми.

— Ты пьяна, — вскрикнула она. — Сама не знаешь, что говоришь! Ты глупо выглядишь!

— Потаскушка, вот ты кто!

— Да ты соображаешь, что говоришь?

— Замолчи!

— Сама замолчи, сука!

— Нет, это ты заткнись!

— Сука!

— Потаскушка!

— Сука!

— Потаскушка!

А потом случилось нечто странное — обе вдруг замолчали и застыли на месте. Они смотрели в сторону Эрика, но немного правее того места, где он сидел. Хотя Эмми и Стейси уже ничего не говорили, Эрик все еще слышал:

— Сука… Потаскушка… Сука… Потаскушка…

Девчонки сначала с удивлением куда-то смотрели, но потом в их глазах застыл настоящий ужас.

Теперь эти два слова повторялись уже совсем часто и довольно громко. Они слились воедино:

— Сука Потаскушка Сука Потаскушка СукаПотаскушка…

Это «говорило» растение. Оно передразнивало девчонок, повторяло их слова, в точности копируя даже тембр голоса. Когда Эрик осознал, что Эмми и Стейси молчат, а растение говорит, он просто оцепенел.

— СукаПотаскушка СукаПотаскушка СукаПотаскушка Сука…

Эрик вдруг заметил, что Матиас уже вышел из палатки и стоял рядом с ними.

— Что это? — спросил он, протирая спросонья глаза.

Никто не ответил. А что можно было ответить? Голоса становились все громче.

— Если ему еще раз взбредет в голову резать самого себя… Ты даже не чувствуешь своей вины!

— Это растение, — тихо сказала Стейси.

Матиас молчал оглядывался вокруг: на поляне валялся пакет, в котором лежало только четыре виноградины, окровавленная футболка и почти пустая бутылка текилы.

— Где Джеф? — спросил Матиас.

— Я немного написала на ноги! — кричало растение — Они могут съесть апельсин!

— Внизу, — ответила Эмми.

— Может, пойти проведать его?

Снова никто не ответил. Все смотрели на заросли. Девчонкам было безумно стыдно за свои слова, произнесенные совсем недавно. А кроме того, они очень переживали, что́ Матиас подумает о них. Ведь он не близкий их друг, да и вообще они, можно сказать, едва знакомы.

— Иногда ты поступаешь очень глупо, — не унималось растение.

— Вы пили? — спросил Матиас.

Ребята ничего не отвечали. Вдруг из зарослей раздался голос Эрика:

— Злодей, конечно, Матиас. — А потом по холму эхом пронеслось: — Нацист… Бойскаут… Нацист… Бойскаут…