Лоуренс Сандерс - Торговцы плотью

Поворчав, мы заплатили, надеясь обеспечить себе надежную защиту от уличных полисменов и прочих представителей закона.

Предусмотрели в бюджете взятки служащим «Делакруа». Управляющий, язвительный насмешник, употреблявший «Шанель № 5», просил триста в месяц в ценных бумагах. Не зная, чем ублажить трех привратников, мы наконец решили обратиться за советом к старшему над ними, Максу.

Пригласили его наверх, предложили пива, рассказали, чем занимаемся. Макс — прошедший жизненную школу на улицах Бруклина грек с непроизносимой фамилией и густыми, торчащими в разные стороны черными усами — внимательно выслушал и спросил:

— Никаких шумных сборищ?

— Абсолютно, — заверил я.

— Никаких пьянок?

— Исключено, — сказала Марта. — И никаких наркотиков. Наши клиентки — настоящие леди, и мальчики умеют себя вести.

— Это обойдется вам в две сотни в месяц, — сказал Макс, закручивая усы. — Одна мне. Семьдесят пять — другому дневному швейцару, и двадцать пять — ночному придурку.

— А если они не согласятся? — спросил я.

— Пусть только попробуют, — свирепо сказал Макс.

Кроме того, дважды в неделю работали уборщицы, приходили непомерные счета за стирку, электричество и телефон, и все ближе и ближе подступал срок большой февральской арендной платы в семь тысяч долларов.

Но когда погода улучшилась, пошел поток клиенток, и наш дневной доход стал расти. Семь клиенток — 14 января, двенадцать — 20-го, шестнадцать — 23-го, двадцать одна — 29-го. В последний день месяца мы вышли на заветный уровень: «Театральную академию Питера» посетили двадцать пять «студенток».

— Мы все-таки их сделали! — победно вскричала Марта.

Переехав на новую квартиру, я решил сократить число «сцен» с собственным участием и полностью посвятить себя менеджменту. Даже при том, что с полудня до восьми на посту была Марта, возникали проблемы, требующие моего личного вмешательства.

Пришлось, например, обратить внимание на ребят, которые взяли моду опаздывать или отлынивать. Поскольку такое случалось раза два-три в неделю, мне ничего не оставалось, как подменять отсутствующих, чтобы не потерять клиентку.

На исходе месяца возникла «сцена» не только внеплановая, но и беспрецедентная.

Я составлял в кабинете график на следующую неделю, когда вошла Марта и присела на краешек стола.

— Небольшая проблема, — сказала она. — Тут в фойе женщина требует «сцену». Говорит, подруга порекомендовала обратиться к нам. Подругу ее я знаю — она постоянная наша клиентка — и позвонила ей. Она подтвердила. Я объяснила новой гостье — зовут ее Конни, — что по нашим правилам надо сначала сделать заказ по телефону, а она зарыдала. Питер, она жутко нервничает. Может, возьмешься?

— А как она выглядит?

— Достаточно презентабельна. Причесавшись и подкрасившись, могла бы быть привлекательней. Хочешь? Синяя комната свободна.

Минутку подумав, я согласился.

— Ладно. Торговля вразнос не по мне, но другого выхода нет. Присылай ее.

Конни не просто нервничала, она была на грани истерики. Лицо белое как мел, руки дрожат, глаза блестят, уголок рта подергивается.

Марта была права: прическа и макияж пошли бы ей на пользу. Кроме того, можно было наведаться и в «Баркаролу»: одета она была в какой-то бесформенный мешок, совершенно скрывавший фигуру.

Я встретил ее в Синей комнате, налил два бокала белого вина, представился и пошел запереть дверь.

— Нет, только не это! — завопила она голосом, сорвавшимся на визг.

— Хорошо, — спокойно сказал я. — Я не закрываю — видите? Почему бы вам не сесть, не выпить вина, и мы как следует познакомимся.

Говорил в основном я. Трудно было угадать ее реакцию. Сидит, словно палку проглотив, закусив губу, руки сжала, пытаясь унять дрожь. Я с опаской ждал, что она вот-вот взорвется как бомба.

— Послушайте, Конни, — сказал я так мягко, как только мог, — если вы хотите все отменить, леди в приемной вернет вам деньги.

Она долго молчала, потом прошептала:

— Нет, я хочу через это пройти!

— Хотите, я задерну портьеры?

— Оставьте, мне надо все видеть.

— Может быть, вы разденетесь?

— Отвернитесь.

Я послушно отвернулся и быстро разделся сам. Когда я пристраивался рядом, она лежала на спине, прикрыв грудь руками, зажмурившись. Теперь это была не палка, а камень, ее даже трясло от напряжения.

— Конни, — ласково сказал я, — вы ведь не девушка?

Она яростно помотала головой.

— Хорошо! Я не собираюсь насильничать. Как только захотите меня остановить, скажите. Доверьтесь мне. Вы мне верите?

Кивок.

Я погладил ее спутанные волосы. Я нежно коснулся ее. Мне нравилась эта роль, и я увлекся. Кончики пальцев. Легкое касание губ. Любовный шепот. Я заставил ее опустить руки. Водил ладонью по ее телу. Тихонько сказал, как она прекрасна.

Глаза ее оставались закрытыми.

— Посмотри на меня, — уговаривал я. — Ты ведь сказала, что хочешь видеть.

Веки дрогнули, чуть приоткрылись. Она взглянула мне в глаза.

Я улыбнулся.

— Вот он я. Такой же испуганный, как ты.

Понадобилось время. Много времени. Но наконец я вошел в нее. Она недвижно лежала, уставившись поверх моей головы в потолок.

— Не больно? — спрашивал я. — Хочешь меня остановить?

Она ничего не сказала, и мой порыв стал угасать. И тогда, словно почувствовав это, она ответила. Тело ее оттаяло, ожило, разошлись, изогнувшись, ноги, она прижала меня к себе, затрепетала.

— Я тебе нравлюсь? — допытывалась она. — В самом деле?

— Я люблю тебя. Ты желанная. Ты прелесть. Фантастика.

Тело ее стало податливым и мягким. Я радостно пахал, и она застонала. Глаза ее увлажнились, и в конце мы оба кричали дикую песню. И потом она не выпустила меня, а прижала покрепче.

— Конни, — сказал я, — что с тобой произошло?

— Меня изнасиловали.

Я отшатнулся, глядя на нее.

— О Боже. Когда?

— Два года, три месяца и четырнадцать дней назад.

— И сейчас в первый раз…

— Да, — сказала она.

Я взял со стола Сола Хоффхаймера треснувшую кофейную чашку и понюхал ее.

— С каких пор вы стали разогреваться в десять часов утра?

— С тех пор, как начал работать на вас.

— Вы работаете не на меня. Вы работаете на себя.

— Да бросьте, — устало сказал агент, махнув рукой. — Что вы сегодня продаете — раковую опухоль?

— Я ничего не продаю. Я раздаю. — Я бросил на стол конверт. — Восемь сотен. Неплохое приданое?

— Есть чем гордиться, — буркнул Хоффхаймер.

— Сол, послушайте. Объявления прекрасно сработали, я нашел через вас несколько хороших ребят. Но мне приходится тратить много времени на предварительные переговоры. Больше половины дают от ворот поворот.

— И что?