Измайлов Андрей - Белый ферзь

– Не знаю… – пожал плечами майор-полковник. А то станешь настаивать: кто-то был, кто-то ходил- шевелился… а соседки, судя по реакции соседа, нет как нет, и сосед, похоже по реакции, не в курсе. В каждой избушке свои погремушки. Невольно, нарушишь чужой устав и, сам того не желая, преобразуешь непринужденность в… натянутость. Опять же «возвращается муж из командировки»… Загодя принимать чью-либо сторону – значит заранее проиграть. Да и судьей быть, когда толком не знаешь, что за правила установили друг для друга стороны и во что, собственно, играют, – гиблое дело!

Пауза, тем не менее, таки возникла. Натянутая пауза. Самое время ослабить, снять напряжение. После трудов праведных по искоренению человеков неправедных. Что там за сакэ? Сейчас посмотрим, какое такое сакэ!.. Как там в Японии – то?

Майора-полковника больше занимала не бытовая экзотика, а подробности чемпионата. Он сохранял неугасаемое пристрастие к. тем самым «казакам-разбойникам» из давнего детства, потому-то с удовольствием рассказывал о деталях-детальках своих стычек – иного, правда, уровня теперь, не детского. И с удовольствием же слушал о деталях-детальках чужих стычек, если они были чем-то примечательны, с первоапрельским привкусом.

Колчин не стал предлагать Борисенке, мол, хочешь, кассету тебе поставлю? В комнату надо перебираться, с видиком возиться… Хорошо сидим. Разговариваем. Что бы такое-этакое? А вот! По ассоциации с борисенковской байкой и накрытым колчинским столом:

– У тебя хоть бандит с ножом – и тот его сразу отшвыривает, а у меня…

И Колчин рассказал про показательные бои (не в Японии; правда, и не сейчас, а год назад, в Германии, ну да – к слову пришлось). Как за месяц провели сорок восемь выступлений, имитировали противостояние одного нескольким бойцам (и не так чтобы имитировали, между прочим, – нож у нападающего натуральный, перед боем напоказ дощечки им резали, в пол втыкали). Как идет сорок девятое выступление: Колчин против Баца и Михеева. Михеев в правой руке держит нож, делается замах, Колчин уже готовится, ставит блок на автоматизме. Вдруг в последний миг Михеев перекладывает нож в левую и бьет – левой под ребро! Колчин машинально перекладывает блок – конечно, все заранее и многажды отработанное идет кувырком. В результате у Михеева – полный аут, Колчин его достает. В перерыве Колчин говорит: «Ты чего?!». Тот очухался, башкой трясет: «Не знаю. Затмение нашло. Лево-право спутал». Посмеялись. Срепетировали разок (да какой там разок, если позади сорок восемь выступлений!). Через два часа – очередной выход. Начали! Михеев замахивается и… опять перекладывает нож в левую. Тут Колчин уже без всяких, сдурев, задвигает Михееву в челюсть. Бац что-то пытается продемонстрировать сбоку – заранее отрежиссированное. – Колчин ему вне всякой режиссуры ногой, по тыковке – бац! И Бац, которому достается «бац», – брык. Колчин раскланивается, уходит. Михеева и Баца уволакивают… Что там в извилинах приятеля-соперника замкнуло? Неведомо, необъяснимо…

И Борисенко, покивав головой, подхватывая, рассказал о событии недельной давности: это еще ничего, терпимо, когда заранее согласованные действия нарушаются лишь перебросом ножа из руки в руку – все-таки напарник к тебе лицом. А вот когда он норовит тебе в спину ударить, то и усомнишься – напарник, он или сука последняя. Так вот, парень у них один, Коля Брайдер, боец из лучших в рукопашном… Колчин мог краем уха слышать… Почему – краем уха? Коля Брайдер, как же, как же. Из первой когорты учеников от спецназа, кого ЮК готовил в период запрета каратэ. Да, перспективный парень. Только агрессия из него густо перла. Колчин так и сказал еще тогда: «Ты не готов к обучению, ты готов к драке. А у нас тут немного иное…». Рекомендовал Колю кикбоксерам. Вроде он там весьма преуспел, нет? А что – Брайдер? А то Брайдер, что у него с годами агрессии не поубавилось, а наоборот. Сигарет он вышел прикупить вечерком. На «Бабушкинской». Подвалила троица кретинов на взводе: «Нам тоже купи! Лучше «Мальборо». И лучше сразу блок, понял?!». Коля, только-только из Ачхой-Мартана вернулся, двух дней не прошло, навоевался-насмотрелся там… В общем, не стал их сразу калечить, объяснил доступно, кто он, что он. Те – прут с пьяными приколами типа: «Пистолетик-то у козла газовый!». Ну, он пальнул пару раз в небо, чтоб не заблуждались. Эх, надо было ему сразу – на поражение! Как тому, что авторэкетиров ухлопал!.. На выстрелы являются двое ментов, постовых-патрульных. Коля показывает им свою руоповскую ксиву и, что называется, предлагает содействие в задержании шпаны. Ошибся он маленько – менты сочли за лучшее повязать Колю. Понятное дело! Не шпану же хватать – от нее можно и по морде получить. От Коли, разумеется, тоже и даже с большим эффектом. Но он-то полагает, что менты как-никак свои! Вот и не сопротивляется. А уже будучи обручен «браслетами», неосторожно сетует, мол, надо же, только из Чечни, а дома – вот… Тут менты валят Колю на асфальт и пинают ногами. Время от времени устраивают перекур и поощряюще наблюдают, как Брандера дубасят повыскочившие из ларьков «лица кавказской национальности», прослышавшие о пленении офицера, который только-только из Ачхой-Мартана, – ясное дело, не старушек он там через дорогу переводил. Даже трем гопникам, из-за которых все заварилось, было дозволено пнуть Колю Брайдера. Потом его погрузили в машину и отвезли в отделение, там запихнули в «аквариум», где он и пытался как-то собрать мозги в кучку, пока за ним не примчались поднятые по тревоге руоповцы. Теперь Коля отлеживается в госпитале, но, думается, тех доблестных ментов ждет та же судьба. Только паузу надо сделать необходимую, чтобы причинно-следственные связи не столь явственно обнаруживать.

И Борисенко рассказал, как они очень удачно взяли вора в законе: наркота, оружие, потерпевшие – все на месте. И светила вору полновесная десятка, минимум. А через год эта сволочь звонит (не куда- нибудь! в РУОП!): «Привет, начальники!». Ты откуда, сволочь? «Все, на воле я! Триста тысяч баксов судье платил, теперь совсем пустой, надо опять деньги зарабатывать!». Как и чем зарабатывать – можно не переспрашивать. Счастье, что пока не пришлось его во второй раз задерживать. Для вора счастье. Ну да недолгое счастье – если от решетки откупился, то по второму разу быть ему прикованным на ту самую полновесную десятку, минимум – к больничной койке. И пусть они идут в задницу со всеми своими соблюдениями законности! Тем более за два года не приняли ни одного, ни ЕДИНОГО, закона, защищающего не бандита, но гражданина. Этих-таких законов было предложено более десяти – спускают на тормозах, даже не обсуждают.

И Колчин, нащупывая нужную ему тропу в разговоре, спросил: может, там наверху уже сидят ОНИ, которым подобные законы как раз ни к чему?