Андерс де ла Мотт - Игра [Geim]

Больницу она помнила прекрасно. Взгляды персонала и то, как крепко она держала отца за руку. Его наигранно спокойный голос: «Да нет, доктор, Хенрик просто упал с лестницы. Он такой шалун».

Она неосознанно прикусила нижнюю губу.

Ей всегда нужно было действовать быстро, вовремя убирать Хенке, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Следить за тем, чтобы и младший брат, и отец оставались в хорошем настроении, чтобы дома не было трений. Мама тоже очень старалась — по крайней мере сначала. Но с тех пор, как болезнь стала брать свое и отвлекать б о льшую часть ее внимания, она уже не могла, а может быть, и не хотела ничего делать. И тут папа наконец-то заметил мамино существование. Как ни странно это звучит, но, видимо, именно алкоголь и жалость к самим себе в итоге сблизили маму с отцом. У них появились общие интересы и темы для разговоров. Так что со временем Ребекке пришлось в одиночестве заботиться о сохранении хрупкого равновесия в их доме. Всегда быть начеку, постоянно готовой вмешаться, почти как на нынешней работе. Сначала защитить Хенке от отца, а впоследствии уже от него самого.

Школьные прогулы, дурные компании и курение травки — все это, по крайней мере поначалу, скорее всего было чем-то вроде мести. А потом уже, пожалуй, оправданием того, что ему было просто наплевать на всех и вся…

Ребекка поленилась разъединить склеившиеся страницы альбома, поэтому к следующему, случайно открытому листу прошло уже десять лет. Она закончила школу и сидит за празднично накрытым столом в их старой квартире.

Они с Дагом, влюбленные, улыбаются в объектив. Он обнимает ее за плечи, а она прильнула — наверное, чересчур плотно — к его широкой груди. Это выглядит так, как будто он держит ее силой. Она кажется радостной, даже счастливой в своей белой студенческой фуражке и светлом летнем платье. Несмотря на то что с их знакомства прошло всего полгода, у нее на пальце блестит кольцо. Возможно, это уже ретроспективное искажение, но, внимательно приглядевшись, Ребекка ловит себя на мысли, что счастливая улыбка не распространяется на ее глаза. Будто счастье на фотографии — лишь фасад.

На соседнем снимке изображены другие гости за столом. Мама, как всегда истощенная и с впавшими глазами, Хенке и Манге, мать Дага, его сестра Нилла, а также пара ее собственных подруг, чьих имен она уже не помнит. Все улыбаются и машут рукой фотографу, которым, вероятно, является она сама. Радостный привет из внешне счастливого прошлого.

«Улыбаемся и не моргаем! Ребекка, привет!»

— Привет-привет! — вздохнула она и внезапно загрустила.

К моменту, когда был сделан этот снимок, прошел уже год, как папа поехал в Испанию в командировку и вернулся в гробу. Пройдет еще десять месяцев, и рак добьет маму, и она составит отцу компанию в колумбарии. Но до этого успеет насмерть разбиться Даг, а Хенке окажется в тюрьме.

А что же она сама?

Н-да, как сказал Манге, ей тоже досталось…

Но на фотографии в альбоме ничего этого не видно. В застывшем мгновении на снимке будущее по-прежнему светло и прекрасно. Только в ее девятнадцатилетних глазах есть нечто, говорящее о другом.

Резко захлопнув альбом, Ребекка сунула его в одну из коробок с книгами и постаралась стряхнуть с себя неприятные чувства. Теперь остался только шкаф с одеждой, затем можно будет позвонить в компанию-перевозчик и от всего этого избавиться. На следующей неделе должен прийти агент по продаже недвижимости для оценки квартиры, еще через пару недель она наверняка будет продана, а миссия «спасателей Малибу» тем самым — выполнена.

Открыв дверь, Ребекка, к своему облегчению, обнаружила, что небольшая гардеробная почти пуста. На самом деле это не особенно удивляло, ибо б о льшая часть одежды валяется разбросанная на полу по всей квартире.

В дальнем конце каморки было несколько ящиков, и Ребекка сделала пару шагов, чтобы их вытащить. По пути она наступила на кусок полосатой ткани, лежавший на полу. Подняв его и уже собравшись швырнуть в мусорный мешок, она вдруг увидела, что это за тряпка. Старый физкультурный мешок Хенке, сшитый им на уроках труда. Он по-прежнему аккуратно помечен его именем и номером телефона, но изнанка и подкладка покрыты чем-то липким вроде мазута. Интересно, что в нем было?

Поразмыслив пару секунд, Ребекка сунула мешок в один из пакетов с одеждой, которую намеревалась сохранить. Наверняка у Хенке с ним связаны какие-то воспоминания, поэтому пусть поживет еще пару месяцев. На самом деле она сильно сомневалась в том, что он когда-нибудь вернется, и даже если вернется, то едва ли ему понадобится его старое барахло. Так и быть, она даст ему эти шесть месяцев, а затем передаст все вещи, включая и фотоальбом, какой-нибудь аукционной конторе.

Подняв последний ящик, Ребекка почувствовала, как на ногу упал какой-то предмет. Довольно тяжелый, потому что ей даже пришлось исполнить воинственный танец, прыгая на одной ноге по спальне, пока не унялась боль. Только после этого Ребекка смогла снова вернуться в гардеробную.

Это оказалась небольшая деревянная коробочка, очевидно тоже сделанная своими руками на труде. Сверху аккуратно вырезаны инициалы Хенке. Замка никакого нет, но дерево, видимо, разбухло, потому что открыть ее она не смогла.

Встряхнув свою находку, она в ответ услышала скрип металла, но звук не был настолько интересным, чтобы заставить ее пойти искать какой-нибудь инструмент. Вместо этого она отправила коробочку в компанию к фотоальбому в одной из коробок с книгами.

Когда Ребекка закончила разбирать вещи и уже мыла руки на кухне, зазвонил ее мобильник.

— Привет, это Микке!

— Привет!

Она заметила, что ее голос звучит несколько более радостно, чем планировалось.

— Как… твои дела?

— Хорошо.

Вообще-то следовало бы сказать это злым тоном. Он обещал позвонить, но это было еще на прошлой неделе.

К своей досаде, Ребекка поймала себя на том, что ждала этого звонка. Но теперь, когда он позвонил, не смогла выдержать прохладный тон, как планировала. Потому что была действительно рада слышать его голос.

— Хочешь, увидимся? — Он говорил бодро, даже радостно. — В городе, — добавил он, прежде чем Ребекка успела ответить.

— Давай, — выжидательно ответила она.

— Отлично, мне кое о чем надо с тобой поговорить. Кафе «Стюрекаттен», в пять, нормально?

— Давай, — повторила она. — В пять — нормально.

— О’кей, тогда увидимся, до встречи!

— Пока, — завершила разговор Ребекка.

Что это еще такое? Кое о чем поговорить?.. Звучит вроде бы невинно, как будто речь идет о какой-то безделице. Хотя на данный момент никакие безделицы, кроме физических отношений, их не связывают. Так что, видимо, именно об этом он и хочет поговорить. Хочет с ней расстаться. Она подозревала, что у него кто-то есть. Возможно, он решил раз и навсегда связать себя с этой дамочкой? И бросить телку, которая появлялась только тогда, когда хотела потрахаться? Логично. Наверное, ей не стоит даже волноваться из-за этого.