Си Бокс - Синий рай (в сокращении)

Хирн вскинул брови.

— То есть?

— Начну с самого начала. Восемь лет назад на ипподроме в моем городе, который находится — точнее, в то время находился — неподалеку от Лос-Анджелеса, произошло вооруженное ограбление. Похитили миллионы долларов наличными, при ограблении погиб один из охранников. Как вы уже догадываетесь, без своих не обошлось: сотрудникам ипподрома, замешанным в ограблении, вынесли приговор и отправили их в тюрьму. Мой шеф передал расследование полицейскому управлению Лос-Анджелеса, мне было поручено обеспечивать с ними связь.

— Постойте! Это было ограбление Санта-Аниты? Я читал о нем.

— Да, ипподрома Санта-Анита, — кивнул Вильяторо. — Одного из крупнейших заведений в Аркадии. Украли тринадцать с половиной миллионов долларов наличными. Один из работников ипподрома сдал остальных и свидетельствовал против них. Но украденные деньги так и не удалось обнаружить, никто из осужденных по этому делу не вызвался помочь нам. Я беседовал с ними, они готовы на все, лишь бы выбраться из тюрьмы, но клянутся, что ничего не могут сообщить нам.

Хирн нахмурился.

— А тот человек, который свидетельствовал против них?

Вильяторо вздохнул.

— Его уже нет с нами. Менее чем через год после суда он стал жертвой ограбления супермаркета. Он как раз покупал молоко и был убит в перестрелке между хозяином магазина и грабителем.

— Любопытно… — протянул Хирн. — Но какое отношение все это имеет ко мне и к моему банку?

Вильяторо указал на ксерокопии стодолларовых купюр.

— На ипподроме не помечают купюры, как наверняка делают в вашем банке, и не вкладывают в пачки радиоуправляемые устройства, содержащие краску. Нетрудно представить себе, какое море наличности проходит через кассы ипподрома в дни больших скачек, когда заезды проходят не реже, чем раз в двадцать минут. Конечно, весь процесс компьютеризован, но в конце дня показания компьютера все равно надо проверить, поэтому деньги пересчитывают вручную в помещениях за кассами. Когда результаты подсчетов вручную и результаты компьютеров сходятся, бронированные инкассаторские машины увозят наличность в банк. Спешка при этом настолько велика, что помечать все деньги попросту некогда. Самое большее, что удается кассирам, — в произвольном порядке записывать серийные номера, в данном случае — серийные номера каждой пятидесятой стодолларовой купюры.

Хирн внимательно слушал и попросил Вильяторо продолжать.

— Таким образом, в нашем распоряжении имелись серийные номера тысячи трехсот семидесяти семи стодолларовых купюр. За три года не всплыла ни одна купюра с номером из списка. Потом появилась одна, прошедшая через четыре разных банка, но первым из них был ваш. Еще две обнаружились спустя несколько лет — одна прошла через Неваду и попала в Калифорнию, другая нашлась в Небраске. Казалось, между этими находками нет связи.

Но два месяца назад всплыли другие четыре купюры, и все прошли через ваш банк. Я передал эту информацию моим контактам в полицейском управлении Лос-Анджелеса, но к тому времени дело уже давно было закрыто. У тех, кто занимался им, хватает новых забот. Отдел, в котором я служил, невелик, дата моего неизбежного выхода на пенсию приближалась. Но эти купюры не давали мне покоя и до сих пор не дают. Видите ли, мистер Хирн, Аркадия — тихий уголок, по крайней мере раньше был тихим. В нашем архиве хранится лишь одно дело об убийстве, оставшемся нераскрытым, и это дело было поручено мне. Я просто не могу не попытаться раскрыть его, хотя потраченное мною время никто не оплатит.

Хирн изучал купюры и ждал продолжения.

— По-моему, где-то поблизости живет и пользуется услугами вашего банка человек, у которого есть доступ по крайней мере к части денег из Санта-Аниты, — продолжал Вильяторо. — Я хотел бы получить сведения о счетах, открытых у вас четыре года назад, движение средств на которых продолжается до сих пор. Возможно, какая-нибудь фамилия привлечет мое внимание. Особенно если выяснится, что этот человек знаком мне по Калифорнии.

Хирн поморщился.

— Вы ведь понимаете, мы не можем просто взять и передать вам список клиентов. Это противозаконно.

Вильяторо кивнул.

— Но, если я сумею убедить соответствующие органы сделать запрос, надеюсь, вы окажете мне содействие?

Качая головой, Хирн вернул ему ксерокопии.

— У нас сотни новых счетов, как минимум четверть из которых открыли приезжие из Калифорнии. Поговорите с шерифом — его фамилия Кейри. Если докажете необходимость подобных действий, он направит вас к судье, а тот выдаст санкцию. В противном случае я ничем не смогу вам помочь.

В кабинете повисло неловкое молчание. Наконец Вильяторо захлопнул дипломат и поднялся.

— Благодарю вас, мистер Хирн, — произнес он.

Хирн пожал ему руку.

— Желаю вам удачи. И добро пожаловать в Катни-Бей.

— Спасибо. Надеюсь, этот разговор останется между нами?

— Конечно, — кивнул Хирн, провожая Вильяторо до двери. — Конечно, только между нами.

Попрощавшись с Вильяторо, Джим Хирн закрыл дверь своего кабинета и устало привалился к ней спиной.

Крепко зажмурившись, он принялся старательно дышать. Вильяторо застал его врасплох. Несколько лет назад было время, когда мысли о том, что́ он натворил, или, точнее, чего не сделал, не давали Хирну спать по ночам. Но как всегда бывает, постепенно волнения улеглись. Он думал, что эти заботы навсегда остались в прошлом, ведь до сих пор ему удавалось выходить сухим из воды. Но, как оказалось, он напрасно позволил себе расслабиться.

Оскар Суонн припарковал свой пикап за белым фургоном канала «Фокс Ньюс» и поспешно вышел из машины. Он сразу понял, что происходит, и, главное, сообразил, что надо вмешаться как можно скорее. Измученная, растерянная Моника Тейлор стояла перед своим домом на газоне. Какой-то парень устанавливал перед ней на треноге видеокамеру. Возле фургона тощая блондинка поправляла прическу, глядя в ручное зеркало.

Он едва не опоздал. Напрасно он потратил столько времени, принимая душ, бреясь и выбирая свежую одежду. Но к Монике он до сих пор был неравнодушен. Второй такой же привлекательной женщины не найти во всем Катни-Бей. В отличие от Сингера и Гонсалеса, Суонн не выносил одиночества и не желал довольствоваться компанией своих свиней.

Суонн решительно двинулся к фургону.

— Никаких интервью! — заявил он корреспондентке «Ньюс».

Блондинка возмутилась:

— То есть как это никаких интервью? Я уже спрашивала у нее, она согласилась.

— Сожалею, но ничего не выйдет. Я из оперативной группы при ведомстве шерифа. — И он предъявил заламинированную табличку на ремешке, которую изготовили для него сегодня утром. — Хотите взять интервью — получите разрешение у шерифа Кейри. Кстати, через несколько часов он проводит пресс-конференцию.