Измайлов Андрей - Белый ферзь

И Борисенко картинно приужахнулся: «Да нет! Ты чего, Юр! Боже упаси!.. А черт его знает!». И предположил, что если все будет идти так, как идет, очень скоро все мы будем – из ФБР. То бишь из Федеративной Бандитской Республики… А восторженное быдло будет радостно приветствовать новую верховную власть, наконец-то установившую порядок, СВОЙ порядок, ну да хоть какой-то…

И Колчин, продолжая протаптывать тропу, спросил: «А выход? Он есть?».

И Борисенко сказал, что – разумеется. И прецедент имеется. Хотя бы в Бразилии – так называемые «эскадроны смерти». Когда там бандитский беспредел достиг… предела, полицейские чины осатанели и начали планомерный отстрел крупных авторитетов. И пожалуйста: бандиты испугались, кто сбежал куда мог сбежать… ну там, в Аргентину… кто поубавил прыти. И отношение криминал – общество вошло в приемлемые рамки, если можно так выразиться. Чрезвычайная ситуация требует Чрезвычайных мер. И не надо только лепетать про диктатуру и зажим демократии, поминать прошлое… А кстати, почему бы и не помянуть?! Военно-полевые суды появились в 1906-м году, и ввел их не кто иной, как Петр Аркадьевич Столыпин, которого нынче чтут в качестве неприкасаемой фигуры. А суды эти появились весьма вовремя – чтобы оперативно и эффективно реагировать на… сопротивление реформам.

И Колчин, утвердившись на тропе, псевдонастороженно спросил у Борисенко, не является ли майор- полковник тайным членом тайной организации «Белый орел», состоящей из осатаневших, по бразильскому образцу, блюстителей – во всяком случае среди криминального мира весьма распространена «страшилка» о наличии таковой.

И Борисенко с видимым сожалением сказал, что доподлинно о такой организации не знает, однако… целая серия убийств в бандитской тусовке ничем не мотивирована и убедительно не объяснима. Рамаз Алания… Сильвер солнцевский… Довщан-Заяц от рыночной мафии. Никому они не мешали – из СВОИХ. И предъяв после отстрела не было. И способствовали эти явно заказные акции не сплочению и упорядочению криминальных структур, а, наоборот, разброду и шатаниям. Никто так и не знает – чей заказ, и заказ ли, а то и личная инициатива, но опять же чья? Но про «Белого орла» – не владеет Борисенко информацией, нет, не владеет.

И Колчин двинулся по тропе, увлекая за собой Борисенко, и спросил, мол, расследования-то ведутся по делам об уничтожении авторитетов?

И Борисенко ответил, что вероятно… Да так ответил, что ясней ясного стало: может, и легенда это – про «Белого орла», но пусть лучше бытует миф о всесилии «эскадронов смерти» в среде ублюдков, чем миф о всесилии ублюдков в среде мирных граждан. Еще чего – гробить силы на поиски искоренителей бандитов! Ненароком наткнешься на товарища по оружию! Тут бы хоть одно заказное убийство, раскрыть, убийство пристойного человека! Что, кстати, вполне осуществимо, дай только волю!

И Колчин спросил, сделав паузу, чтобы Борисенко нагнал его на тропе: «А как?».

– Да очень просто! – сказал простоватый мужичок Борисенко. – Н-неординарными методами. Иначе никак. Большинство из тех ублюдков, которые мановением пальца решают, кому из нас жить, кому умереть, кому быть покалеченным, – они уже вне пределов досягаемости, какие бы законы ни издавались. Приказы отдаются через десять лиц. Таким был Сильвер, к слову, – спокойно жил в своем пригороде, занимая целый этаж. Про то, что он бандит, знали все – от участкового до директора ФСБ Хрюшина. И что? А по поводу н-неординарных методов – это, например, так… Убийство? Заказное? Понятно! Берутся авторитеты, известные всем и каждому, – а брать мы умеем, что да, то да! И всем им долго и последовательно опускают почки. Не исключено, в действительности авторитеты ничего конкретного не знают, но после часа-другого-третьего такой обработки они говорят все, что могут сказать. Таким образом появляется выход на организацию киллеров. Берем их. Долго и последовательно, опускаем почки… И так далее.

– А ошибки?

– Какие уж тут ошибки. Да вот у нас тут как-то у капитана табельное оружие сперли. Прямо из машины. Он, охламон, дочку оставил в машине, а сам к ларьку отлучился. Окно открыто, «макар» – на сиденье переднем (говорю же: охламон!). Мимо шел один шустряк, усёк, руку сунул, ухватил и – в толпу. Дочка капитанова, само собой, перепугалась, ни хрена не запомнила – ни лица, ни фигуры, ни во что одет. Капитан является на службу: так, мол, и так. Ага! Ну, взяли в момент «бригадира» из того района и – полтора часа колотили резиновыми палками по пяткам. Он орет, божится, слезы ручьем и не только слезы – штаны уже загадил. Я даже было засомневался, даже какие-то укоры совести грызть начинают. И тут – о! Сознался! Сознался, ублюдок! Полтора часа терпел, но сломался. Не сам он попер «макара», но один из его членов… «бригады»! Через полчаса – в зубах приносит.

– Иных средств, считаешь, нет?

– А каких? Предлагай.

– М-да. А если не убийство, но просто человек исчез? И не выяснить, где он был в момент… то есть незадолго до исчезновения…

– Смотря на каком уровне. Если рядовой… человек, то – глухо. В лучшем случае – фотография в каких-нибудь новостях. Типа: ушел из дома и не вернулся, всем, кто видел, звонить по телефону… Бесперспективная формальность. Если человек н-не рядовой или у его родных есть определенные связи, тогда – звонок руководителям служб, начальнику УГРО, начальнику РУОПа… Там фотографии пропавшего размножаются, раздаются каждому сотруднику – ищут… Хм! За восемнадцать лет моей практики – ни одного случая, чтоб нашли. Глухо.

Звонок в дверь прозвучал так кстати (или некстати), что Колчин сильно вздрогнул. Неконтролируемо рванулся в прихожую. Через долю секунды обрел контроль: у Инны – ключ, она бы не звонила.

Это – Татьяна:

– Юр, извини. Мой – у тебя все еще?

– Где ж ему быть! Проходи, Тань.

– Ой, не могу! У меня там пацаны квартиру разнесут. Совершенно не понимают человеческого языка!.. Рома, ты тут сидишь, а тебе звонит этот… ну этот твой… Шуршайло. Просит перезвонить срочно! – сказавши «Ой, не могу!», Татьяна тем не менее весьма оперативно «прошла». – А где Инна? – поинтересовалась ЭТИКЕТНО, как прежде Борисенко. Окинула наметанным женским взглядом холостяцкую сервировку и – поинтересовалась. Просто так…

Для Колчина это уже звучало не просто так.

Для Борисенко, который был простоватым мужичком лишь по собственному желанию… Для Борисенко, который охотно пошел по тропе разговора, намеченной Колчиным… Для Борисенко, ничего странноватого не заметившего в том, что вместо беседы на отвлеченно-экзотические, на японо-достопримечательные темы он отвечает соседу на вопросы толком-то и не заданные, но связанные со специфической деятельностью элитного РУОПа… Для Борисенко, определенно уловившего вчерашнее присутствие в соседней квартире за железной (и неповрежденной) дверью… Для Борисенко, не получившего ответа на тот же вопрос: «А где Инна?» – уже тоже звучало не просто так. И он – сместил акцент на Шуршайло (вот, пожалуйста! еще один кандидат на звание самой внятной фамилии! а еще начальник РУОПа!):