Никки Френч - В поисках Чарли (в сокращении)

Я переложила стальной штырь в ту же руку, в которой держала фонарик, и свободной рукой потрогала почву — влажный гравий и песок. Мы находились у кромки прилива. А что находится чуть дальше от нас в прибывающей воде? Я пригляделась и на фоне серого неба увидела нечто темное, большое, прямоугольных очертаний. Но ведь здесь никогда не строили домов… Я вспомнила. Это один из дотов, сохранившихся со времен войны.

И я тотчас поняла, что́ я должна делать, причем немедленно. Я снова взяла стальной штырь в правую руку. Главное сейчас — не думать. Я выпрямилась и сделала несколько шагов вперед. Подойдя к нему, замахнулась и ударила его по голове. Рик упал. Я бросила штырь и направила свет фонарика в сторону моря. Слабенький луч заплясал на черных волнах, но потом, когда я подняла фонарик повыше, высветил неуклюжую громаду дота. Я ринулась туда, барахтаясь в ледяной воде, которая вначале была мне до колен, потом дошла до бедер.

— Чарли! — кричала я, пробиваясь вперед, намокшая куртка тянула вниз, словно балласт. — Я здесь!

Ответа не было. Я вытянула свободную руку, и она уперлась в холодную шершавую стену — наконец-то! Я пошла вдоль стены, ощупывая ее, и обнаружила вход. Дот сильно перекосился, а его дверь была приоткрыта. Пространство внутри быстро заполнялось водой.

Я посветила фонариком. Дот был пуст. Там не было ничего, кроме воды.

— Чарли! — позвала я. — Чарли!

В эту секунду луч фонарика пробежал по какому-то пятнышку, очертаниями похожему на цветок кувшинки. Я направила свет на это место — и дыхание замерло у меня в груди. Над поверхностью воды едва заметно приподнимался крошечный островок — открытый рот шевелился, жадно хватая воздух.

Я протиснулась в дот через узкую щель, обдирая руки и лицо о шершавый бетон и чувствуя во рту горький вкус морской соли. У самого входа вода доходила мне до пояса, но пол понижался, и вскоре я уже по шею была в воде. Я шла к своей дочери, в одной руке сжимая фонарик, а другую вытянув вперед, чтобы поскорее дотронуться до Чарли. И наконец мои пальцы коснулись ее шеи и спутанных мокрых волос.

— Все в порядке, родная, — прошептала я. — Я вытащу тебя отсюда.

Глаза Чарли, обращенные на меня, казалось, ничего не видели. Она продолжала жадно хватать ртом воздух.

Мне нужно было куда-нибудь положить фонарик. Я обнаружила в стене поблизости небольшую выемку. Туда я и сунула фонарик; теперь луч света был направлен горизонтально, и я не видела Чарли. Я обхватила ее под водой за талию и попыталась поднять вверх тяжелое, словно бы неживое тело, но подняла его всего лишь на пару сантиметров, не больше. Что-то удерживало Чарли, видимо, нога была привязана.

Пришлось погрузиться с головой в темную воду. Я обнаружила, что ноги Чарли связаны толстой веревкой, которая была закреплена на дне. Попыталась развязать узел — не тут-то было, только зря потратила драгоценные секунды.

Я вынырнула из воды, сняла куртку, туго свернула ее и снова погрузилась в воду. Обхватила Чарли и приподняла ее вверх, насколько позволила веревка. Свернутую куртку сунула ей под ноги. Теперь у Чарли была хоть какая-то опора. На всю эту операцию я потратила не больше минуты.

— Жди, — сказала я, вынырнув. — Стой прямо. Дыши. Я сейчас вернусь, я спасу тебя, обещаю.

Глаза у Чарли широко раскрылись. Изо рта вырвался долгий, нечленораздельный звук. Я отвернулась. Поспешила выбраться из дота наружу, и там на меня снова обрушились волны прилива и режущий ветер. Мимо Рика, чье распластанное тело уже заливала вода, я кинулась бегом к своей машине. Я надеялась, что полицейские скоро прибудут, но пока вокруг не было ни души.

Я открыла багажник, расстегнула «молнию» на спортивной сумке и достала из нее рождественский подарок для Кристиана, упакованный в серебряную бумагу. Я бежала к морю и по дороге срывала упаковку с маски и дыхательной трубки. К доту по воде я шла, подняв обе руки вверх.

Я снова пролезла в узкую щель. Фонарик светил все слабее, но последняя вспышка света позволила мне разглядеть приоткрытые губы Чарли. Я очень осторожно вложила в эти губы конец дыхательной трубки. Потом надела на Чарли маску.

— Зажми трубку зубами и дыши, — сказала я ей. — Мне нужно найти что-нибудь острое, чтобы перерезать веревку.

У меня не было ни ножа, ни ножниц, ничего острого. Но тут я сообразила, у кого это можно найти.

Я снова оставила Чарли в одиночестве в темном каземате и вышла на берег. Тело Рика уже лежало в воде. Мешок был при нем, лямка перекинута через плечо. В мешке я обнаружила полотенце, смену одежды, несколько мотков нейлоновой веревки, гаечный ключ, пассатижи, ножницы и складной армейский нож.

Я взяла пассатижи, ножницы, нож и вернулась к доту. Из-за облаков вышла луна и окрасила серебром темное море.

Протиснувшись в дот, я не сразу смогла нашарить ногами дно. Наконец я встала на цыпочки. Свет фонарика еще теплился, и я стала осматриваться, но ничего не увидела; Чарли исчезла. От ужаса у меня перехватило дыхание, но, вглядевшись попристальней, я увидела конец дыхательной трубки, чуть выступающий над водой. Моя дочь там! Но дышит ли она?

Фонарик мигнул еще несколько раз и погас. Я засунула пассатижи в карман мокрых джинсов, зажала в зубах ножницы и на ощупь открыла самое большое лезвие ножа. Глубокий вдох — и я погрузилась в воду, вытянув вперед свободную руку. Я нашла Чарли. Руки у нее были связаны за спиной. Я ощупала веревку у нее на лодыжках, оттянула веревку левой рукой, а правой начала пилить ее ножом. Веревка разбухла в воде, лезвие ножа было недостаточно большое и тупое. Мне не хватило воздуха, и я вынырнула на поверхность, фыркая и задыхаясь. Ножницы упали в воду, но я успела подхватить их, прежде чем они ушли на дно. Раскрыла их, а нож зажала в зубах. И снова под воду. На этот раз я работала ножницами. Я представляла себе, как нити рвутся одна за другой… осталось совсем немного…

Когда я подумала, что больше не выдержу, веревка дрогнула и порвалась. Меня вынесло на поверхность вместе с Чарли, и я, с трудом удерживая на весу обмякшее тело дочери, подняла ее голову над водой и начала продвигаться вплавь к выходу из дота. Я кое-как вытащила Чарли из дота, подхватив под мышки. Теперь глаза ее были закрыты.

— С тобой все в порядке! С тобой все в порядке! — кричала я без передышки, пока тянула ее к берегу вплавь. Мы обе рухнули плашмя на песок. Немного погодя я встала на колени. В лунном свете лицо Чарли казалось серым. Рот был полуоткрыт.

Я прижала Чарли к себе, уткнулась лицом в ее шею и замерла, стараясь уловить хоть слабую ниточку дыхания. Но слышала я лишь рокот моря и заунывный вой ветра. Я стала делать ей искусственное дыхание. И вдруг из бесцветных губ вырвался сдавленный, неясный звук. Я приподняла Чарли и усадила ее. Руки ее были еще связаны за спиной. Она наклонила голову, и ее вырвало. Она дрожала, я крепко обняла ее. Ох, если бы у меня в машине было одеяло или какая-нибудь одежда… И тут я вспомнила о матросском мешке Рика. Я уложила Чарли на землю, принесла мешок. Вытряхнула из мешка все его содержимое, взяла гаечный ключ и с его помощью сумела развязать связанные руки Чарли. Стянула с Чарли куртку, закутала ее в большое полотенце и свитер, извлеченные из того же мешка, и опоясала нейлоновым шнуром. Я не смогу донести ее до машины, нужно, чтобы она сама встала.