Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

Рядом с полкой висела пробковая доска. Наверху были две газетные вырезки, одна — интервью с Бергером. Лисс включила настольную лампу, прочитала подчеркнутое Майлин: «Нет зрелища более скучного для меня, чем перемещающееся быдло». Еще висела открытка. Из Амстердама, Цветочный рынок, — Лисс ее узнала. Она послала ее давно, не меньше года тому назад, а Майлин до сих пор держала ее на доске. В самом низу она обнаружила стикер. Что-то было на нем нацарапано, и Лисс повернула лампу, чтобы разобрать надпись. Хоть что-то у нее было лучше, чем у сестры, — почерк. «Спросить его о „Death by water“» [5] Смерть от воды (англ.). — было написано корявыми буквами.

Лисс снова повернулась к столу. Он был прибран. Несколько документов в держателе. Она открыла верхний ящик, обнаружила степлер, ручки и коробку скрепок. Ящик ниже был заперт. Она открыла его самым маленьким ключиком на связке. Там лежал небольшой сшитый блокнот в бордовой обложке. Она была мягкая, плюшевая, и Лисс провела по ней пальцами. «Майлин С. Бьерке» — было написано внутри. Но все страницы были пустыми. Чем ты собиралась их заполнить, Майлин? Писать что-то о пациентах? Или записывать собственные мысли? Лисс сунула блокнот к себе в сумку.

В глубине ящика она обнаружила ежедневник. Дни были заполнены инициалами рядом с указанием времени, — наверное, это пациенты сестры. Шесть-семь каждый день, иногда даже восемь. Все приходили к ней со своими историями. И всех она должна была выслушать, оберегать и исцелять их. Все забито инициалами, каждый час кто-то переступал порог и облегчал свою участь, а Майлин должна была сидеть и принимать их, и глотать их истории, пока голова не шла кругом… Лисс пролистала ежедневник до конца года. В четверг, одиннадцатого декабря, было пусто, но внизу было написано: «17:00 Й. X.»

Ей захотелось в туалет, она вышла в коридор. В конце она обнаружила тесную каморку с унитазом и раковиной. Запершись там, она услышала открывающуюся дверь, потом шаги. Они стихли, наверняка в приемной. На секунду закралась мысль: «Пол Эвербю шагает по коридору, распахивает дверь и обнаруживает ее на горшке…» Она закончила, рванула обратно в кабинет. Дверь была приоткрыта. Какой-то мужчина склонился над письменным столом, обернулся, услышав ее.

— Я тут ищу кое-кого, — сказал он и недоуменно оглянулся. — Майлин еще здесь принимает?

Лисс осталась в дверях:

— Ее здесь нет.

Парень был не намного старше ее. Худой и долговязый, в темно-синем бушлате с отложным воротником и якорем на нагрудном кармане.

— Вижу, — отозвался он. — Что ее здесь нет. А вы кто?

Лисс ничего не заподозрила. Она прикрыла за собой дверь.

— У вас назначено время? — спросила она твердо.

Мужчина выглянул в окно. Черные вьющиеся волосы были нагелены и волной спускались на одну сторону лба.

— Не сегодня. Я был здесь раньше, некоторое время назад. Бросил. Пытался связаться с Майлин, чтобы мне назначили новое время, но она не отвечает. Решил зайти. Она будет позже?

Лисс внимательно его изучала. Глаза были темные и беспокойные. Он потирал руки и, очевидно, с трудом удерживал их в покое. Абстиненция, дошло до нее.

— Не знаю, когда она придет, — ответила Лисс. « Если вообще придет, — могла бы она ответить. — Майлин больше не придет». — Я запишу, что вы здесь были. Как вас зовут?

Взгляд мужчины метался к ковру на стене, снова к окну. У него было так много геля в волосах, что они напомнили ей перья морской птицы, попавшей в нефтяную лужу.

— Ничего страшного, — пробормотал он. — Свяжусь с ней позже.

Он протиснулся мимо нее к выходу.

— Я тоже ищу Майлин, — сказала Лисс.

Он остановился. Стоял, моргая, на пороге:

— Вы здесь ее ждете?

Она закрыла глаза. Именно так.

— Мне пора, — пробормотал молодой человек и исчез.

Лисс снова плюхнулась в кресло. И тут же обнаружила, что ежедневник, который она оставила на столе, вернулся обратно в ящик. Она достала его, перелистала. Страница с одиннадцатым декабря была вырвана. Она вылетела в коридор. Услышала, как внизу захлопнулась входная дверь.

Ей на волосы падали огромные мокрые хлопья, она давно промокла насквозь и собиралась уже идти назад, когда Вильям открыл. Тяжелый взгляд и полосы на бледной щеке выдали, чем он занимался после того, как она уехала несколько часов назад.

— Хотела только занести вот это. — Она протянула ключи от офиса. — Прости, что разбудила.

Он моргнул несколько раз от дневного света:

— Ничего, заходи. Кофе будешь?

Она стащила с себя промокшие полусапожки:

— Разве тебе не надо на лекции или куда еще?

— Как видишь. — На кухне он добавил: — Все равно до меня сейчас ничего не доходит. Не сплю по ночам.

Лисс положила ключи на стол. Решила рассказать о неожиданно всплывшем и исчезнувшем пациенте.

— Он вырвал страницу из ежедневника? — прервал ее Вильям.

— Да, с записью на то число, когда Майлин пропала.

— А ты позвонила в полицию?

Она звонила. И все еще на месте не было никого, кто занимался этим делом. Она оставила еще одно сообщение.

— Они ничего не предпринимают, — проворчала она. — Просто ни хрена.

Это он не прокомментировал, но, достав булочки, оставшиеся с утра, спросил:

— Как выглядел этот тип?

Она описала. Черноволосый, кудрявый, неопрятный. Следы от прыщей на щеках, блуждающий взгляд.

— У меня было чувство, что он что-то замышляет.

Вильям щедро налил кофе из френч-пресса.

— У Майлин много таких пациентов. Я спрашивал ее, безопасно ли держать офис без сигнализации. Она только отмахивалась.

Лисс тайком разглядывала его темно-синие глаза, пока он жевал половину пустой булочки. У него сильно отросла щетина, и он до сих пор не побрился. С другой стороны, тонкий нос и пухлые губы подчеркивали женственную красоту его лица. Неудивительно, что он привлекал Майлин. Впрочем, сестру всегда занимало больше скрытое за внешностью. Она уходила вглубь, чтобы исследовать неочевидное. Лисс, наоборот, больше привлекали поверхности, маски, а не то, что за ними скрывалось. И все равно она тоже пыталась следовать предчувствиям, если надо было решить, на кого можно положиться. Что до Вильяма, она до сих пор не могла определиться.

— Ты нашла, что искала у нее в кабинете?

Она не знала, что искала. Если ответить, что искала она Майлин, возможно, он перестанет спрашивать.

— Я провела вечер у матери, — сказала она вместо этого. — Она сидит совершенно обессиленная и не может вымолвить ни слова. Никнет прямо на глазах.

Она провела пальцами по волосам, они застряли в колтуне, который она принялась разбирать.

— Мне надо что-то делать. Что угодно. Мысленно проследить каждое малейшее действие Майлин в последнее время. Съездить туда, где она была. Только не сидеть и ждать.