Алексей Шведов - Голова-гнездо

— Даже на убийство?

— Послушай, давай не будем говорить о таких вещах по телефону. Я лучше приеду к тебе, и мы всё обсудим на месте.

«В два, — подумала Марина, — пускай приезжает в два. Как раз в это время должен появиться Юра, вот пускай они сами со всем и разбираются. При нём этот человек (убийца Саши) ничего мне не сделает».

— Хорошо, — сказала она. — Давайте встретимся в два. Вы знаете, где я живу?

Когда он ответил утвердительно, Марина даже не удивилась.

— Знаешь, — добавил «Астронавт» перед тем, как прервать связь, — ты пока поройся у себя получше, может, и найдёшь где эту записную книжку. А я заберу её и сразу уйду, и больше тебя не побеспокою. Ну так как?

— Ладно, я посмотрю.

15.05.96.

Моя сестра спит с соседом и готовит мне еду. Что ж, спасибо. На улицу я не выхожу — зачем? Что там делать? Куда идти? Компьютер она продала (я сам посоветовал ей сделать это), так что заняться практически нечем. Я лежу целыми днями у себя в комнате и мастурбирую, благо фантазия моя неограниченна, а вызываемые ею образы очень реалистичны. В основном, вспоминаю наши спектакли.

Вчера сестра застукала меня за этим занятием — я лежал голый, а она вошла. Она была шокирована, а мне же всё было безразлично. Что в этом такого? Русаков и Люси не звонят и не приходят (правда, позавчера я говорил по телефону с Толстым), так что же мне остаётся делать? Короче, Маринка выбежала из комнаты, а я кончил, и тут у меня возникла кое–какая идейка.

Перечитал всё, посмеялся. Писал быстро, и некоторые предложения не очень грамотно построены. Ну и чёрт с ним, не экзамен же сдаю.

<���…>

15.06.96.

Чего мы только не делали за эти четыре дня. Брат и сестра. Муж и жена. Противоестественно? Я так не считаю. Главное, чтобы тебе было хорошо.

Сейчас она работает. Сегодня обещал позвонить Толстый. Наверное, я ему обо всём расскажу. Как они там сейчас без меня обходятся, интересно? Толстый говорил, что сценарии теперь Люси пишет — мол, талант у неё литературный открылся. Надеюсь, у неё хорошо получается.

Сидя в своём кабинете, Юрий радовался, что сегодня выходной и его никто не беспокоит. Итак, он был твёрдо намерен произвести обыск в квартире Лаховских — санкция лежала во внутреннем кармане его пиджака, рядом с блокнотом. Так, сейчас половина первого, до назначенного Мариной срока ещё целых полтора часа. Найдёт ли он что–нибудь полезное для следствия? Сдвинется ли оно наконец с мёртвой точки? Переспит ли он с Мариной?

Подперев голову руками, Юрий начал размышлять. Проклятый убийца, чёртов маньяк, трахнутый пидор! Да, этот парень — стопроцентный гомик, к тому же и с уклоном в некрофилию. Надо же додуматься — трахнуть мужика возле могилы, а потом ещё его и убить. Хорошо хоть, что не наоборот.

Возле могилы. Котов В. В., одноклассник Лаховского. Дерьмо-о! Всё так перекручено, сдуреть можно. Лучше бы это дело поручили кому–нибудь другому, не ему. Как бы у самого крыша не поехала после всех этих психушек.

Юрий не понимал, как у одного мужчины может встать на другого мужчину. Бр-р. А у того придурка встал, как получается. Он, используя какую–то смазку, трахнул Лаховского, а потом стукнул его чем–то по голове. И был таков. А все имеющиеся следы смыл дождь.

Зазвонил телефон. Удивившись, Юрий снял трубку.

— Следователь Бушминкин слушает.

— Здравствуйте, — послышался взволнованный женский голос. — Как хорошо, что я вас застала. Вы мне оставили ваш телефон…

Марина?!

— Марина, это вы?

Оказалось, что нет.

— Это Нина, Нина Русакова. Вы приходили к нам вчера.

А, вот кто это. Беременная сука.

— Я вас слушаю.

— Дело в том… вы не могли бы ко мне приехать? Я…

Что она, рожает, что ли? Или плачет?

— Это как–то связано с убийством Лаховского? — осторожно поинтересовался Юрий.

— Да. Вернее, нет… но я думаю, что знаю, кто его убил.

Юрий так и подскочил. Неужели какая–то зацепка?

— Хорошо, я сейчас буду!

На всякий случай он захватил пистолет.

После телефонного разговора с Мариной, Русаков вновь вернулся на балкон, где уже стоял, облокотившись на перила, восемнадцатилетний наркоман Гера. Как следовало из его истории болезни (санитар был с ней знаком), после приёма каких–то галлюциногенов у парня теперь наблюдались эффекты типа «флэшбэк». Иными словами говоря, изредка к нему возвращались ощущения и переживания, подобные которым он испытал впервые непосредственно при употреблении наркотика. К тому же Гера (его фамилии Русаков не помнил) ещё страдал от частых приступов deja vu, за что санитар был ему благодарен — всё это породило стихотворение «Эхо будущей смерти»:

Но теперь этот наркоман с внешностью заученного интеллектуала несколько мешал Русакову. Отвлекал его. Итак, Мариша согласилась с ним встретиться — это прекрасно. Кто знает, может, с её помощью он и сумеет разыскать эту чёртову записную книжку, если она, конечно, до сих пор существует. А Терехин — мудак чокнутый. Что он ей там наплёл про какого–то Астронавта? Запудрил мозги бедной Марише. Но, в любом случае, даже несмотря на свой психоз, толстяк на его стороне. Но что, если и к нему придёт ебучий следователь, и он всё ему выложит? Тем более, он у них уже на подозрении (о чем сам пока не знает). Нет, нет, не должен. Как–никак, он тоже замешан в этом, и, выдав Русакова, Терехин тем самым выдаст и себя. Хотя жирному придурку насрать на ментов — его всё равно ни к какой ответственности не привлекут, ведь он психически неполноценен. Так что вся тяжесть вины ляжет единственно на плечи Русакова.

Твою мать!

— Извините, у вас сигаретки не будет?

Санитар окинул юного наркомана презрительным взглядом.

— Я не курю.

Парень помолчал чуть–чуть, потом поинтересовался:

— Как вы думаете, параллельные миры существуют?

Русаков, усмехнувшись, провёл рукой по вспотевшему лбу. М-да, жарковато сегодня. Параллельные миры? Да каждый человек — это отдельный мир! Каждый человек, можно сказать, параллелен другому.

— А как насчёт перпендикулярных? — вопросом на вопрос ответил он. Наркоман оживился.