Уильям Янг - Ева

Я много раз убегала от этих мужчин, но они каждый раз меня находили. Они перепродавали меня другим, и перед этим мне делали операцию, чтобы я казалась девственницей. Из-за этих операций у меня исчез менструальный цикл. Я не могу родить. Я не просто пережила трагедию. Вся моя жизнь, да и я сама – сплошная трагедия.

Анита наклонилась и крепко обняла девушку, приподняв ее с подушки. Лили почувствовала, что женщина хочет защитить ее от горя.

– Понимаешь, Анита, – проговорила Лили сквозь рыдания, – у меня уже никогда не будет ребенка. Я всегда мечтала о том, что рано или поздно смогу родить, смогу сделать в этой жизни что-то правильное, что у меня будет ребенок, которого я буду любить, который будет называть меня мамой… Но это невозможно, этому никогда не бывать…

Анита крепко обнимала девушку и слегка раскачивалась. Лили не замечала текущих по щекам слез и поняла, что плачет, только когда почувствовала, что волосы Аниты стали мокрыми.

Потом женщины успокоились, вытерли слезы и долго обнимали друг друга. Лили чувствовала смущение от того, что открыла другому человеку свои тайны. Но что сделано, то сделано, и былого назад не вернешь.

– Лили, могу я поделиться с тобой одним важным секретом и чем-то очень личным? – спросила Анита.

– Конечно.

– У нас с Гералдом родилась дочь. Я носила ее девять месяцев, но она родилась мертвой. Это было самое страшное, что случилось в моей жизни. Мы хотели назвать ее Надеждой. У нее были идеальные маленькие ручки и ножки. У нее были уши, как у Гералда, и хотя ему не нравится форма собственных ушей, я уверена, что он бы это пережил. После этого я так и не смогла забеременеть, хотя, поверь мне, мы очень старались. А теперь у меня уже никогда не будет ребенка.

Анита замолчала, и на этот раз Лили взяла ее за руку.

– Конечно, моя история совершенно непохожа на твою, – произнесла Анита. – Я не пережила всего того, что выпало на твою долю. Но у нас есть одно общее горе. Только женщина может понять, как это ужасно – не иметь возможности родить ребенка. У тебя эту возможность отняли, а у меня она просто исчезла. Это рана, которая останется у меня на всю жизнь.

– Мне очень жаль тебя, Анита. Я никому не раскрою твой секрет, – прошептала Лили.

– У настоящих друзей нет секретов друг от друга, – прошептала Анита в ответ. – У друзей есть сюрпризы, которыми они удивляют друг друга.

Лили улыбнулась:

– Что-то я не вижу в твоих словах никакой объективности.

– Научная беспристрастность – это миф, выдуманный для того, чтобы скрыть собственную трусость. Гораздо сложнее и благороднее быть настоящим и искренним. Исцеляя других, Хилеры исцеляют самих себя. – Анита распрямилась и протянула Лили свою руку. – Измена Адама имела колоссальные последствия не только для женщин, но и для мужчин. Тем не менее, многие мужчины нашли в себе силы побороть внутреннюю тень, доставшуюся им в наследство от Адама. Поверь мне, в этом мире достаточно приличных и честных мужчин, сильно отличающихся от тех, с которыми ты сталкивалась. Пойдем найдем таких мужчин и посмотрим, может быть, они приготовили что-нибудь поесть! После такого выплеска эмоций я чувствую, что проголодалась.

Лили громко рассмеялась.

– Иди, – сказала девушка, – я присоединюсь через несколько минут. Мне надо немного прийти в себя.

– Конечно, дорогая, – ответила Анита с улыбкой и снова обняла Лили. – Спасибо за доверие и за то, что поделилась со мной тем, что тебя мучает.

– Спасибо тебе за то, что не оставила меня. – Лили сжала ладонь Аниты. – Ты вот сказала про честных мужчин, и я кое о ком подумала. Еще несколько дней назад я вспомнила лицо одного мужчины, а теперь знаю и его историю. Когда нас отправляли в том контейнере, этот человек пытался нас спасти. В том контейнере собрали совершенно ненужных и уже бесполезных женщин. Помню, кто-то тогда сказал: «Такой товар на этом рынке уже не продашь». У человека, который пытался нас спасти, пропала дочь, и он присоединился к группе контрабандистов, чтобы ее найти. Он подозревал, что его дочь могли украсть и продать, как это произошло со мной. Его дочери в том контейнере не оказалось, но я чем-то напомнила ему ее. И этот человек спрятал меня в боковое отделение в стенке контейнера. Но времени не было, все происходило очень быстро, и я не успела правильно улечься. Когда в контейнер ворвались контрабандисты, они, как мне кажется, застрелили того мужчину первым. Перед тем как потерять сознание, я слышала звуки выстрелов. Этого мужчину звали Абдул Байт. Хотелось, чтобы ты узнала его имя.

Анита погладила Лили по руке:

– Когда мы отсюда выйдем, я сделаю все необходимое для того, чтобы его имя узнали и другие. Но, кто знает, может быть, ты сама сможешь его поблагодарить. Я на это надеюсь.

Анита вышла из спальни, а Лили достала свой дневник.

Надо завязывать с секретами. День у меня выдался непростой. Я наконец узнала, или скорее вспомнила… я даже боюсь выразить это словами на бумаге, потому что от всего этого мне становится нестерпимо грустно. Меня стерилизовали, как паршивую собаку, и я даже не помню, кто это сделал.

Анита сообщила мне, что и она не может иметь детей. Мне очень жаль ее и жаль себя. Я долго плакала. Я так рассердилась и расстроилась, что вообще перестала что-либо чувствовать. Я словно нахожусь под анестезией. Мне даже хочется себя чем-нибудь порезать, чтобы хоть что-то ощутить. Я боюсь того, что чувства уже никогда ко мне не вернутся. Но я ощущаю боль в руке от укуса змеи. И она очень сильная.

Мне хочется, чтобы лед, по которому я иду, треснул у меня под ногами и чтобы я исчезла без следа. О, Господи, даже если я совсем сошла с ума, я хочу, чтобы Ты меня нашел и спас!

Я была внутри контейнера, в котором прибыла в эти края, и тогда вспомнила все, что со мной произошло. Может быть, я вспомнила не все, но более чем достаточно. И потом я рассказала Аните о своем прошлом.

Кажется, я наконец-то поняла, что должна сделать. Саймон прав, я действительно могу изменить ход истории. Но я не могу сделать это в качестве Лили. Лили была маленькой и несчастной девочкой, и она давным-давно умерла. Нужно оставить это несчастное существо в покое. Пора взять новое имя и жить новой жизнью. Я стану Лилит, потому что Саймон в нее верит. Сейчас я Лилит.

Приняв это решение, девушка успокоилась. Когда она выехала в гостиную, Джон стоял, повернувшись лицом к окну-иллюминатору, и наблюдал за тем, как колышутся водоросли и плавают рыбы. Еда уже была на столе.

Лили остановилась рядом с ним.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– Что? – переспросил Джон, не оборачиваясь. Казалось, он был полностью поглощен внутренним диалогом. – В самом раннем возрасте ты узнала, что такое горе. Возможно, тебе не понять, почему наши души с такой силой стремятся вспомнить и снова пережить трагедию.