Пол Сассман - Лабиринт Осириса

– Слушай, у меня есть кое-какие новости.

В трубке раздался щелчок зажигалки и звук затяжки.

– Только не говори, что вы заключили мир с палестинцами.

Это уже лучше – больше похоже на того Халифу, которого он знал и который ему нравился.

– Да что там мир с палестинцами, – рассмеялся Бен-Рой. – Еще более невероятное! – Он помедлил, нагнетая ожидание, и выложил: – Сара забеременела. Я буду отцом!

Он с таким вкусом и так громко об этом объявил, что услышали бармен и женщины у стойки. Бармен поднял вверх большие пальцы, а женщины захлопали в ладоши и закричали: «Мазл тов!» Халифа молчал.

– Я буду отцом, – повторил Бен-Рой, решив, что египтянин не расслышал.

– Мабрук [50], – проговорил тот. – Очень рад за тебя.

Но по его тону этого было незаметно – голос остался безжизненным, невыразительным, что удивило Бен-Роя. А если честно – укололо. Халифа был одним из немногих – пожалуй, единственным, кому он не сообщил свою новость. И Бен-Рой с нетерпением ожидал его реакции. С той самой минуты, когда решил позвонить, предвкушал это. Отсутствие всякого отклика показалось… почти оскорбительным. Пусть они не общались больше года и четыре не виделись, пусть Халифа был явно не в лучшем настроении, но даже при всем этом Бен-Рой рассчитывал хотя бы на какой-то энтузиазм с его стороны. Рождение ребенка – великое событие, которое стоит отпраздновать. А Халифа никак не показал, что он рад. Бен-Рой подумал, возможно, он не одобряет его семейные дела – ведь он заводит ребенка вне законного брака. Не исключено. Они принадлежали к разным культурам и имели на этот счет разные понятия.

– Да, то, что мы с Сарой не вместе, все немного усложняет, – Бен-Рой словно хотел поспорить с товарищем, – но мы остались с ней в хороших отношениях, и, поверь мне, что бы ни произошло, я всегда буду рядом, чтобы помогать ей и ребенку. А там кто знает, как повернется жизнь, когда он появится, – мы пока что не выяснили, кто это будет, он или она, но у меня ощущение, что родится сын… Дети многое меняют, ты это прекрасно понимаешь, и когда ребенок родится, что ж… может, мы попробуем с Сарой все исправить и жить втроем…

Он нес какую-то ерунду. Не надо было пить виски на голодный желудок.

– Понимаешь, я не собираюсь вести себя как отцы, которые отлынивают от воспитания своих чад. Буду со своим отпрыском рядом всю жизнь, а то, что мы с Сарой не вместе, ничего не меняет. У ребенка будет лучший в мире дом и самые любящие на свете родители. Я так взволнован, Халифа, так взволнован! Я буду отцом!

Его голос дрогнул, глаза наполнились слезами. Да, зря он пил виски.

– Мабрук, – повторил Халифа. – Очень рад за тебя. За вас обоих.

Тот же безжизненный тон, такое же отсутствие эмоций. Бен-Рой сжал зубы.

«Чертов сукин сын, – подумал он. – Я изливаю перед ним душу, а он даже не пытается сделать вид, что говорит с чувством. Может, это против принципов ислама, но хотя бы притворился ради дружбы. Интересное положение: ко мне теплее относятся бармен и две надравшиеся куколки, чем человек, которому я спас жизнь».

– Понимаю, это была неудачная мысль позвонить тебе так поздно. – Он был не в силах скрыть раздражения. – Хотел попросить тебя кое-что сделать в связи с расследованием, которым сейчас занимаюсь. Признаю, был не прав…

– Нет, нет, все в порядке. Скажи, чем я могу тебе помочь?

Его слова звучали как-то странно, бессвязно. «Может, он болен или это действие наркотиков, и в этом все объяснение», – подумал Бен-Рой.

– Халифа, ты в порядке? – спросил он.

Молчание.

– Ты в порядке? – повторил израильтянин. – Ты какой-то не такой. Пусть это ерунда: я сказал тебе, что у меня будет ребенок, и мне показалось, что тебя это нисколько не обрадовало. Вроде как и внимания не обратил.

Снова послышался тихий чмокающий вдох – египтянин затянулся сигаретой. А когда заговорил, голос был непритворно виноватым:

– Прости меня, друг. Конечно, мне это интересно. И я рад за тебя. Рождение ребенка – великое событие. Вот только…

Снова чмокающий звук, новая затяжка. Раздражение Бен-Роя сменилось смутной тревогой.

– Что вот только?

В соседнем зале голос футбольного комментатора взвился до самых вершин. Послышались крики болельщиков: «Катан, вперед! Катан, пасуй в центр!»

– Халифа, у тебя что-нибудь не в порядке?

Женщины у стойки чокнулись и снова прыснули. «Дайер стрейтс» сменила Бритни Спирс, исполняющая «Токсик».

– Халифа?

– Будь все неладно!

– Халифа!

– Да, кое-что не в порядке.

В трубке послышался сдавленный хрип, который, если бы не шум в баре, Бен-Рой принял за рыдание. Его тревога усилилась.

– Что случилось? Расскажи мне, Халифа.

Снова возникла пауза, словно разговор проходил с запозданием во времени. Но вот египтянин начал объяснять – про лодку, про несчастный случай. Но его голос внезапно заглушил восторженный рев из соседнего зала – «Маккаби» наконец удалось загнать мяч в сетку и сравнять счет. Бен-Рой прикрыл рукой ухо и, стараясь избавиться от шума, наклонился почти к самому столу.

– Прости, не расслышал. Что ты сказал?

Все вопили и кричали, даже женщины у стойки.

– Ничего не могу понять…

Из соседнего зала выскочил парень, спрыгнул со ступеней и, колотя кулаками по воздуху, пробежал по всему бару. За ним последовали другой и третий, и они вместе исполнили что-то вроде конги, от чего женщины у стойки пришли в восторг и пронзительно завизжали. Бен-Рой, стараясь их успокоить, махнул рукой, но без толку. Радость вокруг не утихала, и он попросил Халифу подождать, вышел наружу и закрыл за собой дверь.

Сразу стало тихо.

– Вот так-то лучше, – пробормотал Бен-Рой и двинулся по пустынной улице. – Там такой тарарам. Я ничего не расслышал. Так что ты сказал? Что произошло?

На этот раз голос Халифы прозвучал ясно и чисто, и израильтянин остановился как вкопанный.

– Мой сын умер. На Ниле произошел несчастный случай, и Али погиб. Я потерял моего мальчика. О Боже, Бен-Рой, я лишился моего мальчика.

Луксор

Даже теперь, спустя год, Халифа не мог смириться с тем, что произошло. И не представлял, что наступит такое время, когда смирится. Он потерял старшего сына, своего золотого мальчугана.

Совершенно очевидно, что парнишки занимались этим несколько месяцев – с тех пор, как нашли в тростнике на берегу брошенную лодку. Четырнадцатилетние подростки с неукротимой энергией, Али и его товарищи искали развлечений и приключений. Они подлатали лодку, в лодочной мастерской в Карнаке стянули весло, соорудили другое из старой деревяшки и начали выходить в Нил. Поначалу их походы не представляли опасности: они плавали вдоль восточного берега и переправлялись через узкий пролив к Банановому острову, где разбивали лагерь, ели конфеты и курили ворованные сигареты.